Цивилизация
— В течение активной теннисной карьеры вы часто травмировались. Не каждому спортсмену удается легко преодолеть подобные испытания — как это повлияло на ваш характер и мировоззрение?
— Период карьеры, когда постоянно были травмы, ассоциируется у меня с черной дырой. Мало того, что ты на время выпадаешь из профессии, так еще и тратишь ресурсы на восстановление. А потом сталкиваешься с давлением, когда тебе нужно быстро войти в игру, набрать рейтинг и занять ту позицию, на которой ты был до травмы — и при этом не испортить себе репутацию поражениями от более слабых игроков. Были бессонные ночи, стресс, неопределенность. Это невероятно сложный период для любого спортсмена, но об этом мало кто говорит. Многие спортсмены закрываются и переживают самые негативные эмоции либо с близкими, либо с психологом. К сожалению, некоторые пытаются решить это сами с собой.
Меня этот период научил терпению и вере в себя: я понимала, что должна максимально сфокусироваться на своем состоянии. Мы получаем травмы, когда выходим за какую-то грань. Надо прислушиваться к себе, смотреть на свои ощущения и поддерживать себя. В моменты травм ты обычно остаешься один.
Когда ты выигрываешь, вокруг тебя очень много людей, все хотят быть рядом. А когда ты травмирован, много пропускаешь, все они пропадают, и ты остаешься наедине с собой.
Такое уединение поначалу было для меня сложным, но потом я научилась обращать его себе на пользу.
— Оглядываясь назад, как вы оцениваете свою карьеру? Осталось ли ощущение неудовлетворения и понимание того, что, если бы не травмы, могли бы достигнуть большего?
— Таких ощущений, по большому счету, нет. Я считаю, что у меня была очень достойная юниорская карьера — начиная с самого юного возраста я была в числе первых номеров по Москве, России, потом — по Европе, была второй ракеткой мира до 18 лет. Не каждый может дойти до третьего круга турнира Большого шлема и войти в топ-100 рейтинга WTA. Во время карьеры, конечно, ты всегда занижаешь значимость своих достижений и стремишься добиться большего. Но я выжала из себя максимум энергии, борясь с травмами, потому что это очень сложный путь: ты находишься в топ-100, потом падаешь и начинаешь с нуля — я его неоднократно проходила. После очередной травмы у меня уже не было сил бороться. И когда я закончила карьеру, то просто похвалила себя за эти годы, за этот путь и достижения. Считаю, что у меня будет, о чем рассказать сыну и чем с ним поделиться.
— В прежних интервью вы рассказывали, что вам помогала, в числе прочего, поддержка Марии Шараповой. Сохраняете ли вы сейчас с ней отношения?
— Мария, скорее, была больше бизнес-партнером, мы не были подружками. В определенный момент она выпустила свою линию одежды Nike, и ей нужно было выбрать четверых игроков с разных континентов. Так как я была второй ракеткой мира до 18 лет, я оказалась среди этих счастливчиков. Так что здесь у нее были больше бизнес-интересы, нежели личные. К сожалению, мы связь не поддерживаем.
Я поймала себя на мысли, что в нашем мире сложно дружить, если вы не разделяете какие-то активности, не можете видеться. Поэтому мне сложно поддерживать с ней отношения.
— С Шараповой вы познакомились в академии Ника Боллетьери…
— Да, мы пересеклись там. Я в 14 лет подписала контракт с крупным маркетинговым агентством. У меня был агент Лоуренс Франкопан, который сейчас работает с Кареном Хачановым, и когда он покинул агентство, меня взял к себе Макс Айзенбад, агент Марии Шараповой. И благодаря этому наши с ней пути пересеклись.
— Недавний уход Боллетьери из жизни стал трагической вехой для мирового тенниса. Кем этот выдающийся специалист был для вас и какую роль он сыграл в вашей жизни?
— Я считаю, что его уход — это большая потеря для тенниса. Он — один из великих первооткрывателей, создал такую академию, где могли тренироваться не только профессионалы, но и спортсмены студенческого уровня. Он был для них мостиком в эту жизнь — его академия была прекрасной базой для того, чтобы поступить в университет. Конечно, было много критиков, которые говорили, что Ник не воспитал с юных лет первых ракеток мира, но я не соглашусь с этим. Воспитывать с юниорского возраста или с совсем ранних лет — это, конечно, достойно. Но есть категория людей, которые могут средних игроков или юниоров довести до топ-уровня, до первых ракеток — и таких людей очень мало. Такие тренеры очень важны, и их единицы в мире.
