Цивилизация
— Что вы думаете в целом о произошедшем?
— Еще неделю назад на епархиальном собрании московского духовенства патриарх сказал, что на ближайшем Синоде мы рассмотрим вопрос об адекватности церковной информационной политики. Мне стало понятно из этих слов, что речь пойдет не о Чапнине (Сергей Чапнин, ударение на последний слог, экс-редактор «Журнала Московской патриархии», 16 декабря этого года уволен из-за «неподобающих высказываний». — «Газета.Ru»), а именно о Чаплине. Потому что Чапнин — это не синодальная номенклатура, а Чаплин — синодальная.
Кроме того, я знаю, что после громкого заявления Чаплина о том, что наши войска ведут в Сирии священную войну с террором — а это заявление разошлось по всему миру, в том числе, к сожалению, и в мусульманской среде, где оно было воспринято как объявление крестового похода, — Чаплину было высказано неудовольствие из МИДа.
Я думаю, что
в данном случае политика патриархии просто пришла в соответствие с пожеланиями нашего правительства.
То есть это не знак пересмотра политика патриархии, тут нет никаких тайных сигналов, это обычный знак того, что все согласовано.
— А назначение Владимира Легойды? Кто-то расценил это как логичное кадровое решение, потому что они друг друга дублировали...
— Это нелогично. Дело в том, что само по себе поведение Чаплина все эти годы вызывало огромные вопросы. На мой взгляд, в нормальной корпорации, в большой компании, должно быть два отдела: один занимается PR, а другой — GR (Government Relations, взаимодействие с органами государственной власти. — «Газета.Ru»). И о существовании второго отдела по большому счету никто особо знать не должен. Это должны быть тихие лоббисты, которые работают с правительством, лоббируют интересы данной корпорации, следят за продвижением документов и писем, которые глава корпорации туда посылает, и так далее. Вот этим занимается GR. И люди, работающие в GR, не выходят на пресс-конференции и не рассказывают о своей политике и своей работе. А у людей, занимающихся PR, — да, они публичны, ибо работают с общественным мнением. Это должны быть разные люди. И это очень странно, что Чаплин, который был поставлен на GR, не ушел из публичной области. И сейчас опять-таки Легойда объединяет оба этих направления. Что тоже странно.
— Вы полагаете, что в этой ситуации Чаплин выходил за рамки своих полномочий по своей инициативе?
— Нет-нет, ни в коем случае. Я все эти годы не раз повторял, что
Чаплина не существует и это просто аватар патриарха.
То есть некоторые вещи, которые не всегда удобно высказать патриарху, озвучивал Чаплин, но, несомненно, всегда по согласованию.
— То есть никакой отсебятины не было?
— Нет, не могло быть. Характер патриарха Кирилла таков, что он умеет жестко донести до подчиненного необходимость полного послушания и единомыслия. И с не удовлетворяющими его подчиненными он расстается легко. Чаплина терпели долго. Значит, передаваемый им сигнал соответствовал оригиналу.
И неслучайно ему все же выразили благодарность за понесенные труды на этой должности. Кроме того, никогда, в том числе и вчера, не было никаких содержательных опровержений. Вспомним, что буквально несколько дней назад на епархиальном собрании патриарх очень мягко отозвался о погроме, который Энтео устроил на выставке в Манеже. А этот раздел его доклада, несомненно, писал Чаплин.
— Но правильно ли я тогда понимаю, что те вещи, которые Чаплин говорил про ту же «священную войну против террора», стыковалось с позицией патриарха?
— Это не стыковалось с позицией МИДа. Ну и просто здравого смысла. Потому что такого рода вещи — это увековечивание конфликта. Наше общество все же приняло эти бомбардировки в надежде на «прилетели — побомбили — улетели». Второго Афганистана или Вьетнама общество не хочет. А придание этому конфликту межрелигиозного статуса — это увековечивание этого конфликта.
И в арабской прессе со ссылкой на Чаплина уже стало шаблонным выражение «русские крестоносцы в Сирии».
— А как вы думаете, как сам патриарх отнесся к словам Чаплина?
— Я не знаю. Ведь вскоре после этих слов, через неделю, уже был Синод, на котором можно было бы снять Чаплина. Не сняли. Да и без Синода у патриарха каждый день есть поводы, чтобы что-то сказать, обращаясь к людям и прессе. И сказать если не в прямой полемике с называнием имени Чаплина, но просто нечто иное, что перебило бы предыдущее. Однако за два месяца этого не было сделано. То есть дезавуирования этих слов не было. Поэтому я и сейчас не имею оснований отделить те слова Чаплина от патриарха.
