Китай —
Швейцария
Норвегия —
Чехия
Австралия —
США
Швеция —
Великобритания
Канада
Италия
Финляндия —
Япония
Дания —
—
Латвия
Олимпиада в Пекине
— Расскажите, какая атмосфера сейчас в Пекине. Кристина Резцова в интервью говорила про то, что все спортсмены друг от друга шарахаются, все испуганные и боятся заразиться.
— Возможно в сборной России как-то эмоциональнее относятся к ситуации — я предпочитаю не драматизировать. Со всеми нормально общаюсь, спокойно хожу в столовую. У меня нет ощущения страха заразиться.
— Как все устроено с точки зрения безопасности? Сколько уже тестов сдали?
— Тесты сдаем каждое утро. Причем не как обычно из носа, а изо рта. Постоянно заполняем дневник самочувствия в приложении: есть ли какие-то симптомы, как общее состояние здоровья. С утра сдал тест — и пошел спокойно по своим делам. Если будет положительный — тебя уведомят.
А вообще здесь все постоянно обрабатывается антисептиками, все ходят в масках и скафандрах. Очень большое внимание китайцы уделяют безопасности. Я бы даже сказал — чересчур большое.
— За последние годы пандемии все эти меры безопасности, наверное, стали абсолютно привычными?
— Может быть в начале 2020 года, когда заканчивали биатлонный сезон 2019-2020 никто не понимал, что делать, но сейчас уже все отработано. На мой взгляд, меры безопасности в «пузыре» даже чрезмерны, как тут можно заразиться при постоянном контроле? Поэтому я не обращаю на это внимание и сконцентрирован на своем выступлении.
— Многие говорят сейчас, что Олимпиаду стоило бы отложить на год. А вы как считаете?
— На год, может быть даже на два, и стоило бы задвинуть. Но тут палка о двух концах: молодой спортсмен может и скажет, что перенос не так страшен, тем более многие только-только вакцинировались, а реакция скажем так индивидуальная. Я, например, на этом немного погорел на последних этапах Кубка мира. И сейчас, может быть, мне бы стоило все переждать и уменьшить нагрузки. Более возрастные спортсмены, наверное, не хотели бы ждать, подойти в хорошей форме к важному старту – это работа целого сезона. И им, наверное, Олимпиада лучше сегодня. Каждый по-разному ответит на этот вопрос. Но я отвечу, что для меня было бы лучше перенести на год.
— А какие цели на Олимпиаду ставите перед собой? Как оцениваете степень готовности?
— Очень сложно что-то оценивать после нескольких прививок в течение двух месяцев. Первые две у меня были в сентябре, сейчас зачем-то сделали ревакцинацию в конце декабря. После ревакцинации у меня было плохое поступление кислорода к мышцам, сердце работало на запредельном уровне – ситуация неприятная. Мышцы «убились» большим закислением и помимо беговой работы сильно испортилась стрельба – на фоне высокого закисления все понимаю, но стрелять нормально не могу.
Сейчас все вроде нормализовалось, но мышцам еще нужно время на восстановление, которого нет вообще.
— Как сейчас самочувствие?
— Я не соревновался в Антхольце, уехал домой, чтобы пройти диагностику. Как получилось в итоге — я пока не знаю, ближайшие старты все покажут.
— При этом сезон-то для вас неплохо складывается. У вас было десятое место в спринте, на Олимпиаду отобрались. Или нет?
— Скажем так, сезон получился абсолютно не таким, как я планировал. Например, на сборе в Тюмени я себя идеально чувствовал, но потом что-то пошло не так. Возможно, подниматься в горы так рано не стоило, или с вакцинацией как-то подумать, когда лучше сделать. Но у нас в команде нет доктора, нет никакой диагностики для этого, подсказать было некому, так что в итоге получаем то, что я имею сейчас.
Резюмируя: сезон пока не получается, но, я надеюсь, что что-то еще можно изменить.
