Цивилизация
Знаменитый российский спортсмен Дмитрий Саутин, двукратный олимпийский чемпион и единственный в истории обладатель восьми олимпийских наград в прыжках в воду, в последние годы проявляет себя в роли функционера как вице-президент Российской федерации прыжков в воду. Однако корреспонденту «Газеты.Ru» удалось увидеть его в еще одной ипостаси, когда Саутин судил этап неофициального Кубка мира по хай-дайвингу — Red Bull Cliff Diving в Мостаре.
«Все ждут, что хай-дайвинг войдет в программу Олимпиады»
— Как объяснить непосвященным, чем отличается традиционная «десятка» в прыжках в воду от хай-дайвинга?
— В прыжках с двадцати и выше метров абсолютно другая механика — вход в воду осуществляется исключительно ногами.
— Кажется, что судьи выставляют оценки, ориентируясь исключительно на чистоту входа в воду. Это свидетельствует, что они не успевают улавливать элементы в воздухе?
— Нет, конечно. Обращаем внимание на все. С вышки полет длится всего 1,7 секунды, а здесь — от 2,5… Так что успевают арбитры, успевают.
— Вы общаетесь с коллегами перед тем, как поставить оценки, или обмениваетесь мнениями после того, как они объявлены?
— Нам нельзя. Обсуждаем только, если между лучшей и худшей оценкой слишком большая разница, просматриваем повтор и обосновываем, почему поставили такую оценку.
— Артем Сильченко вчера сказал, что если был у судей замедленный повтор, то хай-дайвинг мог бы судить любой, даже дворник.
— Да, да! Так же вообще несерьезно, нет человеческого фактора. Зрителям на повторе видно, а у нас же ничего нет, только компьютер и книжки.
— Спортсмены не обижаются на вас, если сильно занизили?
— Думаю, им все объясняют. Есть же положения, мы их знаем, и спортсмены должны знать, за что их «невзлюбили». Спортсмен уверен, что прыгнул на 8.5–9.0, а мы ему поставили лишь 6.5–7.0, потому что подогнул ноги. Сам ошибся. Но это не сразу понятно. Когда пару повторов в режиме ускоренной съемки посмотрит, начинает осознавать.
— Можете сравнить базовую технику прыжков тех, кто прыгает с 10-метровой вышки на олимпийском уровне, и хай-дайверов?
— Все одинаково, техника, расстояние. Здесь ведь соревнуются бывшие прыгуны.
— Вы сами прыгали с таких высот?
— Нет, никогда. Максимум, может, метров с 20. Нет, с 18, и то мне было лет 15. Мы в Севастополь поехали в 1989-м себя проверить.
Я прыгнул три раза. Первый раз, конечно, ничего не понял, сердце колотится. Потом я еще раз прыгнул, уже как-то поспокойнее. И только на третий раз страх ушел.
— В хай-дайвинг идут те, кто не смог добиться серьезных результатов на 3 и 10 метрах?
— Конечно. В 18–19 лет, когда прыгуны перерастают юношескую сборную, а в основную пробиться не могут, начинают искать себя. Еще год можно попрыгать, но жизнь-то надо налаживать. С тебя снимают зарплату, потому что не попадаешь в число тех, кому положены дотации. Ребята получают предложения из разных шоу, уезжают работать, развлекать народ. Как правило, условия для тренировок у ребят всегда очень хорошие, есть вышка до 30 метров, где можно оттачивать технику. Некоторые начинают переквалифицироваться в хай-дайверов, а потом уже возвращаются в спорт в ином качестве.
— Как вы думаете, у хай-дайвинга хорошие шансы на включение в олимпийскую программу?
— Уже подали заявку, все ждут. Вопрос серьезный, потому что многие хотят попасть на Игры.
— Думаете, больше шансов, чем у метрового трамплина? Сейчас Олимпиада тяготеет больше к зрелищности?
— Естественно. Посмотрите, сколько людей собралось на этап серии Red Bull в Мостаре.
«Чтобы все исправить, мне нужно возглавить сборную России»
— Телевидение может продать все, что нравится зрителям?
— Конечно, если людям нравится, продавать рекламу легче. По тому, сколько собирается зрителей, наверно, сначала идет футбол, а потом хай-дайвинг. Иногда на соревнования съезжаются 75 тыс. человек. Вы верите? Я когда первый раз столкнулся, был поражен!
— Сколько этапов вы отсудили?
— Я третий год в этом бизнесе, но получаю всего пару назначений за сезон, максимум три.
— Вы можете объяснить, почему в Китае сильная школа прыжков, а в этом виде они не выступают?
— Один китаец был, но шлепнулся сильно. Наверное, с тех пор боятся. Но если включат в Олимпиаду, сразу вернутся (смеется).
— Ходят слухи, в Поднебесной вы пользуетесь бешеной популярностью?
— Да, куда бы ни приехал, хорошо относятся, не забывают. Наверно, в России процесс забвения быстрее.
— Теперь, когда вы сами выставляете оценки, стали лучше понимать судей того времени, когда выступали?
— Все допускают ошибки, с этим нужно смириться. Но давайте откровенно: нас же пять человек сидят за столиком и оценивают прыжок, и все допустить серьезный ляп не могут. Процент объективности все равно очень высок.
— Вы сами сколько раз в год прыгаете?
— В этом вообще не довелось, после ЧМ в Казани завязал на время, но очень жалею об этом. Все болячки сразу наружу. А так до 2015-го я продолжал прыгать. Официально завершил профессиональную карьеру четыре года назад, потом тренировался для себя. Ходил с детьми на тренировки, делал какие-то легкие элементы, и все было нормально. В какой-то момент приостановился, и все: плечи, локти, спина… Сейчас подлечился. Думаю, хватит доверять врачам, надо ходить в зал и тренироваться.
