Иногда они возвращаются — в смысле, меня не ждали, а я приперлася. Два года назад, в позапрошлой стране, на российских стримингах было много крови: сначала мы следили за жизнью смоленских вампиров под предводительством Юрия Стоянова, потом переключились на советских упырей из книги Алексея Иванова. Продолжая изъясняться стояновскими прибаутками, скажем так: цирк уехал, а клоуны остались. То есть книга закончилась, а сериал нет, у «Пищеблока» зачем-то появился второй сезон; видимо, не только Нилу Гейману с «Благими знамениями» позволяется что-то такое вытворять.
Продолжение снимали не только без литературной основы, но и без прежней команды. Вместо продюсерской компании Александра Цекало «Среда» производством шоу теперь стала заниматься студия «Лунапарк» (для «Кинопоиска» она уже делала сериалы «Король и Шут», «Монастырь», «Конец света» и «Фандорин. Азазель»). За сценарий взялся Сергей Калужанов, работавший над «Детективным синдромом» Романа Волобуева. А хоррормейкера Святослава Подгаевского («Пиковая дама: Черный обряд», «Русалка. Озеро мертвых», «Яга. Кошмар темного леса») в режиссерском кресле сменил Эдуард Бордуков, снявший фехтовальную драму «На острие» и сериал про дворовый футбол «Коробка».
При всей любви к неровному, но при этом имеющему свое странное очарование творчеству Подгаевского, надо признать, что первый «Пищеблок» обернулся тогда полным провалом. Сложно сказать, в чем именно было дело: то ли режиссер не смог совладать с длинной дистанцией (прошлогодний мини-сериал «Пансион», вдвое меньший по размеру, вполне себе реабилитировал постановщика), то ли не случилось совпадения с материалом, то ли укусил кто. В связи с этим не вполне ясно, откуда взялся «Пищеблок» второй, но сюжетный поворот здесь такой: хорошо, что взялся.
Сам сюжет, собственно, следующий: со злополучного олимпийского лета в лагере «Буревестник» прошло три года. Валерка Лагунов (Петр Натаров) теперь примерный пионер и староста класса — вампирам иначе никак. Держать монструозную натуру на цепи Валерке помогает обретенный в лагере товарищ Игорь Корзухин (Даниил Вершинин). Им удалось придумать способ, который позволяет Валерке каждое полнолуние пить кровь и при этом никого не кусать — и, соответственно, сохранять в себе человечность. Это, в свою очередь, дает юному вампиру возможность встречаться с обретенной в лагере любовью Анастасийкой (Мария Абрамова). Однако налаженный быт Валерки оказывается под угрозой из-за встречи с другими сверхъестественными существами.
Кардиальная ротация людей за камерой явно пошла шоу на пользу. Оно по-прежнему не дотягивает до изначального текста Иванова, но оказывается способным хотя бы немного отыграться за провальный первый раунд. В предыдущих сериях Подгаевский, кажется, пытался нащупать некое промежуточное звено между сериалом «Очень странные дела» и старыми лагерными слэшерами вроде «Пятницы, 13-го». Выходило не очень. Теперь «Пищеблок» настойчиво копирует непосредственно «Странные дела»: в саундтреке стало больше характерных синтезаторов, безумство кислотного света причесали, камера стала сдержанней и осмысленнее (оператор, конечно же, тоже новый, но тут как раз можно проследить некую преемственность: Максим Чирков снял «Голову-жестянку» — драмеди Ивана Капитонова, вечного соратника Подгаевского).
По счастью, под нож пошла и неловкая бессмысленная эротика, из-за которой первый «Пищеблок» порой заходил на совсем уж странную территорию (вовсе без нее, впрочем, обойтись не вышло). Зато вернулась антисоветчина, почти целиком изъятая при экранизации из текста Иванова, хотя он на ней был, в общем, построен: сериал Подгаевского в достаточно странной манере перечислял симптомы, избегая называть диагноз, в сериале Бордукова по крайней мере считают возможным вскользь упоминать военное положение в Польше.
Как бы то ни было, промахи первого сезона развязывают авторам второго руки: хуже сделать сложно, дальше можно либо перепридумывать (то есть восстанавливать антисоветчину), либо развивать таким, какой есть (то есть безопасно играть в городское фэнтези), либо всего понемногу. За этими решениями, пожалуй, следить будет любопытнее всего. А пока сделаем наши ставки: первый «Пищеблок» в конечном счете был о том, куда уходит детство, второй, кажется, поглядывает в сторону смерть побеждающего вечного закона.