— В России любят строить всякие медальные планы, как с этим дело обстоит в Южной Корее? Вряд ли, конечно, от вас будут требовать медали в Пекине, но какие-то задачи ставятся?
— Эта Олимпиада для биатлонистов, не буду говорить за все виды спорта, не знаю просто — лотерейная. Все впервые приехали на эту трассу, непредсказуемый ветер, снег, достаточно холодно. Много других факторов, которые могут все перевернуть с ног на голову.
Поэтому я думаю, что эти Игры будут очень непредсказуемыми и интересными для любителей спорта и биатлона в частности.
— А у российских биатлонистов, как считаете, есть шансы на медали в индивидуальных гонках?
— Да, а почему нет?! Команда показала, что хорошо готова. В каждой гонке будут шансы, вот и Кристина Резцова в индивидуальной гонке это показала, и смешанная эстафета для России сложилась неплохо. Шансы будут у всех.
Южная Корея
— Как в итоге пришло решение выступать за Корею и были ли другие варианты?
— Были и другие варианты, но я выбрал Южную Корею. Там уже тогда работал Андрей Прокунин, я с ним много и заранее разговаривал, все узнавал. Сначала меня не хотели отпускать, но в итоге разрешили смену спортивного гражданства. Причем получил я его очень быстро, ведь обычно люди могут ждать и три, и пять лет, сдают жесткие экзамены по языку. Но мне повезло, что Олимпиада была в Корее и федерация была заинтересована усилить свою команду накануне Игр.
Основной задачей, как ни странно, было популяризировать биатлон в стране, а не просто попасть в топ-3-5-10. И ведь почти получилось! Если бы была медаль, то мы бы сильно шагнули вперед и в плане узнаваемости, и в плане финансирования. Были шансы на это. Но пока только есть два первых места на чемпионате мира по летнему биатлону в Раубичах-2019 – есть куда расти.
— В Корее остались довольны вашими результатами на Олимпиаде в Пхенчхане? У вас было 16-е место и два места в районе первой 20-ки.
— Их интересовали и интересуют только медали, а 16-е место — не очень интересно. Была бы медаль, я бы был героем. А так ничего не изменилось. Те же победы на летнем чемпионате мира прошли бесследно.
— То есть, в Южной Корее биатлон не особо популярен?
— Вообще не популярен, если откровенно. Популярны гольф, футбол, бейсбол; из зимних — шорт-трек. В стране вообще только один биатлонный стадион, как раз олимпийский. Ну и нужно учитывать, что биатлон в Корее зародился только в 1990 году, так что совсем молодой еще вид спорта. Плюс, система подготовки биатлонистов изначально была выстроена, скажем, неправильно, и чтобы сейчас все поменять, нужно время и правильные люди. Если ситуация еще не изменилась, значит еще не пришли «правильные» люди.
— А как вообще это устроено технически? У вас есть какая-то зарплата в Корее, или все зависит от выступлений? Кто оплачивает сборы и перелеты на этапы Кубка мира?
— У нас все устроено по клубной системе. Самый главный старт — чемпионат Кореи. Показываешь хороший результат - тебя забирают в какой-то клуб на зарплату. Представители клубов собираются на этапы Кубка мира и Кубка IBU, по результатам которых выстраивается национальная команда. В сборной тоже есть зарплата, пусть и совсем небольшая. А все международные старты и сборы, как и везде, проходят за счет Федерации биатлона Кореи и Минспорта.
— Выучили язык?
— Пару раз пытался, но дистанционно - это трудно. В моем понимании, чтобы выучить язык, ты должен быть погружен в безальтернативные условия, может даже, чтобы рядом был человек, который где-то даже и заставляет. Думаю, если хотя бы два раза в неделю плотно заниматься с репетитором, то можно выучить язык на приличном уровне.
— А как вам Корея? Сколько времени там проводите?
