Риски «национальной революции»

Украина пережила слом, там началась новая эпоха. Что будет дальше, никто однозначно предсказать сейчас не возьмется, но важно трезво понять суть событий.

В разгар политического кризиса, когда он еще не дошел до кровавой кульминации, ряд киевских комментаторов написали о том, что происходящее – это конец Украинской ССР. Государства, которое «вылупилось» из Советского Союза и на протяжении двадцати с лишним лет сохраняло основные типические черты союзной республики. Вероятно, это наиболее точная оценка.

Независимость Украине была дарована сверху благодаря ожесточенной борьбе российского демократического движения, а потом и руководства РСФСР против Кремля и Горбачева.

Украинский народ жертв на алтарь свободы не приносил, а плавно перетек от одной реальности к другой. С 1991 по 2014 год украинская политика строилась на неформальном коалиционном принципе: направление на Европу, но при сохранении общего дизайна, прежде всего экономического, доставшегося в наследство от прошлого государства.

Национальная идентичность за отсутствием других вариантов заимствовалась из западной части страны, наиболее целостной в идейном плане. Но концентрацию «национал-самобытности» с неизбежностью приходилось снижать, поскольку в чистом виде этот продукт не мог быть воспринят остальной частью населения.

А экономической базой служили восточные регионы, точнее – то самое советское наследие. Не только собственно промышленные предприятия, но и комплекс торгово-экономических и гуманитарных отношений с Россией, который многим обычным гражданам помогал выживать, а олигархической элите – богатеть.

Украина фактически перешла в режим паразитического существования, ожидая от внешних сил, что они будут решать ее проблемы в обмен на обещания сделать «правильный» геополитический выбор.

Эта модель (которая, естественно, претерпевала изменения с годами, но качественно не менялась) исчерпала себя по многим причинам — и внешнего, и внутреннего свойства. Главная из них – она прекратила обеспечивать хоть какое-то развитие страны, превратившись в самообслуживание все более коррумпированных правящих слоев. Ситуация с договором об ассоциации Украины и ЕС стала наглядным доказательством того, что у украинской верхушки отсутствуют какие-либо мотивы действий, кроме желания удержаться у власти и гарантировать свое благополучие.

Дальнейшие события продемонстрировали, что у руководства нет и элементарного политического чутья. Интеллектуальное и моральное банкротство, которое постигло Виктора Януковича, во многом произведено его собственными руками. И он же, вероятнее всего, вбил гвоздь в крышку гроба той самой пролонгированной «Украинской ССР».

Движущие силы Майдана – это образ «национальной революции», которая обрела теперь свой миф: герои-мученики, пролитая кровь, самопожертвование в борьбе за свободу. Это модель — если брать недавние примеры — балтийских стран или Азербайджана, где в центре Баку разбита монументальная Аллея шехидов в память о жертвах ввода войск 20 января 1990 года.

Национальная революция имеет свою повестку дня, которой самая идеологизированная часть нынешних победителей обязательно будет следовать: определение «антинациональных» сил, запреты идеологий, связанных с «проклятым прошлым», люстрации, требование присягнуть на лояльность даже не новой власти, а новой системе символов.

Такие поползновения были на Украине и раньше, но импульсы затухали в вязкой и невнятной среде. Сейчас жертвы послужат катализатором и оправданием действий радикально настроенных сил. Поскольку эти действия соответствуют практике Восточной и Центральной Европы после падения коммунизма, они не будут встречать серьезных возражений Запада, даже если перегибание палки примет систематический характер. Тем более что пафос радикалов заведомо имеет антироссийскую направленность, что Европу и США устраивает.

Параллельно, конечно, начнется процесс стремительного перекрашивания номенклатуры в новые цвета, приспособление к изменившимся обстоятельствам. В стане победителей хватает представителей «системной» оппозиции, которая хочет сохраниться при власти. У нее больший опыт, чем у «полевых командиров», так что в политической игре, которая начнется, она будет иметь преимущество.

Без сомнения, периодически будут звучать восклицания о попытках «украсть победу» и необходимости этого не допустить. Но украинская политическая культура состоит в «заматывании» всего, чего угодно, и может статься, что увязнет даже мощный радикальный заряд. Бесконечно возбуждать все новые майданы не получится, после революционных сломов запал заводил обычно спадает. Правда, не сразу, пока его явно в избытке.

Вполне возможен вариант, напоминающий последствия «оранжевой революции»: победители вступают в яростную схватку друг с другом.

Амбиции лидеров, начиная с вышедшей на свободу Юлии Тимошенко и заканчивая вождями «Правого сектора» (организация запрещена в России), не предусматривают наличия сильного конкурента. Соревнование, к сожалению, будет происходить по степени радикальности риторики.

Что все это может означать для России?

Во-первых, вероятно возвращение тем, закрытых, как казалось, в 2010 году, когда были подписаны Харьковские соглашения по Черноморскому флоту и принят внеблоковый статус Украины. Появление на повестке дня вопроса о вступлении Украины в НАТО переводит всю коллизию в плоскость международной безопасности с соответствующей реакцией России.

Конечно, глядя на текущее состояние Украины, невозможно представить себе, что кто-то в Североатлантическом альянсе может всерьез обсуждать принятие такого государства и распространение на него натовских гарантий. Но отношения России и Запада в связи с Украиной сейчас определяются спортивным азартом, а это не способствует трезвому взвешиванию рисков. К тому же энтузиазма со стороны НАТО и не надо, для разжигания страстей достаточно напора Киева, который будет настаивать на евроатлантической интеграции, вызывая раздражение Москвы.

Во-вторых, отношения востока и запада страны в новых условиях могут спровоцировать большие осложнения. Если части Украины, в массе не поддержавшие Майдан, не организуются в весомую силу, на них обрушится очень мощное психологическое и политическое давление.

Субботний съезд в Харькове и поведение ведущих фигур «восточного крыла» не оставили ощущения энергии и реальной готовности отстаивать свои интересы.

А «национальная революция» требует последовательной украинизации и, по сути, разрушения уклада жизни, который сохранился в преимущественно русскоязычных областях. Пример балтийских стран с системой «мягкого» апартеида или Азербайджана, где армянофобия служит государствообразующим элементом, показывает меру вероятной терпимости «национал-революционеров».

Перед Россией встает тяжелая дилемма. Ситуация, подобная Балтии, может воспроизвестись в куда большем масштабе – к Москве будут апеллировать ориентированные на нее жители Украины, права которых станут ущемляться в ходе «национального строительства». Если Россия будет это игнорировать или отделываться грозными, но ничего не значащими нотами МИДа, это скажется и на самоощущении, и на престиже. Вмешательство же в дела соседнего государства требует твердой политической воли, осознания конечной цели и уверенности в ней, поскольку само по себе это будет очень рискованно.

Конец истории «Украинской ССР» открывает новую страницу. По содержанию она похожа на то, что происходило в Восточной Европе после распада советского блока. Однако в силу размера, сложности и специфики страны все острые проблемы, с которыми столкнулись посткоммунистические государства, здесь будут выражены в более яркой и извращенной форме. К тому же если в начале 90-х великодержавной конкуренции за влияние не было (Россия на время снялась с состязаний), то теперь она неизбежна.

Ну и, наконец, сегодняшняя Украина унаследовала территорию, за которую должна быть благодарна советским генсекам. И завершение «Украинской ССР» не только означает конец определенной социально-политической модели, но и позволяет – как минимум – поставить вопрос о конфигурации самого государства.