Цивилизация
Совсем скоро – годовщина переизбрания Путина на новый президентский срок. Переизбрался он с массовым применением административного ресурса (в частности, беспрецедентным по масштабам организованным голосованием – «дополнительными списками», подвозом людей, мы обо всем этом написали специальный доклад), однако его возврат к власти был запрограммирован отсутствием видимой альтернативы. Избиратели задавали себе, пожалуй, главный вопрос сегодняшней политической повестки дня в России – «если не Путин, то кто?» — и, не находя ответа, либо ставили галочку за Путина (так поступали многие голосовавшие за оппозиционные партии в декабре 2011 года), либо вынуждены были смириться с возвращением Путина в президентское кресло. К идее властного вакуума у нас многие граждане логичным образом относятся скептически.
Вопрос, почему у российского протестного движения так и не получилось всерьез побороться за власть с Путиным зимой 2011–2012 годов, так и остается открытым.
Его предпочитают не задавать как неудобный – привычно обсуждая репрессии властей, фальсификации на выборах, пропаганду государственного ТВ.
Однако же репрессии, пропаганда и фальсификации существуют у нас уже давно, больше десяти лет. Тем не менее в декабре 2011 года, когда «Единая Россия» получила на выборах менее 50%, а на Болотную и Сахарова вышла сотня тысяч человек, позиции власти реально пошатнулись. Она как минимум пошла на серьезные уступки (либерализация партийного законодательства, возврат выборов губернаторов), ну а если почитать тексты того времени, то многие медийные фигуры всерьез обсуждали состав переходного правительства и чуть ли не созыв учредительного собрания для принятия новой Конституции.
К сожалению, мы часто предпочитаем не обсуждать, что потом пошло не так и почему Путин довольно легко восстановил контроль над ситуацией. Единственное, что широко обсуждается, – что надо было устроить митинг на площади Революции вместо Болотной, поближе к правительственным зданиям. Однако я был 10 декабря на Болотной площади не в ВИП-зоне, а среди обычных митингующих, и видел людей, которые впервые в жизни вообще решились пойти на политический митинг. Не сомневаюсь в том, что если бы они оказались на площади Революции (если бы вообще оказались, так как ограничения по числу митингующих могли бы людей просто отпугнуть), то, начнись там любые несанкционированные действия, эти люди быстро разошлись бы, как поступило подавляющее большинство людей на Болотной площади 6 мая 2012 года.
Гораздо важнее понимать, что было сделано не так политически. Для этого просто попробуйте представить себе следующую цепочку событий.
Первое – оргкомитет митинга на проспекте Сахарова 24 декабря отказывается от длинного списка требований политической реформы, освобождения заключенных и т. п. – вещей, не слишком волнующих массового российского избирателя – и провозглашает главную цель: митинг на Сахарова должен родить не резолюцию, а кандидата в президенты, делегируемого на предстоящий 4 марта решающий политический бой с Путиным. Кандидата проспекта Сахарова. Дать избирателю четкий, однозначный и персонифицированный ответ (увы, для любителей всего «безлидерного», массовая политика в России крайне персонифицирована, и так будет всегда) на, пожалуй, главный политический вопрос современности в нашей стране – «Если не Путин, то кто?».
Митинг на проспекте Сахарова, помимо традиционно-неизбежного «А поговорить?», превращается в массовую акцию по сбору подписей в поддержку выдвижения этого кандидата. Подписи собираются на глазах у сотен видеокамер, в прямом эфире.
Кто-то утверждает, что на Сахарова было до 200 тысяч человек – возможно, удалось бы собрать столько подписей, то есть 10 процентов (!) от общего требуемого числа только за один день. Кандидат дает собравшимся конкретные обещания и оглашает свою программу. Протестующие и вся остальная страна получают совершенно однозначный импульс: ого, 4 марта что-то будет, вечер перестает быть томным. Российская политика наконец отряхивается от многолетнего ореола запрограммированности, перестает быть скучной, появляется интрига. Вместо обсуждения, какие красивые и креативные плакаты нарисовать к следующему митингу, мы начинаем обсуждать, побьет кандидат проспекта Сахарова кандидата Путина или не побьет.
Выдвинутый кандидат в тот же вечер, прямо после митинга, отправляется не на двухнедельные каникулы в Мексику, а в длительную поездку по регионам России, прежде всего тем, что собрали наибольшее число митингующих 10 и 24 декабря. Премия организаторам протестных митингов в регионах: соберете больше, чем другие – завтра народный кандидат в президенты приедет к вам. Акции в регионах не затухают, а, наоборот, разрастаются – посмотреть на внезапно возникшую реальную альтернативу Путину собираются все новые и новые тысячи людей.
Кандидат ездит по городам России, встречается с людьми, предлагает свою альтернативу. Растет интерес и доверие к нему, его турне по стране приобретает статус главного обсуждаемого события текущего момента. Все стихийно сложившиеся «оргкомитеты протестных действий» подчиняются только одной задаче – поддержке кампании кандидата проспекта Сахарова.
Действия Путина перестают интересовать людей – интересуются только внезапно возникшей альтернативой. «Ты слышала, Мань, появился какой-то там Завальный?», обсуждают новости обычные бабушки в провинциальном автобусе и в очередях в кассы магазинов.
