Цивилизация
После удручающего первого фильма «Тор», снятого Кеннетом Браной по комиксам студии Marvel, спасать одну из больших франшиз этой кинокомпании позвали Алана Тейлора. В 1995-м этот режиссер снял малобюджетный «Город хулиганов» с Винсентом Галло в одной из ролей, в 2001-м — «Новое платье короля» с Ианом Холмом в роли Наполеона, а в 2003-м — «Убей бедняка» про тяжелые 1980-е на Манхэттене; не самый большой опыт в большом кино. Зато в телевизионной индустрии Тейлора ценят: он снимал многие эпизоды «Игры престолов», «Клана Сопрано», «Безумцев», «Убойного отдела», «Секса в большом городе» и других сериалов HBO. Тейлор рассказал «Газете.Ru» о перспективах развития прокатного и телекино, отношениях с продюсерами и о том, как смартфон в руках студента сочетается с молотом в руках языческого божества.
— Какими тремя словами вы можете описать ваш первый опыт работы на таком большом студийном проекте?
— Крышесносящий, шаблоноразрывающий и мозговыворачивающий. Достаточно емко? Я по традиции ожидал, что все будет намного хуже. Пессимизма добавлял мой один приятель и коллега, имя которого я вам, пожалуй, называть не буду, потому что далее последует компромат. Он в это время тоже снимал свой первый студийный фильм, и однажды он прислал мне письмо. Так вот в этом письме была длинная отповедь, которую можно свести к фразе: «Да тут всем положить на то, что я думаю!»
Ну все, думаю, приехали. В тот момент мне казалось, что это мое проклятие — снимать сиквел успешного супергеройского кинокомикса под крылом одной из самых могущественных студий в мире. Был уверен, что меня заклюют, запинают, поставят в угол и лишат права голоса. Но все оказалось совсем иначе. Никакой ежедневной показательной порки перед советом директоров не было и в помине. В подготовительный период мы работали маленькой группой в одной комнате, куда иногда заходил продюсер Кевин Файги (глава студии Marvel, выпускавшей обоих «Торов». — «Газета.Ru») поболтать о том о сем. Все друг к другу прислушивались, и не чувствовалось этой сатанинской корпоративной иерархичности, которой меня все так пугали. Мы очень лихо все отсняли; никто, кроме режиссера, не командовал на площадке. Конечно, потом уже, в процессе монтажа, мы несколько раз пободались на предмет того, что должно войти в фильм, а что не должно. Но это все нормальный творческий процесс, никак не омраченный студийным давлением.
— А как насчет другого давления — со стороны публики? На пресс-конференции вы пожаловались, что снимали фильм под пристальным взглядом всего интернета.
— А вот это было серьезное испытание на самом деле. Это все равно что снова оказаться в школе в окружении людей, которые тебя в открытую обсуждают и при этом не всегда ограничиваются цензурными выражениями. Я читал про себя ряд, скажем так, негативных высказываний в блогосфере и не могу сказать, что получил от этого удовольствие.
Например, мы с Marvel разошлись в мнениях насчет того, к услугам какого композитора лучше обратиться. Это почему-то стало предметом широкого обсуждения в интернете, и кто-то даже писал, что меня надо гнать взашей из проекта. Окей, подумал я, интернет сегодня не в настроении. Надо признать, по большей части там все же пасутся вменяемые, добродушные гики, и все, чего они на самом деле хотят, — это видеть побольше хорошего кино. Но стоит только кому-то прийти и угрожающе помахать ложкой дегтя, у меня лично сразу опускаются руки. Вот чем надо заняться в ближайшем будущем: научиться все это игнорировать и перестать читать интернет.
— Ну, многие ваши коллеги считают, что интернет читать полезно и что прислушиваться к аудитории еще никому не повредило.
— Да мы прислушиваемся! Мы с аудиторией так взаимодействуем, что мало не покажется. Но в этом всем виноват Кевин Файги: это он развел бурную интерактивную деятельность с марвеловской фан-базой. Вот еще что вспомнилось. Финальную сцену фильма мы снимали в Гринвиче, во дворе университета, и в какой-то момент осознали, что к окнам прилипли студенты со смартфонами. Охрана попыталась все расчистить, увести всех из помещений, но один из прилипших сказал: «Да вы с ума сошли, мы никуда не пойдем, там же Тор вовсю машет своим молотом!» Так вот эта самая ситуация почти без изменений вошла в фильм: все те же студенты со смартфонами толпятся у окон и все той же фразой отмазываются перед теми, кто хочет их оттуда увести. Они крадут у нас, мы у них — все по-честному!
