В воскресенье, 1 ноября, на канале «Россия 1» стартует новый телевизионный конкурс для одаренных детей «Синяя птица». Его участники будут соревноваться в сольном пении, игре на музыкальных инструментах, хореографии и цирковом искусстве, стараясь продемонстрировать то, чему научились в школах и студиях. В жюри конкурса вошли профессиональные педагоги, народные артисты России — скрипачка и дирижер Светлана Безродная, ректор хореографического училища имени Вагановой артист балета Николай Цискаридзе и исполнитель русских романсов певец Олег Погудин. Накануне старта конкурса его ведущая Дарья Златопольская, известная по «Танцам со звездами» и «Белой студии», рассказала «Газете.Ru» о принципах отбора участников, о том, почему нужно стремиться стать Нетребко, и о том, как сделать проигрыш необидным.
— Расскажите о конкурсе «Синяя птица» — что это за формат, почему выбран именно он и кто будут участниками?
— Прежде всего, нам с командой создателей программы хотелось вернуться к традиции тех детских конкурсов, в которых уровень профессионализма участников был очень высок. Отметить именно тех детей, которые с двух-трех лет занимаются музыкой, цирком, хореографией, детей-работяг. Этот напоминает те конкурсы, которые были в советское время. Ведь именно в СССР были развиты, как нигде, различные школы и студии, и наши артисты были на первом месте в мире — в классической хореографии, в цирке. И надо отдать должное тем педагогам, которые это наследие сохранили.
Во время работы над «Синей птицей» мы были поражены, насколько в маленьких городах педагоги, получающие совсем небольшую зарплату, сумели сберечь, например, нашу школу пианизма, которая дала всех — от Горовица до Мацуева. То же самое со скрипачами, с цирком, с хореографией.
И сегодня у нас рождаются такие брильянтики, что хотелось их подчеркнуть и дать им ход на телеэкран.
— Похоже на своеобразный детский вариант Конкурса имени Чайковского.
— С точки зрения уровня конкурсантов — да. Если это цирк и человек стоит на голове, то он стоит на ней последние восемь лет из своих, условно говоря, четырнадцати — и делает это так, что Николай Цискаридзе делает «ах!». У нас был очень большой кастинг, и даже некоторые мамы, которые приводили своих детей, увидев, кто был отобран, сами говорили, что им надо еще поучиться. Ну а с точки зрения жанров у нас большее разнообразие. Я рада, что мы добавили цирковое направление, у нас есть немного рок-н-ролла, в котором мы лучшие в мире.
— Без ложной скромности лучшие?
— Абсолютно! Это действительно так. Еще у нас будут бальные танцы, в которых мы обычно занимаем две-три первые строчки, и художественная гимнастика, где мы тоже лучшие.
— В чем, на ваш взгляд, главное отличие «Синей птицы» от других телеконкурсов талантов?
— Главное, что это дети, которые совершенно реально могут стать мировыми звездами. Потому что именно в этих направлениях наши артисты имеют международное признание. Если в исполнении поп-музыки никто из русских пока не стал Майклом Джексоном, то тут есть Михаил Барышников, Анна Нетребко, которая открывает сезон в «Метрополитен-опера», Денис Мацуев. Или Валерий Гергиев, который может руководить любым из главных оркестров мира. Это совершенно иной уровень признания, в поп-музыке это уровень, например, Мадонны или Бейонсе.
— Как вы оцениваете рейтинговый потенциал «Синей птицы»?
— Честно говоря, я считаю, что телевидение для людей. И мы должны предлагать им то, что будет интересно смотреть, иначе это будет несправедливо по отношению к ресурсу, которым мы пользуемся, — телевещанию. Телевидение — искусство демократичное, но, с другой стороны, желая понравиться аудитории, мы все время идем позади того, что стало успешным. Стал успешным какой-то формат — и все его начинают копировать, не понимая, что это сработало ровно потому, что тогда сложились условия. А потом условия уже другие, и надо не бояться придумывать что-то новое.
— И вы такое новое придумали?
