Цивилизация
Наивное искусство – вещь не такая уж наивная. Было бы неразумно сводить его восприятие к одному лишь умилению. В работах самодеятельных художников часто открываются такие архетипические бездны, что голова идет кругом. В отличие от профессионалов, эти люди не ограничивают себя соображениями технического мастерства и конъюнктуры, так что их страсть к рисованию напоминает джинна, выпущенного из бутылки. Джинна своенравного и непредсказуемого. Рафинированная богема во всем мире уже сотню лет приглядывается к дарованиям из народа, начиная со знаменитого Таможенника Руссо и Пиросмани. Ждут от них не столько изобразительных приколов, сколько настоящей встряски, даже эстетического шока.
Чтоб веяло древними поверьями и открывалась очарованная даль.
Художник Павел Леонов – фигура для подобной роли весьма подходящая. За свою долгую жизнь (нынешняя выставка приурочена к его 85-летию) он такого навидался и нахлебался, что даже представить жутко: годы бродяжничества по просторам СССР, три судимости, десятки мест работы. И при этом – неуемная тяга к самовыражению, к идиллическим фантазиям. Сравнение с героями Андрея Платонова, к которому часто в его случае прибегают, может быть, и натяжка, но совершенно очевидно: придуманный им мир для него реальнее самой реальности. Это подкупало и подкупает. Когда еще Леонов только начал в 60-е годы обучаться в ЗНУИ (Заочный народный университет искусств – была такая форма работы с творческими потребностями населения), его сразу заприметили. Консультировал его Михаил Рогинский, сам художник от бога.
Учитель предрекал воспитаннику большое будущее, но тот внезапно исчез: засосала, вероятно, очередная бродяжническая эпопея. Уже его работы и на международных выставках фигурировали, и в энциклопедиях воспроизводились, а об авторе ни слуху ни духу.
Отыскался Леонов только в 1991 году в селе Меховицы Ивановской области, где жил-поживал, обзаведясь наконец семьей и крышей над головой. В свою популярность сначала не поверил, но когда зачастили к нему ценители и покупатели, окончательно переквалифицировался в живописца.
Так чем конкретно Леонов пробрал художественную интеллигенцию? На выставке, устроенной двумя московскими музеями (ММСИ и Музеем наивного искусства), где собралось около 40 холстов, можно получить довольно ясное представление. Прежде всего это эпический размах, которого давно уже никто не ждет от профессионалов. Без лишних раздумий Леонов производит сюжеты, в которых сопрягаются древние символы с мечтами о хорошей жизни. Там уже наступил коммунизм – но не тот, при котором «будет жить нынешнее поколение», а сказочный и совершенно ненаучный. Для леоновского коммунизма достаточно белых одежд, дворцов культуры с колоннами и самодеятельного оркестра. На встречу с пейзанами приходит Пушкин, Сергей Есенин читает свои стихи (надо заметить, выглядит это убедительнее, чем в телесериале), а конница Григория Котовского бдительно охраняет весь этот рай. Орнаментом вьются птицы и стелются травы, снуют поодаль автомобили, пароходы и вертолеты.
Здесь каждому по потребностям, а потребности таковы: красота и умиротворение.
Среди обитателей Эдема нередко можно встретить и самого автора: вот «П. Леонов с женой Зиной идут на массовое гуляние», вот он же с той самой Зиной на репетиции в народном театре. Что любопытно, даже сцены тюремной жизни окрашены праздничным настроением – художник изображает колонию в городе Поти так, что впору бежать туда вприпрыжку и проситься на постой. Вообще-то география у Леонова не менее условна, чем социология. Попробуйте отличить, скажем, село Меховицы от Африки. Разве что в Африке зебры, а в селе Меховицы – лошади и собаки. Тема Черного континента у автора давняя, есть множество вариаций с общим заглавием «Русские путешественники над Африкой». Что за романтическая причуда? Да все то же самое: без конца и без края мечта. Даже когда Леонов в рассказах о себе откровенно привирает (например, насчет того, что изобрел некогда перпетуум-мобиле), все равно понятно: врет для красоты, чтобы жить было не скучно. Пожалуй, он даже скорее шукшинский персонаж, чем платоновский. Но сути дела это не меняет: его опусы мало кого оставляют равнодушными. Нет, не так все просто с наивным искусством. Загадка была и будет.
Павел Леонов. Живопись. В Московском музее современного искусства (Ермолаевский пер., 17) до 5 декабря.
