Цивилизация
Нет лучше материала для современного искусства, чем ялтинский пляж в разгар сезона. Потное пространство, до отказа заполненное тем, что профессиональные пиарщики именуют «биомассой», представляет собой роскошное поле для арт-деятельности. Биомасса жарится на солнце до водяных пузырей, противно взвизгивает, режется в преферанс, ссорится из-за лежака, наступает друг другу на руки, животно флиртует и некрасиво жрет дыню, разбрасывая корки вокруг себя. Стоит, кажется, показать загорающему обывателю себя со стороны, как культурный шок несчастному гарантирован (что бы там ни плели искусствоведы, эпатаж пребывает основой актуального искусства).
Чтобы запечатлеть все это курортное кипение и мельтешение на свежий лад, ввести, так сказать, из рамок трехнедельного отпуска в рамки вневременные, удобнее всего воспользоваться фотоаппаратом. Надо всего лишь подойти к своему материалу с иными требованиями, чем это делают пляжные фотографы.
Кусочек грязной воды, на поверхности которого плавает подгорелая курортная братия, а сбоку кадра чадит шашлычная «Прохлада», в изображении известного фотохудожника может оказаться злым фарсом, экзистенциальной драмой, интеллектуальной спекуляцией, психоделическим видением и, наконец, товаром, за который ценитель выложит гораздо больше, чем обычно достается пляжному «пушкарю» с «поляроидом».
Владелец галереи «Риджина», одной из самых успешных в Москве контор, занимающихся сбытом современного искусства, прочувствовал эту гениально-простую идею. И решил поставить на место скромных ремесленников-фотохудожников с амбициями и известностью, отправив их на ялтинскую «халтуру».
Более грамотной и масштабной пиар-кампании, чем у выставки «Фото-пляж», она же «Открытый чемпионат России по пляжной фотографии» (такое название – не более чем милая шутка: ни о каком соревновании в этом коммерческом проекте нет речи), не было ни у одного частного арт-проекта со времен ухода М. Гельмана на телевидение. Первые слухи о грядущей фото-атаке на крымский пляж возникли чуть ли не прошлой зимой, — и весьма завлекательные: говорилось, что соберут множество молодых фотографов с амбициями со всего света и устроят такое, такое… Потом стало известно, что выставка пройдет в начале сентября в Манеже, потом она перенеслась, потом еще… Кумушки, добравшиеся до самого действа, прошедшего в Ялте в начале июня, упоенно мололи языками печатно и устно, интерес разгорался… Наконец, в конце ноября «Фото-пляж» открылся.
Увы, шока, откровения и чуда вне бумаги не получилось: получилась еще одна выставка художников галереи «Риджина», немножко расширенная за счет сторонних имен (не настолько, впрочем, чтобы заполнить антресоли Манежа целиком).
Провалом, однако, ее тоже не назовешь.
Дело в том, что в «Фото-пляже» принял участие Николай Бахарев. Пляжный фотограф из Новокузнецка (он действительно зарабатывает на жизнь, щелкая «на память» народ на горпляже, так что по поводу «профессионала», выступающего против «любителей», не пошутил редкий московский арт-критик) пару лет назад потряс Москву шокирующей выставкой в галерее James. И совершенно не потерялся под более жарким, чем ему привычно, солнцем.
Этот рыженький старичок-лесовичок – фотограф удивительный. В его работах «столичная» жесткость анализа (целюллитные горняцкие жены в трусах с люрексом и стриженные пацаны в недолгом периоде между ходками, которые застыли в неестественных, но абсолютно органичных позах, вызывают у свежего зрителя оторопь) уживается с нутряным добродушием умудренного жизнью провинциала. При этом его черно-белые снимки сделаны на уровне, о котором профессионалы с завистью говорят «взгляд засасывает»: рассматривая работы Бахарева, забываешь, что у плоскости фотобумаги всего два измерения: глаз неизбежно начинает видеть третье.
Собственно, из-за Бахарева в Манеж и стоит сходить. Остальные девять участников «чемпионата» распределились по шкале от «мило» (болгарин Георгий Богданов, за участие которого «чемпионат», видимо, и получил звание «открытого») до «так себе» и «халтура» (обидно за хорошего киевского художника Илью Чичкана, в 333-й раз додумавшегося ставить отдыхающих в позы моделей из старых глянцевых журналов и выставлять образец и свой снимок в паре). Больше всего не повезло Сергею Чиликову из Йошкар-Олы. Этот вполне посредственный фотограф достаточно известен в арт-кругах, поскольку имеет кандидатскую степень по философии и способен расцвечивать свое творчество длинными сопроводительными текстами, полными красивых терминов, что приносит в российском современном художестве верный успех. Серию Чиликова (в его системе координат, кстати, вполне удачную) повесили по соседству с бахаревской, очень обидно обозначив, кто кому рабски подражает и кто снимает лучше.
К просмотру предлагаются также работы отца и сына Кочетовых, раскрасивших (свеженькая идея) свои отпечатки под карточки, что продают в поездах немые; очередной сет самого глянцевого и трудолюбивового фотографа Москвы Игоря Мухина (у этого великого труженика и профессионала явно творческий кризис: что Мухин ни снимает в последнее время, все выходит залитая из брандспойтов, чтобы огонечки в асфальте отражались, Москва из кинофильма «Москва») и другие достойные авторы. Но, ей-богу, в пиаре это выглядело гораздо интересней, чем в натуре. Материал в очередной раз подчинил себе творца, заразив его своей банальностью.
Впрочем, владелец «Риджины» г-н Овчаренко грозится повторить действо в следующем году (кстати, любой желающий может в любой день принести в Манеж свои фотоэкзерсисы на пляжную тему, победителю конкурса любительских снимков обещана камера Canon). Авось пригласит побольше участников и хотя бы одного фотографа, не выглядящего на фоне Бахарева статистом. Живет же, например, на свете еще один провинциал с европейской известностью, харьковчанин Борис Михайлов, который тоже любит снимать «малых сих» так, что мороз по коже подирает. Хотя, к сожалению, продажами работ Михайлова в Москве занимается другая галерея…
P. S. Самый большой пляжный катарсис автор испытал в далекие советские времена в Херсонесе. Дошлый севастопольский фотограф додумался снимать отдыхающих в Крыму шахтерских жен (шиньоны, телеса, «сланцы» на монументальных ногах) на фоне развалин греческой базилики VI века, драпируя свои модели в простыню-«тогу», снабжая пузатой крынкой, долженствующей изображать античную урну и ставя их между беломраморных колонн . Карточки на рекламном стенде у него висели такие, что Бахареву и не снилось, но денег на их покупку у автора, увы, тогда не случилось.
