Цивилизация
«С нами работал один немец, он до войны разрабатывал стратегический мастер-план для Алеппо, это второй по величине город Сирии, в чем-то похожий на Москву. Там, конечно, было не такое экономическое давление, но тот же характер действий: постоянные спекуляции на рынке жилья, бесконтрольное расширение города. Война все отменила. Теперь придется искать для города совершенно другие пути развития», — говорит Глеб Цветков, руководитель проектов Высшей школы урбанистики, занимающийся вопросами восстановления городов после войны.
Мы живем в городах, на которых война оставила отпечаток. Волгоград, Дрезден, Хиросима, Берлин еще каких-то полвека назад представляли собой выжженные руины.
Например, полностью уничтоженный в ходе бомбардировок Роттердам сейчас считается одним из самых модных мегаполисов Европы — его заново отстраивали в 1946 году, изменив до неузнаваемости.
«Когда после Второй мировой войны отстраивали города, это ложилось в концепцию города, связанного с производствами. Сейчас уже нет привязки к заводам, современный город — просто пространство для жизни. Поэтому нужно значительно больше усилий, чтобы его восстановить», — говорит Цветков.
После Второй мировой войны сформировалось три основных подхода к работе с разрушенными городами, рассказывает Иван Курячий, управляющий партнер компании «Новая Земля», участвовавший в восстановлении Махачкалы после серии контртеррористических операций. В Советском Союзе просто выбирали на карте места, где появятся заводы-гиганты, туда перекидывали все необходимые ресурсы и направляли потоки людей. Рыночная экономика Запада не позволяла искусственно генерировать новые места производства, поэтому там просто восстанавливали жилой фонд. Так, например, появились кварталы с социальным жильем в Лондоне.
«Их строили без учета потребностей людей, поэтому сейчас это крайне неблагополучные районы, где отсутствуют нормальные социальные связи и процветает криминал», — отмечает Курячий.
Япония пошла по третьему пути. Американские победители активно создавали там новое производство, решая проблему с занятостью, а само строительство было отдано на откуп местным жителям — фактически власти закрыли глаза на самострой. Тогда и сложилась классическая японская застройка: площади с ультрасовременными небоскребами переходят в средневековые кварталы.
«Со стороны выглядит дико, но для местных это оказалось оптимальной моделью. В домиках появилось большое количество мелких мастерских и лавок. Широкое развитие малого бизнеса легло в основу японского экономического чуда», — рассказывает Курячий.
Все эти модели уже не сработают. Даже японский эксперимент в чистом виде не повторить – трудно представить сегодня сопоставимые инвестиции в развитие индустриального производства.
Общественные слушания во время обстрелов
Сейчас войны идут на периферии развитого мира. Западные институты в этих конфликтах заняли место арбитров. Восстановлением разрушенного занимаются две крупные организации: Агентство по международному развитию при правительстве США (USAID) и UN Habitat (при ООН). Они предоставляют специалистов, которые консультируют местные власти и готовят мастер-планы.
«Работа идет по стандартной схеме, создается мастер-план восстановления, принимаются решения, как делать: по-новому или по старым отрезкам улицы», — рассказывает Надежда Милина, ведущий модуля проблемы градостроительства архитектурной школы МАРШ, участвовавшая в восстановлении иракского города Самарра.
Даже во время войны работа идет в постоянном контакте с местными жителями – проводятся опросы, консультации, общественные слушания.
«Хотя мы работали в условиях войны и находились под охранной ООН, все согласовывалось с местными жителями. В Ираке ни один мастер-план не утверждается без согласия жителей. Задача мэра города — проинформировать жителей, провести референдум. Привлечение жителей города к его восстановлению может иметь также огромный терапевтический эффект, люди видят, что они участвуют в восстановлении мирной жизни», — говорит Милина.
Диалог с населением нужен, чтобы понять специфику города и запросы его жителей. Без этого не удастся создать жизнеспособную модель развития.
«То, что делала я, было завязано на особенности города. Индустриального производства там нет, экономическое развитие связано с туризмом. Там большой археологический депозит, поэтому главной задачей было раскрыть историческую ткань в центре. Помимо этого, был сделан упор на образование и сельское хозяйство. Кроме того, у иракцев особые представления о жилье. Есть исламские нормы приватности: женщины должны быть скрыты от глаз посторонних, для них предусмотрен отдельный вход, в доме должно быть центральное помещение, вокруг которого вертится жизнь семьи. В мастер-план мы это закладывали как типологию возможных строений», — рассказывает Милина.
Тлеющие конфликты между разными диаспорами также могут отразиться на карте города.
«Есть Ливан, там разные религиозные и этнические группы образуют взрывоопасную смесь. Поэтому все общественные места, которые потенциально могут быть местом нового взрыва, усиленно охраняются, там установлены сторожевые посты, вышки, сделано так, чтобы в случае беспорядков территорию можно было легко заблокировать», — рассказывает Иван Курячий.
Что бывает, если не обращать внимания на местную специфику, хорошо видно в Африке. Большинство африканских городов были спроектированы в пятидесятые по современным западным канонам. В итоге между небоскребами выросли хижины, большие проспекты запрудили рынки и перерезали хаотичные улочки.
«Коллеги в программе UN Habitat много работают по Африке, в частности Руанде. Страна пережила геноцид, что наложило огромный отпечаток – сейчас там все очень тихо говорят, чтобы ненароком никого не задеть. Эксперты помогают отстроить систему муниципального управления, но это плохо бьется с местным укладом. Люди живут в хижинах, и им комфортно, это их культура, которая никак не соотносится с западной культурой муниципального деления, не накладывается на новую пространственную модель», — говорит Цветков.
