Цивилизация
Алчевск, мрачноватый захолустный городок в Луганской области, до войны жил за счет химического и металлургического комбината. И его жители, преимущественно рабочие, спокойно восприняли приход на место украинской власти Мозгового с его отрядом «Призрак».
Лидер пророссийских сепаратистов популяризировал левые идеи и обещал раскулачить олигархов. Так что трепаный портрет Сталина и множество красных стягов на блокпосту близ города смотрятся вполне органично.
Приезжих встречают унылые фасады с отбитой кладкой и закрытые магазины. Алчевск опустел: за время боевых действий число жителей снизилось со 110 тыс. до 60 тыс. человек. Дыры в асфальте здесь не от мин, просто дороги давно не знали ремонта.
С утра, несмотря на ливень, к скромному двухэтажному зданию СБУ собирается большая толпа из разномастных ополченцев и гражданских. Рядом стоит грузовик «призраков» с зениткой на борту. У крыльца один за одним соратники вспоминают покойного.
На похороны бригадного командира Алексея Мозгового съехалось множество его соратников из самопровозглашенных республик и единомышленников из России. А вот лидер ЛНР Игорь Плотницкий проигнорировал мероприятие.
«Сегодня мы прощаемся с бойцами-добровольцами. Они знали, на что шли. Сегодня мы прощаемся с нашим командиром, — звучат речовки со сцены. — Они не умерли, они шагнули в бессмертие, по ним будут учить историю… Новороссия не ограничится одним Донбассом… Убив одного, они подбили сотни его последователей... Так же, как убили Бэтмена».
«Поэты делают революцию, к сожалению, плодами революции пользуются другие... Лешка был поэтом! Он, как Данко, вырвал сердце. И мы пошли за ним. Алексей Мозговой был убит подло, врагами, которые хотели бы, чтобы не было народных республик и Новороссии».
И при этом никто из выступающих не говорит про украинских диверсантов — а это официальная в республике версия убийства. Зато почти все намекают на причастность к смерти Мозгового властей ЛНР.
Соратники Мозгового со сцены обещают контролировать следствие, но с учетом того, насколько закрыта власть в республике, поверить в саму эту возможность сложно.
В толпе рыдают женщины, бабушки крестятся. К черному гробу с телом покойного комбрига выстраивается длинная очередь.
«Прощай, комбриг, — Новороссии быть», — заканчивается поминальная речь. Под похоронный марш и звон колоколов из динамиков ополченцы несут десятки венков, кресты с позывными и именами покойных.
Действуют ополченцы слаженно, расположение в колонне определяют по рациям. Во главе машина с мигалкой и БРДМ. Следом едут два грузовика с открытым кузовом. В них лежат гробы, вокруг которых выстраивается последний караул из «призраков». Вслед за ними трогается кавалькада из сотни гражданских и военных машин.
Вдоль по обочине к кладбищу идут местные, и создается впечатление, что весь город высыпал на улицы. Из магазинов по пути вываливают зеваки, все активно обсуждают версии убийства и что теперь делать. «Бежать нужно», — говорит одна девушка другой.
Местные пенсионеры, мастер спорта Федор Голофаев и бывший работник комбината Геннадий Осмоловский, рассказывают, чем жил Алчевск при Мозговом. Город после войны едва сводит концы с концами. Лекарств не хватает, а продукты дороже в два раза, чем в оставшемся под контролем Украины Северодонецке.
Из-за того что город не бомбили, гуманитарную помощь сюда не возят, а российские белые грузовики навещали всего раз. Большая часть местных не получает украинских пенсий из-за жесткого пропускного режима. В ЛНР с недавнего времени все же стали платить, но 2 тыс. руб. на жизнь не хватает. Металлургический комбинат не работает, дорогу разбомбили, и руду пока не подвезти.
И только комбриг доставлял в город гуманитарку и выступал третейским судьей в спорах — его здесь любили.
Валерий Иванович, майор советской армии в запасе, рассказывает, что, когда в город пришел Мозговой, «призраки» по сути заменили местную полицию. В России большой резонанс вызвали «народные суды», введенные в Алчевске, с голосованием поднятием рук, но местные жители видят ситуацию по-иному: бойцы Мозгового покончили с мародерством и ввели патрулирование на улицах. Двух насильников Мозговой приговорил к высшей мере, но потом отправил на фронт.
Мы подходим к кладбищу. На горизонте пирамиды терриконов и ржавые заводские корпуса. Кладбище встречает вывеской «Вечная память всем здесь лежащим».
«Ну это точно была не диверсионно-разведывательная группа, — доказывает мне один из соратников Мозгового. — Блокпосты можно пройти, пронести оружие, но везде глаза, и это глубокий тыл. Но убил, может, и не Плотницкий, у Алексея Борисовича было много недоброжелателей».
У выкопанных могил выстраиваются родственники и соратники. «Призраки» дают залпы одиночными. Рядом припарковался увешанный похоронными венками грузовик. В толпе реют многочисленные стяги разных подразделений, одна из родственниц не выдерживает и плачет навзрыд, кто-то зовет медиков. Ливень хлещет с новой силой, пришедшие бросить горсть земли тонут в размокшем грунте.
Церемония прощания подходит к концу, но нет ясности, кто же стоит за убийством и что теперь будет с неподконтрольной Луганску бригадой «Призрак», состоящей из тысячи человек.
