Цивилизация
— Какие были ожидания от финала Гран-при, учитывая силу соперниц — Камилы Валиевой и Алисы Лью, — и что думаешь о результате?
— Я рада, что в первый год выступления на международных стартах смогла завоевать бронзовую медаль в финале Гран-при.
Перед этим турниром я ожидала, что будет далеко не просто, но в то же время было желание очень сильно постараться, чтобы попасть в тройку. Этой цели я достигла и могла выступить еще лучше, подняться еще выше.
— Разница по баллам с Алисой Лью, которая делала четверной лутц и тройной аксель, в итоге оказалась совсем небольшой...
— Да, это всё мои допущенные ошибки.
— Тем не менее перед награждением вы втроем с Камилой и Алисой, кажется, очень мило пообщались.
— Мы учили Алису русским словам. Пытались освоить слово «Здравствуйте» — не получилось, но она смогла сказать «Привет» (смеется).
Также я видела фото, на котором Лью держала плакат «Alina» в честь Алины Загитовой во время произвольной программы женщин. Приятно, что за нашу группу болеют во всем мире — даже мои соперники.
@volkowalyona прием, нас уделали pic.twitter.com/IQQS6M78Bd
— Ri ори (@ris_ea) December 6, 2019
— А как у тебя обстоят дела с ультра-си?
— Я начала учить тройной аксель за две-три недели до финала Гран-при. Получается уже неплохо. Надеюсь выучить этот прыжок к первенству России среди юниоров. Хочется достичь и этой цели, потому что сейчас без ультра-си никуда.
Уже сама захожу на тройной аксель, без удочки. Пока что падаю, есть недокрут, но надеюсь, что скоро покажу чистый выезд.
— Если говорить о другой стороне фигурного катания, то ты уже отличаешься довольно зрелым катанием и высокой пластичностью.
— Все это благодаря хореографам, которые очень много поработали со мной. Они вкладывают во всех нас много сил и времени. Также мне кажется, что я могу хорошо прочувствовать некоторые композиции внутри себя. Музыка, подобная «Je suis malade» («Я больна» в переводе с французского. — «Газета.Ru»), которая звучит в произвольной программе этого сезона, мне очень близка. Не то чтобы легко под нее кататься, но мне нравится ее выражать.
История в этой песне весьма печальная, и по смыслу она, может, и не относится ко мне, но я получаю удовольствие от представления на льду такой трагической музыки и такого стиля.
— Есть ли мечта взять какую-то конкретную композицию для программы?
— Наверное, нет. Наши тренеры всегда подбирают нам такую музыку, что ты просто понимаешь — это то, что надо, сама бы такую не нашла.
Когда впервые услышала «Je suis malade», подумала сначала, что будет трудно и я не смогу ее выразить. Сама бы я такое не выбрала никогда. Но оказалось, что это не так сложно и даже интересно. На данный момент это моя любимая программа за все время.
Во время работы над постановкой я смотрела, как Аделина Сотникова каталась под эту музыку, и мне очень понравилось, как она ее интерпретировала.
— Какие-то образы для программ всплывают в голове, когда слушаешь музыку?
— Такого, чтобы я прямо для программы что-то нашла, еще не было. Я просто слушаю ту музыку, которую сейчас обычно любит молодежь. Нравятся зарубежные исполнители — Imagine Dragоns, Sia, Билли Айлиш... Именно песни Айлиш у меня сейчас одни из любимых, она мне очень близка.
— Нет ли идеи поставить показательный под Билли Айлиш?
— Пока о такой постановке не думали, но попробовать, может быть, хочется.
— Ты родилась в Хабаровске — не самое обычное место для начала карьеры фигуриста.
— Я провела в Хабаровске около трех-четырех лет. Вставала там на коньки, училась кататься и оттуда уже прилетела в Москву заниматься в Хрустальном.
Переехали мы не только из-за моей карьеры, а, в частности, и потому, что старшей сестре надо было учиться в Москве. Там все вместе сложилось: родители хотели и меня развивать в спорте, и сестре дать достойное образование. Она уже, кстати, закончила МГУ и работает, так что все складывается хорошо.
А в Хабаровске у меня остались бабушка с дедушкой. Раньше мы летом к ним все время ездили недели на две, а один раз даже на месяц. Но сейчас уже, к сожалению, совсем не хватает времени.
— После переезда в Москву ты сразу попала в «Хрустальный»?
— Мама рассказывала, что изначально меня хотели отдать в ЦСКА, но она проезжала мимо «Хрустального» и увидела, что этот каток достаточно близко от нашего дома. Тогда мы попробовали устроиться туда. Набор в то время уже был закрыт, но нам все равно сказали: «Приходите».
Я справилась с тем, что меня попросили сделать, и начала заниматься в «Хрустальном» у Оксаны Михайловны Булычевой.
О том периоде очень хорошо помню, что, когда я уже стала повзрослее и участвовала в соревнованиях по «Юному фигуристу», мы как-то сидели в раздевалке, и тут — бац! — нам говорят: «Едем на турнир». Все было очень неожиданно, но мне такое нравилось.
— Как ты в итоге перешла в группу Этери Тутберидзе?
— У Оксаны Михайловны я каталась очень долго, освоила у нее все двойные прыжки, начала учить тройные и после этого в какой-то момент решила пойти на просмотр к Этери Георгиевне.