ДНР латает дыры
Работы по восстановлению начинаются уже во время войны, чтобы не допустить полного развала городского хозяйства. Например, в Донецкой народной республике такие работы уже идут.
Как сообщили в министерстве строительства ДНР, учитывая относительно недавнее прекращение обстрелов, все усилия были брошены на восстановление социальных объектов и объектов жизнеобеспечения, потом шло восстановление жилья. Новым строительством и развитием населенных пунктов еще не занимались.
«Согласно первому этапу, который длился с января по март включительно 2015 года, были проведены работы на 293 объектах различных населенных пунктов Донецкой народной республики. Из них 115 объектов образования, 128 объектов теплоснабжения, 20 объектов минздрава, 30 объектов водоснабжения. Список включал в себя 18 населенных пунктов республики – Донецк (79 объектов), Горловка (43), Макеевка (38), Шахтерск (28), Ясиноватая (26), Харцызск (20) и т.д.», — сообщили в минстрое ДНР.
Учитывая огромные объемы разрушений (16 286 объектов), было принято решение разбить восстановление на несколько этапов. В первую очередь закрыть контур зданий, так как простой зданий с разрушенной кровлей создает много проблем.
Списки на восстановление домов формируются из заявок людей, которые вернулись и остро нуждаются в жилье.
«Параллельно ведется работа по созданию маневренного жилого фонда через достройку незавершенного строительства (программа рассчитана на 2015–2016 годы) — в городах Донецк, Горловка, Макеевка, Енакиево, Дебальцево. Эти дома, находящиеся в собственности территориальной громады или госсобственности, будут предназначены для граждан, лишившихся своего жилья в результате боевых действий», — сообщили в министерстве строительства ДНР.
Для восстановления частных домов (всего за время боевых действий было повреждено 9511 таких зданий) людям будут выделены строительные материалы и оказано содействие в выполнении ремонтов сотрудниками волонтерских организаций.
«Помимо домов, подлежащих восстановлению, во второй этап попали 111 жилых домов частного сектора, которые были полностью разрушены. С этой целью подготовлен пилотный проект строительства новых домов для социально незащищенных категорий граждан в городах Дебальцево — 41 дом, Иловайск — 34, Углегорск — 24, Шахтерск — 10 и Зугрес — 2. Строиться они будут по четырем типовым проектам, которые уже разработаны», — уточнили представители министерства.
Все работы по восстановлению осуществлялись за счет благотворительных фондов, собственных резервов субподрядчика и генподрядчика, а также строительных материалов из РФ, поставляемых гуманитарным грузом. Пока восстановление идет по старым контурам, хотя власти уже видят необходимость в подготовке новых планировочных решений.
Образцовое Косово
Косово – хрестоматийный пример послевоенного градостроительства в новейшей истории. Проект активно поддерживался основными западными финансовыми и политическими институтами. Например, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) выделил заем в размере 39,9 млн евро для модернизации железнодорожной инфраструктуры Косово.
В развитии городских пространств активно участвовало UN Habitat. Были подготовлены планы развития, которые обеспечивали создание удобной для всех групп населения городской среды, восстановление и развитие транспортной инфраструктуры.
Особое внимание уделили запросам тех групп, которым обычно в Косово слова не давали.
Новое Косово хотели сделать доступным и безопасным для женщин. Были сформированы специальные женские консультационные группы, чьи пожелания внесли в мастер-план. Поэтому, например, увеличилось количество парков и общественных зон, особо тщательно был проработан вопрос с общественными туалетами. В маршруты общественного транспорта добавили больше остановок, чтобы женщины могли безопасно передвигаться в темное время суток.
Помимо этого активно привлекаются инвестиции, которые позволяют создавать рабочие места. Так, в прошлом году министерство экономического развития Косово подписало инвестиционный контракт с французским консорциумом MDP Consulting Compagnie des Alpes, согласно которому в развитие горнолыжного курорта Брезовица будет вложено 409 млн евро. Ожидается, что это создаст для края дополнительные 4 тыс. рабочих мест.
Но «счастливое будущее» Косово скорее исключение. Чаще военный конфликт заканчивается образованием новых анклавов, которые мировое сообщество не признает.
Жизнь в изоляции
«В непризнанных самопровозглашенных республиках, таких как Северный Кипр, Абхазия, Нагорный Карабах и т.д., также можно наладить нормальную жизнь, но из-за политической неопределенности гораздо тяжелей привлечь инвестиции, что тормозит процесс. Это бросается в глаза, например, в Абхазии, где в шикарном отеле может не работать лифт, потому что полноценно не смогли восстановить электроснабжение», — рассказывает Курячий.
Но и в изоляции в регион можно привлечь инвестиции. Как ни странно, часто основным драйвером становится туризм.
Показательна судьба Нагорного Карабаха. Если в 2011 году республику посетило порядка 3 тыс. туристов, то к 2014 году их число составило уже 12 тыс., а за первые три квартала этого года — 14,6 тыс. По оценке МИД НКР, больше всего туристов прибывает из России, США, Франции, Канады и Ливана. Сейчас активно работают курсы гидов и издаются путеводители на иностранных языках. В развитие туристической инфраструктуры (строительство отелей, экодеревень и аквапарков) активно вкладывают частные инвесторы, главным образом из армянской диаспоры.