В академии Боллетьери воспитали 12 первых ракеток мира — среди женщин, мужчин, в одиночном и парном разрядах, и это достойно огромного уважения.
В личностном плане Ник был вдохновителем. Он не любил критиковать, он всегда старался указать на твои сильные качества, зарядить тебя положительной энергией. Со временем у него выработался такой имидж, что даже просто его присутствие на корте вызывало эйфорию: ты сразу воодушевлялся, начинал быстрее бегать, любое его слово было как манна небесная. Он для меня был таким человеком.
— Блестящая карьера Марии Шараповой завершилась на минорной ноте — она была дисквалифицирована за допинг и впоследствии не смогла выйти на прежний уровень. Как вы тогда восприняли эту ситуацию?
— Было очень обидно. Я знаю, что из себя представляет препарат мельдоний — врачи сборной брали его с собой как витаминки, и никакого спецэффекта он не давал организму. Да, у спортсменов случается износ, и те же витамины надо пить как протекцию, чтобы организм в «минус» не ушел. Этот препарат был из того же разряда, никакого огромного преимущества он не давал.
Считаю, что это политический момент. Кому нужно, все знали, что этот препарат используется нашей сборной.
И если добавить его в список запрещенных, то, с одной стороны, никто не обратит внимания, потому что для нас это было сродни аскорбинки, а с другой стороны, это охват огромного количества спортсменов. К сожалению, Мария при своей безупречной репутации попалась на этой уловке.
— Российский спорт уже не один год находится в тяжелом положении на фоне допинговых скандалов, а сейчас представители России в абсолютном большинстве видов спорта не имеют права участвовать в официальных международных соревнованиях. Насколько, на ваш взгляд, это серьезный удар по российскому спорту, и когда, по-вашему, ситуация может улучшиться?
— Безусловно, это серьезный удар. Не буду, наверное, говорить о том, справедливо это или нет. С одной стороны, когда столько негатива возникает, возможно, для каких-то спортсменов менее болезненным было бы не выступать на международной арене в таких условиях. Но в целом, я такой человек, что любую негативную ситуацию рассматриваю не как драму, а как время возможностей.
И сейчас это время возможностей для развития спорта внутри страны с последующим выходом на международный уровень.
У нас во многих видах спорта еще осталась советская система — она прекрасна, но ее никак не развивали. Многие специалисты ушли и никакого продолжения не было. Я надеюсь, что эта ситуация послужит толчком для того, чтобы советскую систему подготовки спортсменов адаптировать под современные реалии в каждом виде спорта. И в дальнейшем у нас будет новая волна прекрасных спортсменов, которые будут занимать высшие места на Олимпиадах. Уверена, что эти ограничения продлятся недолго, и такая спортивная держава, как наша, скоро вновь будет выступать на всех международных соревнованиях.
— Теннис — один из немногих видов спорта, где россиян не отстраняют, и они продолжают бороться за самые высокие места на турнирах. В числе постоянных участников крупнейших соревнований — Даниил Медведев, Андрей Рублев, Карен Хачанов. Следите ли вы за их матчами? Как оцениваете их уровень на фоне мировых звезд тенниса?
— Да, я слежу за самыми крупными соревнованиями – Большие шлемы, мастерсы, Итоговые турниры. К сожалению, сейчас сложно с теннисными трансляциями, наш вид спорта теряет популярность в стране, и трансляций становится все меньше и меньше. В связи с этим я реже стала смотреть теннис.
Что касается уровня ребят, думаю, все прекрасно понимают, что каждый из них может прекрасно себя чувствовать в качестве первого номера рейтинга АТР, у них есть для этого все качества.
Но есть фактор удачи — и на корте, и вне его. Обстоятельства могут быть разные, в том числе, и касающиеся травм. Если удача будет на их стороне, то карьера прекрасно сложится.
— Сейчас в мужском теннисе заканчивается эпоха великой «тройки» — уже завершил карьеру Роджер Федерер, на исходе карьеры Рафы Надаля и Новака Джоковича. Когда, на ваш взгляд, может появиться новое трио, сопоставимое по уровню с этими легендами? Долго ли придется ждать?
— Я уверена, что они у нас уже есть. Мы видим, что сейчас выступают очень сильные ребята — те же Карлос Алькарас, Стефанос Циципас, канадец Феликс Оже-Альяссим. Так что не думаю, что в мужском теннисе будет просадка по топ-игрокам. Алькарас прекрасно чувствует себя в ранге первого номера, при том, что Надаль и Джокович еще играют.
— Медведев в уходящем году впервые поднялся на верхнюю строчку рейтинга АТР, затем ее потерял. Благодаря чему он вновь может вернуться на первое место?
