Цивилизация
Идя на выставку художника, работавшего в 1930-е годы, можно заранее представить себе варианты ожидающего зрелища. Вариант первый: вожди, победное шествие индустриализации, парады физкультурников – работа на заказ. Вариант второй: портреты, пейзажи, натюрморты – камерные, лирические, тихие – «для себя». Зачастую это означает лишь то, что вожди, ударный труд и физкультурники стыдливо оставлены за рамками экспозиции как неизбежная ремесленная составляющая жизни советского художника. Пейзажами и натюрмортами в то время прожить было трудно. Это удавалось единичным отщепенцам, «попутчикам», аскетам.
Но есть еще третий вариант в этом схематическом и потому нестрогом делении. Это когда натюрморты на дачном столике перемежаются с колхозными праздниками, физкультурники оказываются пляжниками, а вожди в окружении детей вписываются в неторжественный и неофициальный пейзаж парка. Лирическое, личное обживание окружающей действительности со всеми ее приметами – способ оставаться более чем ремесленником.
Чтобы избежать принятой «при дворе» сухостойной академической живописи соцреализма и сохранить свободу мазка, лепку формы цветом, обобщение натуры до почти абстрактных цветовых пятен, надо писать не Сталина с Ворошиловым в Кремле, а Кирова с авиамоделистами для какого-нибудь Дома пионеров.
Так и поступала Лидия Тимошенко, чью выставку показывает галерея Арт-Диваж. Тема детства стала спасительной для многих культурных живописцев советского времени, а Тимошенко посвятила ей немало своих работ. Первого собственного ребенка она родила в восемнадцать, но девочка умерла на втором году жизни. После этого искусство надолго заняло главное место в жизни Лидии Тимошенко. Училась у Павла Мансурова (сдала экзамены в Академию, но, поскольку была родом из интеллигентской семьи, ее не взяли – тогда хотели видеть искусство рабоче-крестьянским), работала в ГИНХУКе вместе с Малевичем, Татлиным, Филоновым, Пуниным, участвовала в группе «Круг» вместе с первым мужем Давидом Загоскиным.
Можно строить догадки о биографической подоплеке ее внимания к детской теме в 1920–30-х годах, но более светлое и нежное воплощение образа детства трудно найти.
Здесь есть и драматические тушевые рисунки времен коллективизации, и более поздняя живопись – с обилием света, чистым цветом и полным ощущением безмятежного счастья. Ее литографию «Катюша», сделанную в ленинградской экспериментальной литографской мастерской, коллеги рассматривали, восхищаясь не только созданным образом, но и новаторским техническим мастерством, невиданным доселе.
Странным образом при взгляде на художников 1930-х годов до сих пор встает вопрос «с кем вы, мастера культуры». С тех самых времен и встает.
Хочется понять, что скрыто за этим подозрительным живописным оптимизмом. В искренности Лидии Тимошенко сомнений не остается, а также в идеологической неангажированности: красные галстуки, изредка появляющиеся на ее босоногих персонажах, – лишь цветовые пятна, к тому же – примета времени. А к ее собственному портрету необходимо добавить, что все современники о ней говорят, как о человеке очень резком в высказываниях и очень независимом во взглядах. В 1940 году она публично выступила против руководства ленинградского Союза художников – в защиту тех, кто не изменил живописному «формализму». Вероятно, в связи с этим через год ее второй муж, довольно лояльный советской художественной политике художник Евгений Кибрик, подвергся аресту. И потом ей не раз приходилось наталкиваться на последствия своих высказываний.
В 1950-х, после переезда в Москву, она потерялась. Ее здесь никто не знал, начинать надо было с чистого листа. Десять лет она делала иллюстрации к «Евгению Онегину». А в конце пятидесятых обрела «второе дыхание». Серия портретов этого времени созвучна тому, что делал одновременно Андрей Гончаров, и тому, что спустя тридцать лет делала Ирина Старженецкая, только у Тимошенко, согласно ее характеру, все было лапидарнее, жестче. А «Голубая дорога» 1961 года достигает степени распредмечивания, которую мало кто может столь красиво удержать на такой грани – между пейзажем и абстракцией.
В Арт-Диваже они висят рядом – двадцатые, тридцатые и шестидесятые. Одинаково принадлежащие своему времени, даже типичные, но одинаково выбивающиеся из общей массы современного им художества чуть большей смелостью. В дневнике она писала, будто бы успокаивая себя: «Не в ту компанию попала, не вовремя живу. Такие случаи в истории бывали…».
Арт-Диваж. Новая площадь, 3/4, Политехнический музей, подъезд № 2. Лидия Тимошенко (1903–1976).