— Год на год не приходится. Бывало, что и полгода там проводил, бывало, что всего несколько дней в году. Все зависит от тренировочного процесса.
А сама Корея мне очень нравится. Корейская кухня стала самой любимой, люблю все оттенки острого, так сказать. В плане жизни страна, конечно, очень недешевая: та же еда, можно вдвоем «легко» поужинать на 200-300 евро, или бензин, полный бак — дорогое удовольствие.
Но это потому что государство очень развито, 50 лет назад Южная Корея была сильно бедной.
Южнокорейский биатлонист Тимофей Лапшин во время эстафеты среди мужчин на седьмом этапе Кубка мира по биатлону, 2017 год
Андрей Аносов/СБР/ТАССДисквалификация
— Расскажите, что чувствует человек, которого дисквалифицируют на год за нарушения девятилетней давности?
— Когда пришло письмо с решением – конечно сначала был шок. Фактически, ни за что прилетело. Хотя не хочу оправдывать себя, там во многом дело было в моей и доктора халатности или скорее наивности. Я указал в протоколе, что использовал капли в нос с содержанием фламуцилла, но не подал специальный документ в надлежащую инстанцию. Поленился что ли. Подумал, что достаточно записи в протоколе, тем более, капли разрешены во вне соревновательный период, когда я их и использовал.
Но сейчас обвинение было выстроено вообще непонятно как, потому что никаких доказательств со стороны WADA мы с адвокатами не услышали, точной концентрации препарата в пробах не знаем, хотя мы запрашивали эту информацию раз пять, чтобы понимать «за что» отвечать. Ноль ответов. По сути, все обвинение основано на моей же записи в протоколе. Но как было указано в заключении, ими было принято во внимание, что я использовал капли не для улучшения каких-то показателей или чтобы получить преимущество, поэтому и год вместо стандартных двух. Но все равно очень обидно.
— В итоге, вы решили бороться до конца, собирали деньги на адвокатов и получили минимально возможное наказание. Даже награды не отобрали.
— Да, кроме той награды за «Ижевскую винтовку», на которой меня и «поймали» как бы, только ее и лишили. Изначально хотели отобрать все награды и призовые в период с 2013-го по 2021-й годы, но это слишком невероятный сценарий. Всем было бы понятно, что это какое-то неадекватное наказание.
— Это же может быть как-то связано с тем, что к российским биатлонистам после всех допинговых историй последних лет отношение особенное?
— Сложно сказать. Я всегда открыт, всю жизнь показываю в своем YouTube-канале, мне нечего скрывать. А отвечать за всех не могу. Обидно только, что у обвинения даже не было какого-то результата теста, все было основано только на протоколе, в котором я сам написал, что принимал препарат.
— Были сомнения в том, надо ли продолжать? Или сразу решили, что карьеру завершать не будете?
— Вообще не было никаких сомнений. Я был на сто процентов уверен, что я чист и много мне не дадут. Почему я должен заканчивать? Я вообще был уверен, что все закончится выговором. Или, в крайнем случае, минимальными четырьмя-шестью месяцами. Но дали больше. Можно было оспорить, еще побороться, но там уже прошло семь месяцев срока дисквалификации, так что решили не тратить больше нервы и деньги.
— Как в Корее отнеслись к вашей дисквалификации? Помогали?
— Они восприняли адекватно, я же ничего не скрывал и всю ситуацию честно рассказал. Всем было понятно, что это ерунда. Но и в целом проблема пришла со стороны, когда я был членом сборной России, и это не совсем их проблема. Тем более, что к российским спортсменам, как вы заметили, есть повышенное внимание в плане допинга. Они пытались поддерживать, но ничего по сути не могли сделать. Я не имел права находиться на сборах с командой, не имел права тренироваться на многих аренах. Поэтому за свой счет приходилось искать какие-то отдаленные места, в которых мне работать было не запрещено. Это прям совсем маленькие стадиончики в глуши, там и поддерживал свою форму как мог.
