Ведет ли кадровая политика власти к омоложению элиты и появлению работающих кадровых лифтов? Критики системы отвечают однозначное «нет» на это. Несмотря на присутствие рациональных аргументов в рассуждениях критиков, обновление элиты идет всю историю путинской России.
Новая серия назначений губернаторов вернула к жизни мем про «молодых технократов». Поскольку большинство новых назначенцев и впрямь относительно молоды, а также обладают управленческим опытом и зачастую обладают опытом работы в бизнесе.
Особое внимание сторонних наблюдателей и критиков кадровой политики российской власти было приковано в этом смысле к фигуре врио губернатора Ямала — Дмитрию Артюхову. Он стал самым молодым российским губернатором — ему всего 30 лет.
Но последние 10 из них он провел весьма и весьма интенсивно. Работал экономистом в АО «Западно-Сибирский коммерческий банк». В 2007 году участвовал в телепроекте «Путевка в бизнес», организованном департаментом инвестиционной политики и государственной поддержки предпринимательства Тюменской области. По окончании телепроекта участники команды создали тюменскую компанию ООО «Мастер-стоун» (существовала до 2012 года), а Артюхов стал ее генеральным директором и совладельцем. На госслужбу пришел в 2010 году, в 2014 году стал помощником губернатора, а в 2016 — его замом.
Можно сказать — блистательная карьера, но критики возражают, что Артюхов — не просто успешный молодой человек, а успешный молодой человек из хорошей семьи. Дело в том, что отец нового главы региона — известный по местным меркам политик, в прошлом — спикер местного парламента, затем — сенатор, а ныне — замглавы Тюменской облдумы. И сразу возникает образ сына большого отца, которого по блату продвинули на должность. И вспоминается советский анекдот про внука генерала, который никогда не станет маршалом, потому что у маршала есть собственный внук. Справедливости ради, впрочем, стоит сказать, что карьерные достижения Артюхова-младшего уже превышают отцовские достижения.
Так с чем мы имеем дело? С работающими кадровыми лифтами и курсом на омоложение элиты или со сложно устроенной кастовой системой, где принадлежность к семье или коллективу типа часто поминаемого всуе дачного кооператива под Ленинградом значит гораздо выше, нежели профессионализм? Такого же рода претензии возникали, кстати, у критиков и при обновлении состава кабинета министров, в котором пост министра сельского хозяйства занял бывший глава Россельхозбанка, а «по совместительству» сын главы Совбеза Николая Патрушева Дмитрий.
Реальность, как представляется, сложнее, нежели простые антитезы такого типа.
Во-первых, не все новые губернаторы дети известных родителей. Вот для примера факты из биографии нового губернатора Алтайского края Виктора Томенко: в 1988–1990 годах работал аппаратчиком-гидрометаллургом Надеждинского металлургического завода Норильского ГМК, с 1990 по 1994 год занимал различные должности на том же предприятии. Далее — долгий рост в рамках структур, связанных с «Норильским никелем», а с 2010 года — работа в краевом правительстве. Томенко далеко не столь молод как Артюхов, но опыт их на госслужбе сопоставим (опыт работы в бизнесе Томенко повыше).
Второе соображение: а происходит ли омоложение элиты в принципе? Критики упрекали нынешний состав правительства в том, что в кабинете остались те же люди, слегка поменяв кабинеты. Ту же стагнацию можно наблюдать, если исходить из такой препозици, и в обновлении губернаторского корпуса — как большой кадровый пасьянс, который раскладывается из представителей ограниченного круга управленцев.
Пасьянс этот очень сложный — Голикову в правительство, на ее место «туз из рукава» Кудрин, Голодец почему-то отправляется на спорт, а Мутко — что поразило уже всех — на строительство, Козака — на промышленность, а Дворковича и Шувалова — на выход из правительства, но не в никуда, а в Фонд «Сколково» и ВЭБ соответственно. И так далее — вплоть до нынешних назначений в регионах — трое из новых губернаторов пришли на место назначенных в правительство предшественников.
У такой кадровой политики есть вполне рациональное обоснование — зачем увольнять совсем в никуда того, кто умеет и хочет работать?
Признавался же Владимир Путин некогда в колонке в журнале «Русский пионер», что ему нелегко увольнять людей (она так и называлась «Почему трудно уволить человека») и команду ломать не стоит, а людьми разбрасываться нельзя.
В качестве емкого определения, которое применялось к такого рода кадровой системе, было некогда предложено следующее: «короткая скамейка запасных». А еще был предложен тезис о несменяемости элиты и грядущем застое и новой геронтократии. И соответственно делался вывод, что кадровые или социальные лифты, про которые много рассуждали еще во времена прокремлевских молодежных движений, в современной России просто не функционируют.
И впрямь — зачем придумывать какие-то лифты, если всегда есть круг доверенных кадров, с которыми президент работал лично много лет.
На это есть резонный контраргумент — российская элита и на высших должностях, и на региональном уровне обновилась более чем по половине позиций буквально за последние 10 лет.
В 2007 году мало кто знал (кроме коллег и профессионалов) главу ЦБ Эльвиру Набиуллину — скромного заместителя Германа Грефа в Минэкономразвития. Да и имена сегодняшних министров-новичков широкой публике еще недавно ничего не говорили. Как и имена нынешних губернаторов — то ли дело губернаторы прошлого, всесильные хозяева регионов, многие из которых сидели на своих местах с советского времени и до конца 2000-х.
Снимает ли нынешняя кадровая политика Кремля проблему омоложения элиты? Как представляется, может решить в том случае, если заявленные системы пополнения кадровых резервов разного рода будут работать системно. И то, что кандидатов в губернаторы в президентской администрации подвергают стресс-тестам и заставляют прыгать со скалы и ложиться под танк — эффектное занятие, но не единственное необходимое условие (впрочем, этим проверка потенциальных губернаторов и не ограничивается). Как и конкурс «Лидеры России» будет эффективен, только если не станет разовой акцией, а станет системой подготовки кадров.
В конце концов все понимают, что совсем ничего и никого не менять просто не получится, поскольку это вопрос не комфорта элиты, а развития страны и благополучия ее граждан.
Впрочем, имеется и иная точка зрения, мол, единственная задача текущего режима — сохранение себя у власти, а потому обустроены и работают исключительно механизмы круговой поруки. При таком описании системы омоложение вероятно только или преимущественно возможно за счет наследования «маршальских званий». Такой точки зрения, например, придерживаются практически вся непарламентская оппозиция.
Другой вопрос, что в этом слышится и обида за то, что оппозицию во власть почему-то массово не зовут (периодически зовут, да и идут сами начинать «с земли», как московские муниципалы), а ее могучий кадровый потенциал остается неиспользованным на благо отечества. Правда, есть подозрение, что свои представления о качестве этого потенциала несистемная оппозиция все-таки слегка преувеличивает.