Цивилизация
Вот фильм, который построил Джек. Поставь в этот фильм какого-нибудь другого Джека, фуфло будет полное. Впрочем, это еще фильм, который построила и Дайана. Отчасти его построила и сама Нэнси, которая режиссер, но вот на ее-то месте могла быть какая угодно Нэнси, это чистая правда. Кстати, построил ли этот фильм Киану? Прости меня, Киану, но с этим фильмом ты влип. Нет, ты его, конечно, украсил, но мог бы с легкостью отказаться от него и дать заработать кусок хлеба какому-нибудь милому начинающему старлету. Построила ли этот фильм Аманда? Вот уж нет, здесь-то точно могла бы быть вовсе даже любая бесфамильная Аманда.
Итак, в оригинале картина Нэнси Мейерс называется приблизительно «Что-нибудь да обломится», что и хочется сказать всем участникам работы, а у нас выходит под высокопарным дамско-романным названием «Любовь по правилам и... без» (Something’s gotta give). Особенно хорошо вот это отточие. И, мол... без! Без всяких таких правил. Конечно же, остается сказать Дайане Китон, которая серьезно претендовала на «Оскар» за главную женскую роль в этом году: «Иногда ничего, бывает, и не обламывается», и приступить к объяснениям.
Плейбой Николсон, во всей своей седой красе шестидесяти с лишним лет, может встречаться исключительно с молодками никак не старше тридцати. Подцепив породистую озорницу Аманду Питт, он намеревается с толком провести уикенд в ее загородном доме. То есть не в ее доме, а в доме ее матери. Это дополнение и оказывается роковым, поскольку мама с подругой-феминисткой (Фрэнсис Макдорманд) приезжает тоже. Мама по имени Эрика в исполнении Дайаны Китон недавно развелась (папа нашел себе озорницу моложе тридцати), боится новых отношений и пребывает в творческом кризисе (она преуспевающий драматург).
Вся комедийность будущих ситуаций, как это ни странно, основана на плотной и скользкой, как ночной крем для увядшей кожи, лживости.
Конечно же, есть и моменты высокого правдоподобия. Например, с каким отвращением мать-интеллектуалка наблюдает неприличные взгляды, которые кидает ухажер на задницу ее дочери-красавицы. Но дальше, разумеется, старину Николсона хватит мини-удар, как раз в неподходящий момент, когда он совсем было собрался воспользоваться результатами воздействия виагры. Все едут в больницу и встречают там чудо-доктора в исполнении Ривза. Затем Николсона сдают на попечение драматурга, а доктор кладет на драматурга глаз. Разумеется, пожилые монстры (ну в лучшем смысле этого слова) находят о чем поговорить и ощущают такой уют, поедая в пижамах ночью блины на кухне, что начинают даже верить в семейное счастье.
А Шопенгауэр сказал: «Если ты веришь в зло, значит, ты делал его». Верить в семейное счастье тоже можно только если оно у тебя было.
Вот у реальной Дайаны Китон, спешу заметить, никакого семейного счастья не было: заводила многочисленные романы, не обременяя себя никакими обязательствами. Икона поколения 60-х, звезда мюзикла «Волосы» легендарная Энни Холл всю жизнь играла в любовь без всяких правил, как, впрочем, и ее легендарный партнер. Про личную жизнь Джека Николсона писать настолько смешно и бессмысленно, что остается только упомянуть, что во время съемок данной картины его подозревали в романе с самой Дайаной Китон, а также с режиссером Нэнси Мейерс и уж до кучи с Амандой Питт. Во вторую и третью версию можно с легкостью поверить, а вот версию романа с Китон последняя со смехом опровергла. Остается добавить, что в фильме вас ждет голая задница Николсона, а также фулл-фронтал 56-летней Китон, которая почти переплюнула свою ровесницу Шарлотту Ремплинг, величественно обнажившуюся в «Бассейне». Бурный секс с участием тонометра, нежность, влюбленность и затем страшный испуг плейбоя перед серьезностью происходящего. Воспользовавшись замешательством в стане влюбленных, в игру вступает доктор Ривз, элегантный как рояль. Ну не устоял человек перед зрелой красотой и самодостаточностью драматурга. Впрочем, дальше ситуация еще раз перевернется. И все это вранье-вранье-вранье.
И холостой Николсон с дамами старше тридцати не встречается. И Китон вместо того, чтобы задуматься о своем личном старичке с самоваром, детей усыновляет и удочеряет (признается, кстати, что роман с молодым человеком у нее и впрямь был, но ей совсем не понравилось: о чем можно говорить с человеком, который не имеет сходного жизненного опыта?). И Ривз темнит с ориентацией.
Однако в Америке вся эта безобидная клюква пошла на ура. Новый вид лояльности: разрешаем старикам друг друга трогать.
Откликнулись наконец на демонстрации пенсионеров с лозунгами «Мои морщины не заразны!». Впрочем, может, и заразны, пусть лучше займутся друг другом. У нас, по реакции посмотревших фильм критиков (не старше тридцати пяти), отвращение пострашнее, чем после фильма «Интимность» Шеро. Мы, разумеется, неофиты культа молодости, даже если и забываем пить поливитамины, не следим за кожей и не можем тягаться с Китон по части фигуры, а с Николсоном по части зубов и бицепсов. Но как-то по умолчанию считается, что те, кому за пятьдесят, должны или идти самостоятельно бросаться в пропасть, или сидеть взаперти с внуками (расшифровываю: с детьми этой самой молодежи). Ну не верим мы в зрелую красоту. А в Америке, похоже, и впрямь старые свободолюбцы как не верили в семейное счастье, так и не верят, а нежная молодежь действительно хочет уюта и верит в зло. В смысле в семейную жизнь.
