Цивилизация
В понедельник глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский сделал официальные заявления по поводу пятничных обысков в спонсируемом компанией лицее-интернате «Подмосковный» в поселке Коралово и бизнес-клубе ЮКОСа в Жуковке.
«Произошло печальное событие, — сказал Михаил Ходорковский. — В своих действиях Генпрокуратура перешла не только правовой, но и моральный рубеж, перед которым останавливаются даже в криминальном мире».
Глава ЮКОСа рассказал, как в пятницу он был вынужден покинуть заседание Давосского форума в Москве, не дождавшись выступления Владимира Путина: позвонила супруга и сообщила, что дом окружен автоматчиками. На территории поселка, где живет семья Ходорковского, находилось около 80 вооруженных людей. Не предъявив никаких документов, они с неизвестной целью проникли на территорию поселка, однако обыска в доме проводить не стали и через некоторое время скрылись.
«Вскоре после этого я узнал, что автоматчики были не только возле моего дома, но и в лицее, который наша компания спонсирует на протяжении семи лет. Я, будучи, честно говоря, невысокого мнения о правопослушности и готовности следовать закону со стороны Генпрокуратуры, такого даже от них не ожидал. В Москве, конечно, уже привыкли к подобным театральным шоу, однако я не понимаю,
зачем проводить обыск, да еще с силовой поддержкой, в детском учреждении? Я считаю, что действия следствия находятся уже за той красной чертой, перед которой следовало остановиться.
За год у нас забрали, пожалуй, всю официальную документацию. Я не знаю, какой смысл что-то искать еще и на списанном сервере.» И вообще, по мнению Ходорковского, никакого обыска в лицее не было, а была попытка запугать его, используя при этом психологическое давление на детей-сирот.
«Я отложил в пятницу важную командировку, потому что не мог уехать, не убедившись, что с детьми в лицее все в порядке. Я был вчера в лицее и очень благодарен его преподавателям за то, что они сделали все возможное, чтобы дети избежали психологической травмы. Я могу более-менее спокойно уехать сегодня и вернусь в субботу. Поездка давно планировалась, и я не собираюсь в ее ходе плакаться и жаловаться кому-то. И если кто-то думает, что меня можно сделать политэмигрантом, то он ошибается. Эмигрантом я не стану. Меня можно посадить, но не заставить уехать из страны. До субботы у руководителей Генпрокуратуры есть время подумать над этим. Если они примут решение — я с субботы в их распоряжении. Я считаю, что в этом беспрецедентном давлении должна быть поставлена точка. Так мы не играем».
Директор лицея-интерната «Подмосковный», ветеран-пограничник, генерал-майор запаса Юрий Мамонов сообщил, что во время и после обыска старшая группа лицея находилась в шоковом состоянии. Дети сразу стали спрашивать: «Наш лицей закроют?» — и сотрудники лицея не знали, что им сказать. К воспитанникам пришлось пригласить психологов и психотерапевтов. Пятеро детей, по словам директора, до сих пор находятся в стрессовом состоянии. По словам сотрудницы лицея, там обучаются дети-сироты, дети из многодетных и неполных семей, за плечами которых печальный опыт и которые только недавно узнали, что можно жить другой жизнью: «В результате всего этого мы теперь вынуждены бороться с их ночными хождениями, энурезами и так далее». По словам Мамонова, он никогда не думал, что ему придется защищать детей-сирот от государства.
На пресс-конференции Михаил Ходорковский напомнил хронологию событий в «деле ЮКОСа»: «В 20-х числах июня одному из наших сотрудников (Алексею Пичугину — «Газета.Ru») было предъявлено обвинение в убийстве. Вот уже три месяца, как он в тюрьме, доказательств его вины у Генпрокуратуры нет, и они пытаются их фальсифицировать, используя показания человека, приговоренного к пожизненному сроку.»
К настоящему времени состоялось пять судебных заседаний, и все они прошли в закрытом режиме. Михаил Ходорковский уверен, что отсутствие гласности в деле Пичугина угрожает здоровью и жизни сотрудника компании. «Судебное разбирательство должно проходить открыто и гласно, чтобы общество убедилось в отсутствии доказательств по обвинениям в заказных убийствах. Тупик, в который зашло следствие, вызывает у меня серьезные опасения за жизнь сотрудника нашей компании. Отсутствие каких-либо доказательств его причастности может побудить арестовавших его людей к тому, чтобы не допустить его до процесса. Они могут попытаться таким образом уйти от ответственности за те громкие обещания разоблачений, которые ими давались президенту. Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло, но пока не готов конкретизировать, что именно», — заявил Ходорковский.
«После этого (2 июля — «Газета.Ru») был задержан другой наш сотрудник — Платон Лебедев, которому было предъявлено обвинение в хищении в 1994 году 20% акций «Апатита» на сумму $283,142 млн. Я хочу отметить, что следователи почему-то перепутали кредитные средства с ущербом для государства. Опять-таки очевидно, что в любом открытом суде это дело бы развалилось. Ежегодно в нашей компании проводятся около тысячи различных проверок, мы платим четыре миллиарда долларов налогов».
Заместитель начальника правового управления ЮКОСа Дмитрий Гололобов заявил, что последние обыски дают основание понять, что прокуратура в своих следственных действиях зашла в тупик: «В лицее они простукивали стены, рассматривали помещения, забрали восемь бумажек, унесли с собой, что уж совсем смешно, документ о строительстве прачечной».
Что касается обыска у депутата Дубова, то, как рассказали адвокаты ЮКОСа, были изъяты папки с документами, переписка — при том что обыск в помещении, занимаемом депутатом Госдумы, изначально неправомерен и может проводиться только после возбуждения в отношении него уголовного дела и снятии депутатской неприкосновенности. По словам Ходорковского, обыски также проводились в доме господина Моисеева — сотрудника одной из аффилированных структур ЮКОСа и школьного товарища Михаила Ходорковского, а также в офисе руководителя перерабатывающего и сбытового блока ЮКОСа Михаила Брудно и в представительстве компании по управлению фондами акционеров ЮКОСа.
В заключение Ходорковский заявил, что не видит возможностей для каких-либо договоренностей с прокуратурой:
«Генеральный прокурор должен прекратить терроризировать детей и держать в заключении заложников. В условиях той правовой ситуации, в которой ведется следствие по так называемым делам ЮКОСа, Генеральная прокуратура может сразу посадить меня. Сажайте, но не трогайте детей и отпустите моего друга, а также сотрудника нашей компании.
Если прокуратуре есть что сказать — я готов их послушать. Но моя позиция не торгуемая. Если рассматривать Россию только как место работы и зарабатывания, если приезжать сюда на сафари, то, в принципе, не важно, есть здесь гражданское общество и защита прав человека или нет. Но если хочешь здесь жить и воспитывать своих детей, то тогда для тебя становится принципиально важно все, что здесь происходит».