— Помнится, что к Логинову, когда он вернулся после дисквалификации, отношение иностранных спортсменов было не очень хорошим. А к вам как относятся сейчас? Или ваши ситуации некорректно сравнивать?
— У нас разные ситуации. Я ничего не скрывал, сразу сказал, что вот этот препарат в таком-то контексте принимал. И сам же об этом написал сразу в протоколе. Это просто моя техническая ошибка. Это все понимают, поэтому отношение ко мне нормальное.
У Логинова была своя история, но мне бы не хотелось ее обсуждать. Я готов говорить только за себя.
— Обсуждать допинговую тему в российском биатлоне в целом вы тоже не готовы? Вы получили бан за нарушение, допущенное в 2013 году. В 2014 году была Олимпиада в Сочи, по итогам которой разразился громкий допинговый скандал, и Россию лишили флага и гимна.
— Не готов. Без комментариев. Будет неправильно мне об этом говорить.
— Я в процессе подготовки интервью прочитал где-то, что у вашей супруги (жена Тимофея Лапшина Ольга Абрамова также сменила биатлонное гражданство и с 2013 года выступает за сборную Украины. Прим. «Газета.Ru») также была история с допингом, но она подала в суд и выиграла его.
— Ольга была одной из первых, кого поймали на мельдонии. Но вы же помните историю с этим препаратом (в результате внесения этого препарата в список запрещенных под дисквалификацию попала теннисистка Мария Шарапова, после чего ее карьера по сути завершилась. Прим. «Газета.Ru»): его сначала запретили, потом решили, что все предыдущие тесты, в которых он будет обнаружен, не считаются, потому что этот препарат может очень долго задерживаться в организме. Мутно все было. Ольга еще в октябре закончила его принимать, когда он попал в список возможно запрещенных, но тест в январе еще показал большую концентрацию. Разборки, обследования, тесты тянулись почти год, и просто в предпоследний день ей говорят, что вот - годичная дисквалификация.
Она подала дело на рассмотрение в CAS, заседание прошло через месяц, и суд высказался примерно так: «Вы чего сдурели за такое год давать?». И дисквалификацию сняли.
Но дело ведь не в том, что суд отменил все дисквалификации, а в том, что как у спортсменки у нее по сути забрали два чемпионата мира. Мы еще не берем оценивать, что она пережила психологически во время разбирательства, у нас не принято считать такие ущербы, а жаль. Я и тогда очень переживал, а сейчас, когда сам через это прошел, понимаю, насколько все это морально тяжело.
Российский спортсмен Тимофей Лапшин на финише индивидуальной гонки на 20 км на чемпионате мира по биатлону, 2015 год
Красильников Станислав/ТАССРоссия и Украина
— Ваша супруга, как я понял, не отобралась на Олимпиаду?
— Не отобралась.
— Очень деликатный вопрос. У Украины и России в последние годы очень сложные отношения. Ваша супруга выступает за Украину. В биатлоне это как-то проявляется, сказывается на отношениях между спортсменами?
— Ольга выступает за Украину с 2013-го года и на себе такого не ощущает. Наверное ребятам, коренным украинцам, сложнее.
— Правда ли, что им запрещают давать интервью на русском и фотографироваться с российскими спортсменами?
— Скажем так: у Ольги никогда не было подобных проблем, она спокойно общается на родном языке и дает интервью на русском.
Блог в YouTube
— Еще одно наблюдение со стороны. Вы — абсолютно открытый спортсмен. Все иностранцы выглядят свободными и раскованными. А российские спортсмены кажутся какими-то слишком зажатыми и серьезными, будто чего-то боятся. Это так?
— Это из-за повышенного внутреннего давления. Высокой конкуренции. Да и менталитет у нас такой. Я ведь был в сборной России и таким же был. Боишься что-то лишнее сказать, все пропускаешь через внутреннюю цензуру — что можно, что нельзя. Большая ответственность давит. К примеру, Максим Цветков вел влог, а потом его закрыл из-за этого внутреннего давления, когда ему говорили, что вот, вместо того чтобы снимать что-то, шел бы лучше тренироваться.
