Ху из мистер президент?

Что-то Владимир Путин стал часто поминать Франклина Делано Рузвельта. То ему четыре срока американского президента покоя не дают, то вот теперь «Разговоры у камина» (они же «Беседы у камелька» — «Fireside Chats») упомянуты в позитивном контексте. Правда, Владимир Путин считает, что тем самым усиливалось присутствие государства в информационном пространстве: «Главная цель — общенациональная психотерапия, чтобы внушить гражданам уверенность в завтрашнем дне». Какие ж они тогда граждане — они подданные, чувствительные к массовому гипнозу, подверженные политическим манипуляциям, заряженные оптимизмом советского типа (это когда мелодии Дунаевского и слова Лебедева-Кумача заглушали звуки, характерные для лесоповала у Полярного круга). И потом,

наш главный психотерапевт (не зря его доктором называли) забыл об аналогичном опыте своего политического отца Бориса Ельцина, который тоже когда-то еженедельно выступал с радиообращениями к нации, но совершенно не настаивал на присутствии в головах сограждан государства. Говорил, например, скорее, по-отечески: «Осень, время солить капусту».

В общем, мы заходим на новую траекторию, когда Путина будет много. Ибо выборы. Правда, опыт последнего разговора с народом без начала и конца показал, что говорливость кандидата в президенты встречается без особого энтузиазма, а отдельные пассажи провоцируют отторжение и всплеск антигосударственных (если ставить знак равенства между государством и Путиным) настроений. Но вот уж кто уверен в завтрашнем дне, в отличие от народа, так это именно действующий премьер-министр. «Путин как кандидат в президенты вне конкуренции», — сказал его пресс-секретарь. И добавил, что вышедшие на улицу — «в меньшинстве».

Что правда. Пока. Но даже Владислав Сурков согласен с тем, что вышедшие на площадь — лучшие люди страны. Согласно данным Левада-центра, который проводил опрос на митинге 24 декабря, это самый что ни на есть средний класс: в большинстве своем 25-39 лет, специалисты с высшим образованием (62%!) и средним доходом, люди демократических и либеральных взглядов, активные пользователи интернета, голосовавшие в основном за Григория Явлинского, но готовые голосовать за Леонида Парфенова, Алексея Навального, Юрия Шевчука, а если на реальных выборах состоится второй тур — решившиеся отдать голоса Геннадию Зюганову или Сергею Миронову, лишь бы не Путину.

Вот с такой страной, с таким меньшинством приходится иметь дело. Не это ли меньшинство — соль земли? В Белом доме думают, что соль земли не там зарыта. Это, скорее, бюджетники и пенсионеры. Они тоже протестуют, но их проблемы гасятся масштабными финансовыми интервенциями.

Пока расклад таков, что Путин побеждает на президентских выборах. Отрыв от преследователей на сегодня достаточно велик, но сама цифра желающих проголосовать за нашего Рузвельта без «Нового курса» не внушает священного ужаса — всего-то 36%. И надо понимать, что она еще упадет. В том числе от «наращивания присутствия государства в интернете и на телевидении».

Базовая проблема президентских выборов-2012 — это проблема второго тура. Если даже в той России, о которой говорит пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков, России «большинства», рейтинг Путина продолжит падение, а навстречу ему вверх поползет рейтинг «красного» Зюганова, который в состоянии собрать и бесцветные абстрактные протестные голоса, может состояться второй тур. Как примерно поведет себя молодое, образованное и активное меньшинство, на которое не действуют гипнотические пассы и окопные шуточки главного психотерапевта — известно из опроса Левада-центра на площади: 48% выразили готовность голосовать хоть за Зюганова, хоть за черта лысого, лишь бы не за Путина (за Путина — 2%). К тому же основная возрастная категория митингов плохо помнит советскую власть.

Спрашивается, зачем, так сказать, «кровь проливали» в 1996-м? Время такое было: после событий 1993-го, да и вообще после периода 1917—1991 годов коммунистов воспринимали всерьез. Это сейчас легко говорить, что Анатолий Чубайс не дал качнуться маятнику, а так все было бы нормально, и никакого Путина бы не было. Но тогда оптика была иная — катастрофическая. Сегодня и впрямь коммунистов больше никто не боится. Но просто это дикость какая-то — выбор между чекистом и коммунистом. Россия, ты заслужила…

Интересна и иная проблема: кто, если не Путин? Кто предъявит себя в следующем политическом цикле? С трудом можно себе представить баллотирующихся в президенты Бориса Акунина, Леонида Парфенова, Юрия Шевчука, популярных у нового среднего класса. Определенные шансы в этой среде, которая теоретически сможет задавать тон в следующей пятилетке-шестилетке, как выяснилось, уже есть у Михаила Прохорова и Алексея Кудрина. По-прежнему имеет значение Григорий Явлинский — как альтернатива нынешнему официозу. Но ключевая фигура – Алексей Навальный. Это политик ельцинского типа. Только

популизм Бориса Ельцина строился на интуиции, а в основе популизма Навального — рациональный расчет. Российский суверенитет был основным оружием Ельцина, у Навального для пробивания стен старой государственности есть русский национализм.

Ельцину хватило интуиции и мужества в начале 1990-х дать политическую крышу либеральным экономическим реформам. Кому и зачем может дать крышу кумир митинговой стихии десятых годов Навальный — не знает никто.

Учитывая сохраняющуюся авторитарно-персоналистскую систему власти, Россия в случае успеха нового лидера вполне может перейти от усталого авторитаризма старого типа к нахрапистому авторитаризму нового типа. Мина заложена как в устройстве политической системы, так и в личных качествах слишком уж яростно рвущегося к трону молодого человека, едва сдерживающего себя, чтобы не повести толпу на Кремль.

Это лидерство нового типа? Нет, это дефицит лидерства, в том числе главной его разновидности — морального лидерства. Ельцин не был моральным лидером. Эти качества компенсировали, например, члены его президентского совета. Здесь на кого мы будем опираться?

Картина скорее пессимистичная, чем оптимистичная. Если только не учитывать одного обстоятельства: после декабря 2011 года ситуация с политической конкуренцией и плюрализмом мнений лучше, чем до декабря 2011 года. Как говорил один, увы, бывший политический деятель: «Свобода лучше, чем несвобода».