— У вас никогда не возникало желания в какой-то момент сказать: «Ну что это за элемент? Ребята, смотрите!» — и устроить мастер-класс?
— В последний раз я прыгал в шоу «Елки», по-моему, 27 декабря. Прыгнул с десятки один прыжок. Я настроился, пару дней для себя потренировался, вышел и прыгнул. Но потом «крепатура» была до самого Нового года, руки болели (смеется).
— Рассчитывали выступить в Лондоне на Играх?
— Мысли, конечно, были, но это было нереально. Уже в 2011 году определились ребята. Они выступили в России, съездили на мир и хорошо там выступили. По-моему, взяли серебро и бронзу. Шанс был, но небольшой. Я понял, что это ни к чему.
— Как вы думаете, почему в Рио российская команда по прыжкам в воду впервые не взяла медали?
— Очень сложный вопрос. Даже как вице-президент федерации я не могу объяснить, потому что меньше всего находился в команде. У меня нет доступа, да мне туда и не надо. Там есть тренер и президент федерации. Но и ему это не надо, он деньги зарабатывает, чтобы содержать работников, оплачивать командировки. Главный тренер сборной — Олег Зайцев.
Мне кажется, в команде что-то произошло. Какие-то трения, недопонимания, или психологически устали. Ведь они ничего не пропустили, не меняли состав. Ребята просто «сдохли» и не смогли подойти в оптимальном состоянии.
— А тот факт, что там был открытый бассейн с ветром и дождем, мог повлиять как-то?
— Да нет, у нас же два сбора на Кубе было.
— У хай-дайвинга и прыжков в воду есть будущее?
— Я думаю, как все есть, так и останется. У нас в Воронеже много детей занимаются, в Москве тоже. Записываются в секции, причем некоторых родители приводят детсадовцев. Это приятно. У нас были и есть люди, на которых можно равняться, — Захаров, Кузнецов, Саутин. Тем более мы всегда открыты, на мероприятиях фотографируемся, общаемся, раздаем автографы…
— Чего вам как вице-президенту федерации не хватает, чтобы лучше делать свою работу и все исправить?
— Думаю, мне просто необходимо возглавить сборную команду. А почему нет? Думаю, я заслужил это право. Пока не было вариантов, но сейчас появился.
— Если получится, многое измените?
— Наверняка. Нынешняя ситуация меня не устраивает. Когда приходят новые люди, всегда следуют изменения, в том числе и в коллективе. Сейчас в команде есть люди, фамилий которых даже я не знаю, но они стоят на ставке Минспорта. За что они получают деньги? Звонить и спрашивать у Зайцева мне неинтересно.
«Нам четко сказали: никаких таблеток с 1 сентября»
— Государство всегда вмешивается в спорт, особенно когда на кону стоят большие старты, разве нет?
— За последние годы мы во многих аспектах отстали от конкурентов. У нас же ничего не изменилось, ни в физической подготовке, ни в чем-либо еще.
В других сборных дела идут в гору, а у нас как было восемь лет назад, так и осталось. Лондон прошел, Рио… и тишина.
Поэтому мы и проигрываем. Человек должен идти в гору, а мы с нее катимся.
— Это больше касается детского спорта или профессионального?
— Профессионального. С девочками у нас вообще беда. Нет результатов, если не брать в расчет чемпионат Европы.
— Как поживает ваша школа в Воронеже?
— Нормально, работает. Набор детей есть, прыгают. Сейчас в конце ноября будет турнир памяти моего тренера. Готовимся. Самое главное, деньги и бюджет есть.
— То есть деньги не только на олимпийские факелы ушли?
— Нет. Кадурин (руководитель Управления физической культуры и спорта Воронежской области. — «Газета.Ru») запретил переводить деньги на игровые виды спорта. Сказал, лучше пустить эти средства на обычные школы олимпийского резерва, в том числе и нам. Это первый его правильный шаг, и я поддержал его. Пускай сами зарабатывают деньги. Футбол у нас наверху...
— Но город-то футбольный...
— Футбольный, только результата нет. В отличие от гимнастики той же.
— Многие говорят, что после скандалов, связанных с мельдонием, российские результаты заметно ухудшились.
— Другие федерации не беру, но у нас все хорошо. Даже еще раньше, с 1 сентября, у нас перестали мельдоний давать, потому что знали. Но он особого толку и не давал. Мне его самому давали, но я ничего не чувствовал. Может, кому-то и придавал какой-то азарт, толчок во время тренировок, но я ничего не ощущал. Большую часть времени даже не принимал.
У нас президент четко сказал: никаких таблеток, забыть про них с 1 сентября.
— Как вы относитесь к тому, что мельдоний занесен в черный список, но в то же время многие иностранцы принимают его в терапевтических целях?
— Да бред какой-то творится. Ни мне, ни многим людям непонятно. А то, что хакеры вскрыли, что американцам официально разрешали принимать, это вообще дурдом.
Самое обидное, что международные организации дошли до паралимпийцев и этих людей не пустили в Рио. Стыдно, жалко, и вообще это позор.
Еще, конечно, много потерь было в легкой атлетике. Елена Исинбаева не поехала и еще масса достойных ребят, которые ни в чем не повинны.
— Но вы за свою карьеру никогда не использовали терапевтические исключения?
— Да у нас даже таких врачей особенно и не было, и ничего такого не выписывали и не выдавали. Это же в основном легкая атлетика, плавание, тяжелая атлетика. Я за свою федерацию говорю, что у других — я не знаю. Так тоже есть президенты, вот пусть они и отчитываются.
Другие новости, материалы и статистику можно посмотреть на странице летних видов спорта, а также в группах отдела спорта в социальных сетях Facebook и «ВКонтакте».