— Думаю, его падение в рейтинге — просто стечение обстоятельств. У Дани относительно недавно родился ребенок, пополнение в семье сказывается не только на режиме, это вообще большие перемены внутри семьи, в том числе психологические. Иногда это может очень сильно отвлекать. Полагаю, Дане просто нужно время. У Карена Хачанова тоже был такой период, но он снова заиграл, и все стало прекрасно.
Медведеву необходимо время, чтобы адаптироваться к новой ситуации. Я считаю, что это важный период в жизни каждого.
— Еще несколько лет назад лицом российского тенниса были женщины, тогда как в мужских сетках россияне показывали, как правило, невыдающиеся результаты. Сейчас ситуация обратная. С чем вы это связываете?
— Вряд ли есть какие-то причины. Возможно, такое случается, когда сильные игроки одного возраста выступают в одно время. Мы знаем, что высокая конкуренция способствует тому, чтобы твой уровень повышался. И когда из одной страны идет несколько игроков одного возраста, они друг друга тянут выше и выше. Но в целом, много чего должно совпасть, чтобы игрок попал в топ-10 — это не только личные качества, талант и работоспособность, но и команда, психология, восстановление после игр и травм. Много деталей паззла должно соединиться, чтобы получилась картинка.
— Хочу перевести разговор на вашу нынешнюю деятельность. Вы обучаетесь в бизнес-школе Сколково — что привело вас к решению поступить туда и какие цели вы перед собой ставите, приступив к этой деятельности?
— Когда я закончила карьеру, для меня было очень важно получить образование, потому что я хотела строить свой бизнес, идти к своей глобальной миссии. Мне очень сложно работать на кого-то, работать в корпоративной среде или в госструктурах.
Я знала, к чему мне нужно идти и что для этого мне необходимо получение образования. Всем известно, что часто в карьере спортсмена этот момент упускается.
Я никогда образование не бросала, сначала училась в школе с углубленным изучением английского языка, параллельно карьере закончила Университет им. Плеханова дистанционно. Когда завершила карьеру, хотелось полноценно погрузиться в образовательный процесс, поэтому я сразу поступила в Высшую школу экономики, отучилась на спортивный менеджмент. Но мне этого не хватило, потому я поступила на бизнес-управление в Сколково. Это очень сложно, совершенно другой мир: там ребята уже прокачанные в бизнес-управлении, давно этим занимаются, и тянуться к ним непросто. Но мне удалось создать хорошую базу, чтобы управлять своими проектами.
— Вы анонсировали проект, направленный на оказание помощи спортсменам после завершения карьеры. Расскажите, пожалуйста, подробнее: в чем заключается суть этого проекта?
— Я запустила этот проект совсем недавно, но готовила его продолжительное время, несколько лет. Это помощь спортсменам, которые завершают карьеру и пытаются себя реализовать в другом направлении. Этапы бывают разные, все подбирается индивидуально, потому что каждый кейс отличается. Например, спортсмен топ-уровня, известный в мире, — у него один карьерный трек. У спортсмена среднего уровня, имеющего образование и свои бизнес-проекты, совсем другой кейс.
Мы работаем в несколько этапов. Во первых, я провожу интервью и делаю это лично, потому что у меня большой опыт прохождения этого пути и широкий круг контактов, которые могут помочь спортсмену. Поэтому на первом этапе изучается ситуация: что нужно спортсмену, какие у него потребности и возможности, есть ли у него запрос на образование, запрос на создание своего бизнеса. Не всегда наши потребности можно закрыть одним проектом.
Дальше мы проводим тестирование, углубляемся в характер, поведение, навыки общения и то, как воспринимают человека окружающие. Из этого мы делаем вывод, какие сферы деятельности являются для него наиболее подходящими, и соединяем с теми возможностями, которые у него уже есть. К примеру, у него есть свой проект, и мы смотрим, как его можно дальше развивать — либо что нужно добавить, чтобы закрыть другую потребность. Если бизнес связан с инвестированием, но человеку не хватает публичности, мы помогаем ему в этом. Как результат, спортсмен понимает, что у него есть все необходимое для реализации дальнейшей карьеры, и знает, что подготовлен хороший фундамент, на который можно опереться. Тогда он более спокойно переносит период после завершения карьеры — период зачастую негативный, депрессивный, стрессовый.
Мало кто помогает спортсменам на этом этапе: агент обычно работает с тобой на протяжении карьеры, а дальше ты остаешься один, либо, в лучшем случае, со своей семьей и окружением.
