Цивилизация
Последняя новость из Третьяковской галереи гласила, что музей наконец доделал свою постоянную экспозицию – ту часть, что вечно была занята какими-нибудь выставками. Здесь представлен широкий диапазон авторов – от Александра Ливанова и Никиты Родионова до Андрея Монастырского и Ильи Кабакова. Правда, эта постоянная экспозиция временна. Ее в обозримом будущем сметут очередной выставкой. А потом снова сделают, но уже в другой конфигурации и, возможно, в другом составе. Происходит это все аккурат под тем залом, где отрылась выставка Павла Никонова.
Создатель живописного манифеста шестидесятников – картины «Геологи» — отмечает на днях свое семидесятилетие, выглядит бодро, маслом пишет размашисто.
Но хрестоматийных работ на его персональной выставке в 38-м зале Третьяковки не найти. За «Геологами» придется спуститься двумя этажами ниже – они сейчас висят в экспозиции «Москва--Варшава». Поскольку этого почти легендарного персонажа без предыстории воспринимать как-то неправильно, попробуем вспомнить миф.
Итак. Когда в стране началась оттепель, живопись, наоборот, посуровела. Идиотический оптимизм, казалось, остался в прошлом, и персонажи конца 1950-х – начала 1960-х покоряли дикую природу без сверкающих улыбок на гладковыбритых лицах. «Геологи» Никонова и «Плотогоны» Андронова просто работали, причем «за кадром», вне пространства живописи. То есть, только подразумевалось, что работают они героически, тяжело, но на картинах они стоят, сидят, смотрят прямо или друг на друга, вроде как отдыхают, но недолго. Портянку перемотают, покурят, погрустят даже и дальше пойдут. Театральных жестов эти новые герои не делали, но смотрелись монументально, со значением. А строили они примерно такое же светлое будущее, как те – с улыбками. Но «суровых» иногда приписывают к соцреализму, по ошибке путая определение стиля живописи с окраской идеологического содержания. Оно у «суровых» было правильного красноватого оттенка. А вот форма «подкачала».
Соцреализм защищался.
Советские академики сознательно столкнули рецептивный аппарат Никиты Сергеевича Хрущева со всем многообразием современного на тот момент искусства в Манеже на юбилейной выставке МОСХа в 1962-м. Историю эту повторять ни к чему. Результат известен. Можно упомянуть только, что никоновские «Геологи» были среди главных раздражающих генсека факторов.
Объясняется это тем, что реформа «суровых» состояла не только в изменении образов, но и в кардинальной перемене характера самой живописной поверхности. «Суровые» вдруг решили, что теперь уже можно писать не академически сухой соцреализм, а так писать, как делали это представители давно отринутого формализма. Члены группы «ОСТ», например, — до того, как их исправили. Или Александр Древин – до того, как сгинул в 1938-м. Древин часто вспоминается при взгляде на работы Никонова. Даже на те, что выставлены сейчас в Третьяковке, несмотря на то что они кажутся совсем другим искусством, каким – не очень понятно, но точно уже не «суровым».
Это – главный сюрприз выставки. Никаких геологов, строителей, вообще – никаких трудовых будней 1950-х – 1960-х. И даже 70-е остались за скобкой. Третьяковка выставляет только живопись и графику последних двадцати лет. Темы такие же, как у Николая Андронова, показанного музеем недавно: деревенская жизнь, пейзажи с избами, интерьеры и посконные натюрморты.
Люди выступают в своем правильном, с точки зрения деревенского художника, качестве – деталей пейзажа.
Но главная перемена опять не в образах, а в том, как написано все это.
Никонов не стоял на месте, не бальзамировал свою манеру шестидесятника. К началу нового века он подошел с таким живописным результатом, который требует от зрителя серьезной работы. Никонов провоцирует зрителя отказаться принимать за живопись эти пятна цвета, грубые мазки, непонятно зачем положенные друг на друга слои краски. Такая «неряшливость» царит в его работах, что видно, как из живописного аппарата торчат все шестеренки, все малоизящные детали. И мир лепится из грубых кусков – кусок неба, кусок света, пятно дома, мельтешение линий человека, плевок краски вместо петуха. Стоит потратить свое зрительское время и посмотреть на работы с разных дистанций, чтобы убедиться, что у всего этого есть смысл. И если зрителю необходима слитная, узнаваемая картинка, надо держаться от холстов подальше – шагах в десяти. А если интересно, как устроен мир – подходите, не стесняйтесь.
Третьяковская галерея. Крымский вал, 10. Павел Никонов. Живопись, графика. 1980-е – 2004. До 31 июля.