— Да. Но я понимаю, на какой риск мы идем. У нас классическая музыка, дети играют на скрипке, на фортепиано — здравствуйте, это канал «Россия»! Это немного непривычно, но непривычность эта связана не с тем, что мы такие высокие, тонкие и культурные, готовые работать для тех 3% аудитории, которым действительно нравится фортепианная музыка.
Я верю и хочу надеяться, что это нужно более широкому кругу. Ведь одно дело, когда Плетнев интерпретирует по-своему Второй концерт Рахманинова, и совсем другое — когда видишь труд, феноменальное мастерство и страсть, которые в это произведение вкладывает ребенок. Это вообще не про фортепиано! Но для меня это не менее нескучная история, чем, например, «Танцы со звездами».
— А насколько, по вашему мнению, нужны соревновательные конкурсы для юных дарований? Не подрывает поражение их веру в себя?
— Знаете, я до сих пор помню, как в детстве на каких-то соревнованиях я не заняла первое место, помню свои эмоции. И также помню, как выиграла, как это было для меня важно. То есть поражение — это крах, и, конечно, у ребенка это чувство останется на всю жизнь. Он будет работать над ним, пытаться от него избавиться. Поэтому в «Синей птице» мы делаем все, чтобы поражение не воспринималось как трагедия.
— Вы создали правила под проигравших?
— Не совсем. Просто нам хотелось бы, чтобы в конкурсе отсутствовала острая конкурентная борьба, чтобы проигрыш не стал для участников тяжелым воспоминанием из детства. Я понимаю, насколько для телевидения важно столкновение интересов. Но у меня самой четырехлетний сын, и я на месте любого ребенка представляю его, а на месте мамы представляю себя.
Мы решились на то, что казалось безумием, и коллеги нас поддержали. Жюри не выставляет оценок, никого ни с кем не сравнивает и не выгоняет.
Это очень-очень мягкий процесс отбора, и никто из участников не уходит с ощущением, что жизнь закончилась и шансов никаких не осталось.
То, что мы делаем, противоречит принципам телеконкурсов, и для нас это определенный риск.
— Но те дети, которые занимаются той же музыкой профессионально, хотя бы на уровне музыкальных школ, постоянно находятся в конкурентной среде. Не получится так, что после вашего конкурса они расслабятся?
— Нет, не получится. Конкуренция есть и у нас, но разбор ведется на том уровне, к которому они привыкли. И если ребенок не взял ноту, ему об этом жюри обязательно скажет. А ничего обидного в том, что ты не взял ноту, нет. Когда тебя судят по объективным критериям, поражение не является психологическим переживанием. Это как в спорте: не может бегун обидеться на то, что он пришел четвертым. Надо было просто быстрее бежать.
— Победитель тем не менее у вас все же будет. Что он получит за выигрыш?
— Мы отметим всех участников финала. С ними, например, будут выступать звезды, им помогут подготовить номер. Будет и главный приз, но он, скорее всего, будет подбираться под конкретного победителя. Про него лучше сказать так: наш приз поможет ребенку осуществить какую-то его мечту. Это будет некое чудо, которое с ним произойдет и которое он запомнит на всю жизнь.
— Легко ли работать с детьми на телевидении?
— Знаете, а они совсем не дети. Они серьезнее, чем мы. Как сказала Цветаева: «Наши дети старше нас, потому что будут жить дольше и дальше нас. Они старше нас из будущего». И конечно, когда ребенок с трех лет трудится, это формирует характер больше, чем тридцать лет следующей карьеры. Но для меня работа в «Синей птице» была такой же, как и в «Белой студии»: надо разговаривать с гостями на их языке. С ребенком то же самое. И дети все разные, это определенный мир. Там есть дети, которые почти аутисты, которые почти не слышат, что ты им говоришь.
И тебе приходится настраиваться на его волну, задавать ему вопросы, на которые ему будет интересно ответить.
— Вы хотели бы, чтобы ваш ребенок участвовал в таком конкурсе?
— Знаете, я не возражала бы, если у него будет определенный уровень одаренности и он как следует потрудится.
Конкурс юных талантов «Синяя птица»
Воскресенье, 1 ноября, 16.00
Телеканала «Россия 1»