У меня в этом плане была колоссальная поддержка, поэтому я знаю, что нужно для того, чтобы комфортно себя чувствовать. У меня не было проблем при завершении карьеры, и я хотела поделиться опытом такого безболезненного перехода с другими спортсменами.
— Вы — молодая мама. Как вам удается совмещать активную деловую деятельность с бытом и заботой о малыше?
— На самом деле, у меня такой эмоциональный период, я испытываю огромное количество положительных эмоций и получаю заряд бодрости от материнства. Беременность и рождение ребенка для меня — невероятное счастье. Это случилось в прекрасное время, я очень рада, и у меня хватает времени и на ребенка, и на бизнес-проекты, и на себя, и на семью. В том числе, бизнес-школа помогла мне правильно распределять свое время. Если ты грамотно подходишь к тайм-менеджменту и знаешь свои цели, все возможно. С одним ребенком можно заниматься любыми направлениями и никого при этом не ущемлять. Для меня это не составляет большого труда.
— Знаю, что вы общаетесь с нашими фигуристами — с Евгенией Тарасовой и Владимиром Морозовым, Александром Энбертом, участвовали с ними в телевизионных проектах. Как получилось, что вы оказались связаны с этим видом спорта?
— Да, я без конца выкладываю фотографии с фигуристами, уже шутила по этому поводу, что мои подписчики не понимают, что происходит, как меня судьба перекинула с тенниса на фигурное катание.
Мне интересно было расширить кругозор до других видов спорта. Особенно это касается хоккея и фигурного катания — самых популярных видов спорта у нас в стране. Когда я закончила карьеру, работала с хоккеем, сейчас мы действуем одной командой с фигуристами. У Марии Купцовой (Шашиной) есть свое агентство, которое занимается и продвижением спортсменов, и организацией спортивных мероприятий. Мы начали работать с Машей, потому что мне был важен такой человек и для своей команды, для моих спортсменов. Личные качества мне тоже были важны: мы хорошо общаемся с Марией, она мне очень импонирует как человек. У нас получилась классная коллаборация: она занимается мной — как оказалось, я пыталась помочь другим спортсменам, но не работала над собственным имиджем, и люди не понимали, что я делаю, работаю ли, учусь ли. И эту часть работы я передала агентству, чтобы освободить для себя время.
— Насколько вам удается следить за выступлениями российских фигуристов — пусть даже сейчас они могут соревноваться только на национальном уровне?
— Периодически смотрю. Прямо сейчас — нет, потому что декабрь перенасыщен событиями, к тому же, исполнился годик моему малышу. А в целом, конечно, слежу за соревнованиями, хожу на выступления, могу многих фигуристов назвать своими друзьями. Мне приятно болеть за них. Это очень крутой вид спорта, который требует невероятных усилий, выносливости, концентрации внимания и бесстрашия.
— Многие фигуристки — не только завершившие карьеру, но и выступающие — находят себя в шоу-бизнесе. Так, Алина Загитова и Евгения Медведева ведут ледовые шоу, участвуют в них, общаются с интервьюерами на YouTube-каналах, Анна Щербакова будет вести новогоднее шоу на Первом канале, Александра Трусова ведет блог на сайте телеканала «Матч ТВ». Как вы оцениваете их интеграцию в эту среду? Может ли их пример стать вдохновляющим для представителей других видов спорта?
— Я считаю, что это очень круто. Девочки молодцы, я их полностью поддерживаю. Они красотки, активные, не сидят без дела и участвуют в разных проектах. Такие кейсы можно однозначно брать в пример для тех, кто хочет завершать карьеру. У этих спортсменок очень интересные проекты, положительный имидж и хорошие гонорары. Такая активность после карьеры достойна большого уважения.
Что касается других видов спорта, здесь сложная история, потому что они не настолько раскрученные и медийные.
В том же теннисе много проектов крутится, которые можно было бы реализовать, но даже на не очень высоком уровне сложно привлекать людей хотя бы на небольшие мастер-классы. Надеюсь, что ситуация в стране также поспособствует тому, что люди будут уделять больше внимания другим видам спорта, постараются расширить свой кругозор и проявить большую активность по отношению к другим видам спорта: ходить на соревнования, поддерживать спортсменов, следить за ними в соцсетях.
Недавно была премия «Студент года», я была в жюри и оценивала номинацию «Спортсмен года» вместе с серебряным призером Олимпийских игр Александром Красных. То же самое плавание популярно в России, но не имеет такого медийного веса, чтобы делать свои проекты. Надеюсь, телеканалы будут больше привлекать представителей разных видов спорта и раскручивать их имидж, чтобы они могли больше на этом зарабатывать.