— Вы вообще пытались оглядываться на режиссера Кеннета Брану и его работу в первом «Торе»? Или, напротив, пытались от этого всячески отстраниться?
— Отстраниться было трудно, да и незачем, мы ведь снимали сиквел, а не «перезагрузку». Я очень благодарен Кеннету за то, что он собрал такой отличный актерский состав и познакомил аудиторию с персонажами. Но при этом в том фильме было многое, что я лично сделал бы по-другому, и эти мои реакции в какой-то мере определили и мой выбор творческих решений. Я смотрел тот фильм и говорил себе: «Ага, тут все слишком чисто, тут слишком блестяще. Я добавлю немного грязи и жести». При этом Кен проделал отличную работу, но у него свой подход к материалу, а у меня свой, и это совершенно нормально.
— Вы человек с богатым телевизионным бэкграундом. Чем лично для вас работа в кино отличается от работы на ТВ?
— Ну, для начала, телевизионная продукция держится на сценарии. И это чудесно, особенно если тебе приходится иметь дело с такими прекрасными авторами, с какими я работал на «Игре престолов», «Клане Сопрано», «Безумцах». Но, с другой стороны, у режиссера в такой ситуации меньше творческой свободы, потому что сценарий — всему голова. Когда же я работал над «Тором-2», все было совсем наоборот. Готовый сценарий — последнее, что попало ко мне в руки. Мы работали с отдельными сценами, делали раскадровки, каскадеры выстраивали движения, дизайнеры придумывали и мастерили декорации, костюмеры шили одежду, специалисты по визуальным эффектам рисовали задники, но сценарий еще не был написан. Я к этому привык не сразу. Потом вот что еще важно: на телевидении все же тематика гораздо важнее событий. Может, не столько в «Игре престолов», но в остальных сериалах, над которыми я работал, по сути, мало что происходило. Там все строилось на диалогах, отношениях, стилистике и заданной тематике. Тогда как в блокбастере Marvel во главе угла стоит зрелищность, масштабность, экшен. И еще, на телевидении мы все делаем по простой и линейной схеме: начинаем со сценария, продолжаем дизайном и кастингом, заканчиваем съемкой и монтажом. В кино же пришлось работать над всем сразу одновременно. Я чуть с ума не сошел, но было весело.
— Мне показалось или вы только что сказали, что при работе на телевидении у вас было меньше творческой свободы, чем при работе над большим студийным проектом? Как-то это по меньшей мере неожиданно.
— Да, у меня было полно свободы на «Торе-2», потому что мы создавали кино, хватая идеи из воздуха, а не следовали четко прописанному сценарию. Но это была очень страшная свобода: вроде той, что ощущаешь, когда прыгаешь с огромной высоты. Летишь себе, паришь, весь мир под ногами, адреналин бьет из ушей, но ты при этом думаешь: «Только бы парашют раскрылся, а то будет обломно». (Смеется.)
— В последнее время все чаще слышатся разговоры, что ТВ потихоньку вытесняет кино в умах и сердцах зрителей. Неужели и вправду вытесняет?
— Я в достаточной степени марксист, чтобы считать, что всеми этими процессами движет экономика. Именно по этой причине все самые лучшие и умные сценаристы сейчас работают на телевидении: там постоянный, стабильный заработок. За ними тянутся и актеры, многие из которых уже сделали себе карьеру в кино и теперь стремятся туда, где им достаются лучшие роли: роли детальные, прописанные, с множеством реплик, потому что формат сериала, как правило, позволяет развернуться. И опять же не забываем о постоянном, стабильном заработке. Телепродукция все больше даже визуально становится похожа на кино, о чем еще лет десять назад даже мечтать никто не смел. Я все же надеюсь, что вскоре мы увидим, как отличные сценарии будут писаться для среднебюджетных фильмов, потому что именно этот сегмент авторов намертво окопался на ТВ. А те, кто не окопался, пишут либо инди-фильмы, из последних примеров — блестящее кино «Довольно слов», последняя работа Джима Гандольфини, либо многомиллионные блокбастеры. Но во втором случае им надо достучаться до невероятно широкой аудитории, возможно, даже за счет потери в качестве самого текста. Что касается меня лично, я бы предпочел чередовать работу в кино с работой на ТВ, потому что свои преимущества есть и там, и там. Но, пожалуй, за фильм такого масштаба, как «Тор-2», я, если мне вдруг снова предложат, возьмусь еще не скоро. Дайте отдышаться.
