Цивилизация
После того как «маленькая победоносная война» с Японией начала выливаться в сокрушительное поражение, российская интеллигенция окончательно потерялась. Ценностные ориентиры теряли и менее образованные слои населения, вполне осознавшие, что накопившееся недовольство можно и нужно выражать через стачки, забастовки и массовые выступления.
«Не Россию разбили японцы, не русскую армию, а наши порядки, или, правильнее, наше мальчишеское управление 140-миллионным населением в последние годы», — писал в своих воспоминаниях председатель комитета министров Сергей Витте.
Таким образом, всю катастрофичность сложившейся к 1905 году ситуации понимали и власти предержащие, и те, кто на получение этой власти мог претендовать. Тем не менее война еще продолжалась, однако пораженческие настроения с Дальнего Востока распространились и на Санкт-Петербург.
Среди множества организаций, пытавшихся консолидировать одну из важнейших на тот момент сил — рабочий класс, выделялось «Собрание русских фабрично-заводских рабочих».
Созданная под патронатом департамента полиции для того, чтобы «слить протест», эта организация в итоге и явилась той силой, которая этот протест организовала.
Объединить представителей пролетариата удалось священнику Георгию Гапону, который сплотил вокруг себя рабочих крупнейших заводов Санкт-Петербурга и области, пользуясь при этом покровительством полиции и властей столицы. Однако все это было лишь прикрытием для активной агитации, которая впоследствии даже эксплуатировала лозунги борьбы с капиталом. Это не могло понравиться руководству заводов — с членами «Собрания» активно боролись, что делало организацию в рабочей среде только популярнее.
Точкой кипения стало увольнение четырех рабочих Путиловского завода в конце 1904 года.
Все они были членами «Собрания», в то время как руководство завода пыталось привлечь рабочих в доморощенное «Общество взаимопомощи». Поп Гапон поднял шумиху, пытаясь использовать свои связи во властных кругах и авторитет среди рабочих, для того чтобы восстановить уволенных в должности. Но незадача — руководство Путиловского завода требования священника и его соратников не оценило.
Тогда было решено прибегнуть к более радикальному способу и провести масштабную забастовку. Началась она уже в наступившем 1905 году. За первые три дня к ней присоединились несколько заводов, а число бастующих перевалило за 15 тыс. человек. Георгий Гапон же воспользовался происходящим в своих целях и создал документ с двенадцатью требованиями к фабрикантам, в числе которых было, например, установление восьмичасового рабочего дня.
После того как переговоры с представителями власти провалились, настал черед сменить лозунги. Отныне протестующие кричали: «Долой чиновничье правительство!»
Поскольку веру в правительство с подачи Гапона и его нереальных требований рабочие потеряли, было предложено обратиться к царю-батюшке. На скорую руку Гапоном была составлена петиция, на деле оказавшаяся настоящим манифестом. Содержавшиеся в ней требования носили политэкономический характер. Среди них было, например, требование созвать Учредительное собрание, отделить церковь от государства, выпустить политических заключенных.
Вручить эту петицию предлагалось «всем миром» в ближайшее воскресенье: в 1905 году оно пришлось на 9 (22) января. К тому моменту в забастовке принимали участие уже более 100 тыс. рабочих из столицы и с ее окраин. Николай II предусмотрительно покинул Санкт-Петербург и направился в Царское Село.
Уже утром воскресенья стало ясно, что принимать участие в шествии намерены более 150 тыс. человек. И это вопреки официальному требованию властей не скапливаться на улицах города в воскресенье.
Протестующие планировали встретиться на Дворцовой площади и уже оттуда требовать пришествия Николая II для вручения оному петиции.
Власти Петербурга заблаговременно готовились к подобному развитию событий: город был разделен на восемь районов, в которых действовали около 40 тыс. специально прибывших по этому случаю военных.
Первое серьезное столкновение едва не произошло у Нарвских триумфальных ворот, куда протестующие направлялись во главе с Гапоном. По направлению к ним на лошадях скакали казаки с обнаженными саблями.
«Вперед, товарищи, свобода или смерть!» — крикнул Гапон и продолжил движение во главе колонны. Казаки вынуждены были рассеяться.
Зато их сослуживцы, вооруженные скорострельными винтовками, не нашли ничего лучше, чем начать стрельбу. Одновременно с этим разгонять демонстрантов в других частях города продолжили силовыми методами: где-то по людям стреляли, а где-то рубили их шашками. К вечеру выступления были подавлены. Погибли почти 200 человек, еще 800 получили ранения. Около 600 человек были арестованы. Сбежать сумел поп Гапон: его спрятали на квартире у литератора Максима Горького. Единственной немедленной реакцией на произошедшее стала отставка петербургского градоначальника Ивана Фуллона.
«Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело», — писал в своем дневнике Николай II.
Несмотря на то что выступления рабочих были подавлены, события Кровавого воскресенья имели судьбоносное значение. Мало того что власть обнажила свое настоящее лицо и продемонстрировала готовность убивать ради собственного спокойствия, так еще и революционные организации теперь поняли, в каком направлении надо действовать, чтобы эту власть сместить.
Пламя войны с этого момента полыхало не только в далеком Порт-Артуре, но и в европейской части России: рабочие все чаще бастовали, революционеры разрабатывали новые планы. Довольных властью почти не осталось.