— Вы видели выступление Чаплина на телеканале «Дождь», где он жестко раскритиковал патриарха?
— Да, это настолько резко и неожиданно, что, честное слово, поневоле зарождаются какие-то конспирологические версии.
— Вы имеете в виду, что он как условная Леся Рябцева был заслан либеральным крылом?
— Нет, не в этом дело. А в том, что, может быть,
его отставка была согласована с патриархом для того, чтобы он стал такой бабочкой, которая будет привлекать к себе внимание диссидентствующего движения,
крайних патриотов. Но это, конечно, тупая конспирология, на которой я ни в коем случае не настаиваю. Искренность Чаплина будет видна из его ближайших интервью и выступлений. Потому что у него есть своя информационная площадка, есть интерес журналистов к нему. И что он расскажет? Он как никто знает аппаратно-номенклатурную кухню патриархии. Что он оттуда вынесет? Банальности вроде того, что патриарх не терпит, чтобы кто-то высказывал его мнение? Но это все и так знают.
Впрочем, ему есть что терять. Он священник и настоятель крупного московского прихода на Трехгорке. Поэтому я не думаю, что он пойдет ва-банк.
— Тем более что насколько сильное и искреннее негодование может стоять за его выступлением?
— Я абсолютно убежден, что у Чаплина очень много этого негодования и за 30 лет работы в аппарате он много чего видел. Но это негодование вырастает не из веры. Думаю, что вера христианская в нем выжжена дотла. И соответственно, по моему убеждению, у него вообще нет религиозных взглядов. Он атеист.
Я слышал лично от него грубые выражения о православии — правда, в довольно пьяном виде.
И это было в начале 1990-х годов. С тех пор мера его цинизма, полагаю, только возросла.
— Не любого ли функционера после многих лет работы ждет такая судьба?
— Нет, совсем не любого. Есть много функционеров, которые при этом все же сохраняли и веру, и определенное благочестие. Да, конечно, это все бывает травматично, но тем не менее. Поэтому попытка представить Чаплина как идейного человека, который пострадал за свои взгляды, мне кажется неубедительной.
— Отец Андрей, а если посмотреть на ситуацию шире — отставка Чапнина, теперь Чаплина, — можно ли говорить о том, что внутри РПЦ сейчас бурлят некие конфликты?
— Нет, это напрасное предположение. Речь идет всего лишь навсего о согласовании действий патриархии и Кремля в частном вопросе. Это не знак перемен в самой патриархии. Более того, я думаю, что и отставка Сергея Чапнина была тоже связана с уходом Чаплина.
В патриархии очень любят этакую ельцинскую политику «сдержек и противовесов».
То есть убрали одного либерала и одного правого. Почти однофамильцев. Может быть, поскольку Чапнин и Чаплин не вполне равновесны, я не исключаю, что дальше последует какая-нибудь акция в мой адрес — вроде запрета служения. И это будет толковаться: мол, мы не в угоду либералам убрали Чаплина, а мы просто избавляемся от крайнего балласта.
— То есть патриархия стабильна?
— С уходом Чаплина стала стабильнее. Я не исключаю, что у патриарха могла быть информация о том, что в самом епископате растет недовольство Чаплиным. В частности, несколько дней назад на епархиальном собрании в Минске священники сказали, и их вопрос попал в прессу: «Нельзя ли как-то найти управу на Чаплина?» Еще раньше я очень жестко обратился ко всем епископам, что
если вы согласны со словами Чаплина о том, что Россия может бомбить кого угодно, не спрашивая местных правительств, то это означает печальный финал православия как моральной традиции.
И возможно, кто-то возражал и донес свои соображения до патриарха. А учитывая, что в феврале будет архиерейский собор, где будут сотни епископов с Украины (где Чаплин персона нон грата), то, может быть, для того, чтобы не было обсуждения этой темы на Соборе, решили превентивно принять такое административное решение.
— Не могу не заметить, что многие этой отставке были рады. Как вам кажется, а простым мирянам, далеким от политических скандалов, есть ли дело до отставки Чаплина?
— После этого легче стало быть православным и защищать православную веру. Полагаю, что даже на бытовом уровне людям, которые профессионально с церковью не связаны, все равно было трудно объяснять свою принадлежность к церкви Чаплина. Цитаты из о. Всеволода были любимым козырем в руках людей, настроенных антицерковно. Так что у воинствующих атеистов — день траура. А у нас — праздник.