Тогда я еще не прыгала тройные, и, естественно, в группу Тутберидзе меня не взяли.
После этого я год каталась у Царевой Анны Владимировны, выучила все тройные и каскады 3+3. Потом я снова пошла на просмотр к Этери Георгиевне, и на этот раз меня приняли.
Помню, я пришла на просмотр в пятницу, когда у младшей группы был выходной, и меня отправили кататься со старшими.
Как раз в тот момент на льду была Алина Загитова — ей ставили короткую программу под «Призрак оперы». Когда началась раскатка, я очень волновалась, меня всю потрясывало.
Было страшнее, чем на экзамене в школе (смеется). Боялась, что упаду, не смогу что-то сделать. Но на этом адреналине я даже ни разу не упала на тренировке, со всем справилась. Было страшно, но мне нравилось, что все получается, что я делаю все почти наравне с остальными.
— Кто произвел на тебя тогда наибольшее впечатление в группе?
— Меня всегда восхищала Алина Загитова — и до перехода в группу Тутберидзе, и до сих пор. Ее трудолюбие, упорство, то, что она никогда не сдается и продолжает работать…
Весьма впечатляет упорство Саши Трусовой — то, как она разучивает все новые и новые прыжки, не желая притормозить.
И вообще я очень уважаю трудолюбие всех девочек — и Ани Щербаковой, и Алены Косторной. Никто из них не останавливается на достигнутом, и это действительно мотивирует.
— Евгения Медведева говорила, что никогда не видела такого трудоголика, как Алина…
— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление. Есть ощущение, что Алина никогда не останавливается.
У нас в группе, если ты не откатал программу чисто, нужно делать ее заново до тех пор, пока не покажешь без ошибок. И Загитова всегда уходила с тренировки только, когда все сделала идеально.
Не было такого, чтобы она чего-то не закончила, поленилась. Она всегда была очень трудолюбивой. Ее уверенность и мотивация прямо поражают.
— Не просили с девочками совета у Загитовой? Может, она делилась секретом побед?
— Алина давала нам технические советы — по «дыхалке» и прочему. А как выиграть — нет, не спрашивали.
— Как ты привыкала к новому стилю тренировок в группе Тутберидзе?
— Было тяжело. Весь первый год было волнительно и страшно. Мне ставили программу в первый раз сразу Этери Георгиевна и Даниил Маркович (Глейхенгауз — «Газета.Ru»). Переживала, что сделаю что-то не так, и я правда делала что-то не так (смеется). Но тренеры обладают большим терпением и упорством.
В итоге получились весьма красивые программы, за что я очень благодарна. Однако влиться в этот процесс было действительно сложно. Думаю, что всем нам непросто и до сих пор, потому что это большой труд.
Принципиальное отличие занятий в других местах от группы Тутберидзе в том, что здесь все работают беспрерывно. Не бывает такого, что ты что-то прыгнул и потом просто едешь, отдыхаешь несколько минут. Отдыхаем мы после тренировки.
— Кто самый добрый тренер у вас группе?
— Добрые все. Злых нет — только требовательные (улыбается). Не бывает такого, что тренеры постоянно строгие: все зависит от ситуации и от того, как ты работаешь. Когда надо мотивировать, могут сказать что-то внушительное, когда надо разрядить ситуацию, много шутят.
Не только Даниил Маркович, но и Сергей Викторович (Дудаков — «Газета.Ru»), и Этери Георгиевна во время ОФП или на льду часто шутят, но работа у нас стоит на первом плане.
— Летом в вашу группу даже приезжал стажироваться серебряный призер Пхенчхана-2018 — японец Шома Уно…
— Когда я в первый раз увидела Шому вживую, у меня был шок. Раньше наблюдала за ним только по телевизору, а тут вот он — стоит.
До личной встречи знала, что он очень маленький, — в интернете есть данные по этому поводу, — но все-таки думала, что визуально он будет выше. А оказалось, что Шома почти как я (смеется).
Сфотографировалась с ним уже в самом конце, перед его отъездом, потому что боялась подойти, но Уно оказался очень добрым. У него вообще нет ощущения, что он звезда: со всеми без проблем фотографировался, дарил подарки. Мне привез магнитный браслет на шею — было очень приятно. Разговаривала с ним на английском, но он не очень понимал (смеется).
— Правда ли, что Шома много спит — в том числе и посреди тренировочного дня?
— Лично не видела того, чтобы он спал — только фото у Лизы Турсынбаевой в Instagram. Но вообще днем на сборах многие спят от усталости, потому что такие нагрузки еще непривычны.
— Теперь, когда сезон уже в самом разгаре, фанаты, наверное, часто пишут?
— Да, часто. После соревнований сейчас вообще много упоминаний в сторис, и мы до сих пор с Камилой не можем их разобрать. Многие просят автограф и совместное фото — это приятно и непривычно, такого у меня еще не было. Даже когда мы с мамой гуляли по Турину, выбирали подарки на Новый год, меня узнали и попросили сфотографироваться. Кажется, это были итальянцы, но они пытались говорить на русском (смеется).
— Что читаешь о фигурном катании?
— В соцсетях смотрю иногда тематические фотки и видео. Но в целом стараюсь не читать особо ни про себя, ни про кого-то другого, потому что это мне не очень надо. Для меня важно только мнение моих тренеров и родителей.