По себе все это знаю, мне тоже иногда об этом говорят. Но если ты четко разделяешь тренировки и блог, то это только на пользу идет.
— Плавно подошли к вашему блогу в YouTube — он очень классный, мне отлично заходит. Бывают какие-то неприятные отклики? Возьмем интервью с Кристиной Резцовой, она ведь там немало неприятного наговорила про руководство российского биатлона. Была какая-то реакция со стороны СБР, тренеров команды? Мол, Тимофей, ну зачем это публиковать и раскачивать лодку?
— С российской стороны никогда не сталкивался с каким-то негативом по отношению к своей деятельности на YouTube. Я даже как-то не думал об этом ни разу.
— А с не российской стороны было?
— Было.
— Давайте угадаю. Речь об интервью с Анной Солой, которая у вас на канале сказала, что не общается с партнершей по сборной Динарой Алимбековой.
— Да. Но там даже не мне прилетело, больше на Анну было давление, что говорить нужно поменьше и поосторожнее. Хотя по мне она ничего ни про кого плохого не сказала.
— Как пришла в голову вести блог на YouTube?
— Очень давно хотел. Просто ради личной истории, о коммерческой составляющей даже не думал. Жизнь проносится, мы многое в ней проживаем, но порой не фиксируем для будущего. Например, сториз в инстаграм – это штука на день, фото – не расскажет всю историю. А в YouTube будет интересно посмотреть на себя спустя много лет. А потом пришло понимание, что это хорошо для развития личного бренда, плюс можно немного монетизировать.
Сейчас нет регулярности, делаю по мере возможностей, как получается, потому что все равно все упирается в спортивный результат. Если бы я уже закончил и вел блог — это была бы одна ситуация, времени было бы больше, я мог бы реализовать больше интересных идей. А сейчас, когда бывает бегаю по 50-70-м местам, и еще снимать видео – самому себе не нравится такая ситуация.
— Мне не мешают ваши результаты смотреть блог.
— Я действующий спортсмен, порой не могу разорваться между съемками и спортивным режимом. Сейчас даже медиа-команда появилась — два человека, которые берут на себя большую часть нагрузки, без них я бы вообще не справился. Но все равно пока на первом месте у меня биатлон, а уже потом — влог.
— Это приносит только удовольствие, или какая-то монетизация уже идет?
— Монетизация небольшая. Сейчас, когда мне нужно больше помощи со стороны – а это тоже затраты, помимо той техники, которую обновляю, чтобы картинка и звук становились лучше – монетизация не позволяет даже в ноль выйти. Скорее какие-то минимальные деньги помогают продолжать вести канал, показывая, что это кому-то тоже нужно.
Южнокорейский биатлонист Тимофей Лапшин, 2021 год
timo_lapshin/Instagram (компания-владелец Meta признана экстремистской организацией)Биатлонная школа
— Насколько я понимаю, у вас работает семейная биатлонная школа в Подмосковье, все верно?
— Мы давно начали эту историю с другом, потом он с семьей переехал, а у меня сборы и соревнования и я не могу заниматься школой так, как хотел бы, чтобы контролировать все процессы. Сейчас отец специально приехал помогать. Пока он занимается клубом.
Но развиваться школа как бизнес будет только тогда, когда я сам буду уделять ей 100% своего внимания, когда буду выстраивать все процессы так, как вижу. Пока есть дети, которые хотят ходить, но не хватает специалистов, готовых много работать. Сейчас молодые специалисты хотят сразу много зарабатывать при этом особо не утруждаясь, для моего бизнеса – это проблема. Так что ищем человека, который хотел бы этим заниматься. Ну или ждем окончания моей карьеры. Поэтому пока это тоже проект в минус, но с большими планами в будущем.
