Мы все больны гандболом

У меня на днях появилась цель в жизни. Серьезно. И у вас тоже, дорогие товарищи. Причем цель эта у нас с вами общая. Это один из символов нашей нынешней брутальной внешней политики, оборонный вице-премьер Дмитрий Рогозин сказал. «Все должны играть в гандбол», — заявил он, заступая на пост главы попечительского совета Федерации гандбола России.

Понятное дело, я сразу вспомнил знаменитую «сплиновскую» песню «Гандбол». «Словом, мы все больны гандболом и за гандбол умрем», — поет «Сплин». Мы действительно больны. Это настоящая эпидемия, национальная болезнь — повальное стремление убежать от реальности в мир грез и вымысла. Причем не после работы, а вместо. («Чуть пошел работать — сразу труп», — поет «Сплин».)

Стало общим местом говорить и писать о том, что в последние полгода, а на самом деле гораздо дольше, по крайней мере с дела Pussy Riot, мы живем словно внутри какого-то нескончаемого сериала. В параллельной реальности. В мире, навязанном нам властью, охотно подхваченном восемью с половиной из каждых десяти россиян и явно отвлекающем от реальных проблем нашей собственной жизни (да-да, нашей с вами, а не только хозяев нефтяных скважин, дворцов и шубохранилищ).

Но почему россияне так долго и охотно — никто ведь не принуждает смотреть «зомбоящик» и читать «советские» газеты — живут в этом сериальном режиме? Почему у власти легко проходит такой трюк? Как вообще возможно на полгода поместить нацию внутрь кровавого реалити-шоу «Украина», попутно фактически устранив из новостной повестки дня все без исключения содержательные задачи собственно российской жизни?

14 сентября в стране новый единый день выборов, который реально никого не волнует и ничего не решает. «Болотное дело» давно никого не парит. Пока с прилавков не начнет исчезать еда, народ не будут парить и санкции. Ни свои, ни чужие.

Нас больше не интересуют ни своя коррупция, ни свои дураки, ни свои дороги. Россияне будто живут не в России.

При этом экономика практически остановила свой рост. Безработица не растет только в воображении Росстата. Доходы населения падают. А власть давно не озвучивает никаких целей развития страны. Вообще никаких, пусть даже несбыточных.

Раньше, вы же помните, была хотя бы цель удвоить ВВП за десять лет. Догнать к какому-то году по уровню жизни Португалию. Были приоритетные национальные проекты: «Доступное и комфортное жилье», «Образование», «Здоровье» и «Развитие АПК». Где они теперь, ау?

Или у нас резко улучшилось образование, на которое мы последовательно сокращаем расходы в последние годы? Или, может быть, мы сами не заметили, как российская медицина стала лучшей в мире? А развитие АПК… Да если бы мы его бурно развивали с того самого 2005 года, когда появились эти приоритетные нацпроекты, может быть, легко обошлись бы без импорта продовольствия да всяких санкций против ЕС и США. Кушали бы вологодский пармезан, а не белорусские креветки, как сейчас в Курске.

Реальное государство Россия сейчас существует у нас только для того, чтобы заказать кому-нибудь — китайцы вот, например, очень рвутся — строительство Керченского моста да построить стадионы к чемпионату мира по футболу — 2018.

Который мы получили еще до добровольно-принудительной массовой эмиграции россиян из реальной России в симулятор третьей мировой войны.

Разумеется, сотням миллионов людей во всем мире свойственно желание отрешиться от рутины, скучной и тоскливой, а иногда и мучительной, перекочевав в мир сериалов, красивых сказок, «настоящей жизни настоящих героев с настоящими чувствами». Это, безусловно, общечеловеческое, а не специфически российское свойство.

Но в России эта тотальная усталость нации от реальности, желание уйти от нее далеко и надолго, приобрели космический размах. Ни в каких США — если уж мы решили мериться именно со Штатами размерами имперских амбиций — никогда новости из любой другой страны не могли бы полгода составлять две трети всего новостного рациона. Ни один президент США не смог бы прийти к власти и поддерживать «туркменский» рейтинг только благодаря внешнеполитическим успехам.

Американцев прежде всего интересует, что происходит в Америке. В Фергюсоне, а не в Мосуле или Донецке. Россиян не интересует, что происходит в России.

Коллективное бегство от реальности, которое в едином порыве совершили власть и народ, оказалось главной чертой нашего национального характера образца 2014 года. У этого побега есть фундаментальные основания, на которых покоится наше нынешнее национальное безумие. Именно «без-умие», не помешательство, а категорическое нежелание понимать умом, что мы делаем, куда идем, чем это может закончиться для наших собственных жизней, жизней наших стариков и детей в самом скором будущем.

Сюрреализм и абсурд нашей бытовой жизни. Отсутствие чувства личной ответственности у миллионов россиян, их слепое желание перепоручить свои судьбы начальству. Культивируемая пропагандой мания величия страны и нации на фоне сознательного культа ничтожества и никчемности каждого отдельного россиянина, чья жизнь ничего не стоит. Вот ингредиенты того бульона, в котором сварилось это наше «крымское большинство». У него нет идеалов, нет идей.

У него есть лишь горячее, если не сказать «горячечное», желание жить внутри реконструкции вымышленного мира. Воевать с вымышленным противником, сидя у телевизора или за компьютером в соцсетях. И главное, как можно дольше не думать о том, что происходит под ногами, в реальной стране, в собственной жизни и работе.

Вымышленная реальность не отменяет настоящую. Любое кино, даже сериал, длящийся сезонами и годами, непременно заканчивается. Часто — внезапно и непредсказуемо, на самом интересном месте. У того кино, в котором зрителями и одновременно актерами являемся все мы, судя по развитию сюжета, гораздо больше шансов закончиться бесславной гибелью героев, чем их женитьбой или финальным поцелуем.

«Мы все больны гандболом и за гандбол умрем», — поет «Сплин». Умирать вообще, и «за гандбол» особенно, как-то не хочется. Пора выходить из затхлого кинотеатра военных действий и мыслей на свежий воздух. Там, у нас за окном, сильно дует. Или даже уже штормит.