К концу января собранные на проспекте Сахарова и митингах в регионах два миллиона подписей в поддержку независимого кандидата в президенты доставляются в ЦИК. Визуальные доказательства реальности этих подписей на реальных массовых собраниях людей выложены в сеть, в поддержку регистрации кандидата собирается новый массовый митинг. Возможный отказ «народному кандидату» в регистрации воспринимается уже миллионами людей как личное оскорбление. Если отказ все-таки следует – это приводит к новой волне народного возмущения, митинги протеста только усиливаются. В течение февраля вся протестная активность направлена только на одну цель – добиться регистрации независимого кандидата в президенты либо выразить поддержку зарегистрированному кандидату.
Вопрос о личном противостоянии «кандидат Путин – кандидат проспекта Сахарова» становится главным вопросом российской политики. Любой шаг властей – отказ в регистрации народного кандидата, попытка нарисовать ему низкий процент на выборах – чреваты взрывом и эскалацией протестов. Власти понимают это. Базируясь на данных о декабрьских рейтингах Путина, снизившихся ниже 50%, оппозиция проводит кампании под лозунгами «не сидите дома, все на выборы» и «второй тур с участием нашего кандидата неизбежен». Ежеминутно, в режиме адского зануды, требует прямых дебатов Путина с кандидатом проспекта Сахарова. Чтобы в случае отказа Путина на всю страну стремиться выставить его слабаком.
Ощущение возможной победы мобилизует на участки много больше независимых наблюдателей, чем удалось призвать 4 марта 2012 года по факту, когда в систему «Сводный протокол» было вбито всего 12 тысяч протоколов. Независимым наблюдением удается покрыть до 50 тысяч избирательных участков, или более половины от существующих 90 с лишним тысяч. Коридор для фальсификаций серьезно сужается. Явка протестного избирателя – повышается.
В такой ситуации любой возможный ответ властей оборачивается против них. Даже если Путину удается нарисовать себе победу, на фоне появления реальной народной альтернативы она выглядит блекло, а протестному движению придается новый импульс.
Значительная часть населения не верит в итоги выборов, поддержка «кандидата проспекта Сахарова» растет, новые акции протеста проходят теперь уже под конкретным главным лозунгом – перевыборы президента, «третий тур». Путина перестают воспринимать как единственный вариант, он не может сосредоточиться на управлении страной – любое его публичное появление оборачивается шквалом вопросов о честности мартовских выборов и перевыборах. Даже в случае, если Путин не отдает формальную победу на выборах, оппозиция входит в новый политический цикл не как сильно контуженый боец, от которого отвернулась страна за пределами Садового кольца, а, напротив, владея инициативой и находясь на подъеме.
Скажите, что из вышеперечисленного невозможно было сделать?
Нет в подобном сценарии решительно ничего невозможного. Это нужно было просто делать.
Не вести прошедшую войну за никому не нужные перевыборы Госдумы, а дать широкому населению ответ на повисший в воздухе вопрос «Если не Путин, то кто?».
Народ ответа не получил. Именно поэтому исход выборов 4 марта 2012 года воспринимается массовым избирателем как, возможно, нежеланный, но зато безальтернативный. Именно поэтому Путин усидел и теперь перехватил инициативу в свои руки.
Почему всего вышеперечисленного не получилось сделать? Внятного ответа на этот вопрос не существует, задающих его объявляют «агентами Кремля, сеющими раздор в сплоченных рядах оппозиции» (хотя на деле ставящие этот вопрос всего лишь обозначают очевидную проблему вопиющей политической некомпетентности раскрученного оппозиционного «политбюро»).
Хотя на самом деле понятно как божий день. Так называемые «лидеры оппозиции», сумевшие провозгласить себя таковыми благодаря дружбе с редакторами независимых СМИ, за годы путинского правления оттачивали свои умения выступать перед узким кругом своих поклонников и в европарламентах, но разучились работать с массовым русским избирателем. В декабре-феврале памятной зимы 2011–2012 годов они дали в разы больше интервью, чем встречались с обычными протестно настроенными гражданами.
Упивались прямыми трансляциями своих «оргкомитетов» и «госдепов», вместо того чтобы в тишине спланировать реальную работу и ехать к россиянам убеждать их идти на выборы.
«Возиться с активом – неблагодарное дело, для политика главное пиар», как сказал мне однажды Илья Яшин.
Боялись всей этой черновой работы, предпочитая делать вид, что выборов 4 марта не существует, и повторяя заклинание о том, что их результат «запрограммирован» — хотя, по всем объективным критериям, это была ложь, ложь и еще раз ложь. Нехотя давали слово Явлинскому, приняли по нему беззубую резолюцию 4 февраля и посочувствовали, что его не зарегистрировали на выборах. Дурили нам голову, что есть какой-то третий путь свалить Путина – без выборов и без уличных столкновений. Рассказывали сказки про «миллион», которого Путин испугается и убежит – в итоге и миллион не пришел, и Путин не испугался.
Анализировать собственные ошибки у нас вообще не в политических традициях. Осенью, например, в независимых СМИ только и можно было прочитать про так называемый «координационный совет» оппозиционных медиалиц. Теперь, по прошествии месяцев, что-то не слышно о результатах организованной КСО работы – первая и последняя уличная акция 15 декабря с треском провалилась, дата новой не назначена, единственный за последние месяцы крупный марш протеста 13 января организовали без участия КСО.
Недавно КСО объявил о принципиальном отказе выдвигать кандидатов на любые выборы. Зато поток интервью не иссякает.
Бог им судья. Им говорили – они не слушали, очень по-путински объявляя всех несогласных с ними «кремлевскими мурзилками». Эта статья – не о них. Она о том, как надо действовать в следующий раз. Теперь мы знаем как. В следующий раз мы не проиграем. Не дадим Путину остаться у власти в 2018 году.
