Цивилизация
В понедельник в Московском окружном военном суде начинается повторный процесс по делу об убийстве корреспондента «Московского комсомольца» Дмитрия Холодова. На скамье подсудимых, как и прежде, шесть человек: в подготовке убийства журналиста обвиняются бывший начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских, майор ВДВ Владимир Морозов, двое его заместителей — Александр Сорока и майор Константин Мирзаянц, заместитель руководителя охранного предприятия «Росс» Александр Капунцов и предприниматель Константин Барковский.
Дмитрий Холодов, специализировавшийся на материалах о вооруженных силах и коррупции в армии, погиб в результате взрыва в редакции «Московского комсомольца» 17 октября 1994 года.
По материалам следствия, кейс, в котором находилась самодельная мина, взорвался, когда журналист стал его открывать. По данным Генпрокуратуры, убийство Холодова организовал из «карьеристских побуждений» Павел Поповских, опасаясь осложнений в отношениях с руководством, поскольку бывший тогда министром обороны Павел Грачев неоднократно выражал крайнее неудовлетворение негативными публикациями в СМИ в адрес армии (в частности, материалами Холодова) и требовал прекратить их. Именно Поповских, по мнению прокуратуры, поручил своим подчиненным расправиться с журналистом. Как считают следователи, он украл в части взрывчатку, из которой Александр Сорока взял 200 граммов для изготовления взрывного устройства. Владимир Морозов вмонтировал устройство в пластиковый кейс. Константин Барковский положил взрывоопасный дипломат в камеру хранения — а жетон от камеры хранения передал Константину Мирзоянцу. После этого Александр Капунцов попытался передать жетон Холодову, которому предполагаемые убийцы сообщили, что в кейсе назодятся некие важные документы для его расследования. Но Холодов не взял номерок у незнакомого ему человека. Тогда Мирзаянц сам передал жетон от камеры хранения журналисту.
Первое слушание по делу Холодова состоялось 9 ноября 2000 года. Предполагаемые преступники к тому времени уже около двух лет провели в следственном изоляторе — одного за другим их арестовали в 1998 году. Процесс, в ходе которого ни один из подсудимых так и не признал своей вины, длился еще два года. Судебные заседания были закрытыми, так как Генпрокуратура наложила на все документы гриф «секретно». В рамках дела было проведено несколько взрывотехнических экспертиз. Первые две — комплексная и взрывотехническая — были проведены еще во время следствия, сразу после взрыва в 1994 году и в июне 1999 года. Во время суда состоялась еще одна экспертиза, которая опровергла результаты предыдущих. И в мае 2001 года назначили четвертую, подтвердившую, что в кейсе, взорвавшемся на коленях у Холодова 17 октября 1994 года, была не армейская шашка, а взрывоопасная смесь, полный химический состав которой выяснить так и не удалось. В конце 2001 года была назначена еще одна, пятая (комплексная судебно-медицинская и взрывотехническая) экспертиза. Она подтвердила предыдущую. Эксперты заявили, что мощность бомбы была эквивалентна не 200, как предполагалось ранее, а 25-50 граммам тротила. Из чего можно было сделать вывод, что журналиста хотели не убить, а напугать, но из-за неудачного расположения кейса Холодов все же погиб. В уголовном деле было 104 тома, к нему прилагались 50 видео- и аудиокассет, а обвинительное заключение составило 800 страниц (допрошены были почти 2 тысячи свидетелей). Но доказать вину подсудимых так и не удалось.
26 июня 2002 года Московский окружной военный суд оправдал всех шестерых обвиняемых за недоказанностью их участия в совершении преступления.
Освободили их прямо в зале суда. Но сразу после этого Генпрокуратура внесла протест на решение судьи. 27 мая 2003 года военная коллегия Верховного суда отменила оправдательный приговор, и дело было отправлено на новое рассмотрение иным составом суда. Как посчитал Верховный суд, председательствующий на первом процессе Владимир Сердюков не принял во внимание все доказательства, собранные следствием. Возвращать обвиняемых в СИЗО не стали — с них была взята подписка о невыезде.
Новые слушания должны были начаться еще месяц назад, 22 июля 2003 года. Однако на первом же заседании судье Евгению Зубову пришлось перенести начало второго процесса: у одного из обвиняемых, Константина Барковского, появился новый адвокат, который потребовал время на изучение всех материалов дела. Впрочем, за несколько минут, которые длилось заседание, судья успел отклонить несколько ходатайств адвокатов: Зубов сообщил, что защита «слишком торопится» со своими требованиями.
