Цивилизация
Сделав очередной ход, молодой человек резко поднялся с кожаного кресла и, слегка переваливаясь, быстро ушел в комнату отдыха. Напротив его соперника, интеллигентного вида индийца средних лет, прямо на уровне глаз возвышался небрежно нахлобученный на спинку кресла мятый пиджак со спонсорскими наклейками. Не висел, как на вешалке, а будто пытался привстать и доиграть партию за своего хозяина...
Индиец оторвал глаза от доски и уперся взглядом в пиджак. Часто-часто заморгал глазами за стеклами очков в тонкой оправе и попытался сосредоточиться на решении шахматных проблем. Но его взгляд то и дело возвращался к пиджаку.
Он сделал свой ход, и секунд через пятнадцать на сцене снова появился его оппонент. Подойдя к креслу, он чуть задумался, потом уверенно влез в пиджак и по-хозяйски взгромоздился на свое место.
Так заканчивалась вторая партия матча на первенство мира между Магнусом Карлсеном и Вишванатаном Анандом. Добившись серьезного преимущества, Магнус совершенно расслабился и временами выглядел не как чемпион мира по шахматам, а как дворовый хулиган.
С большой головой, выдающимся вперед подбородком, с большими кулаками, в мятом пиджаке... Брамин Ананд, представитель высшей касты в индийском обществе, всегда предельно корректный и выдержанный, явно не выработал в себе привычки к такой компании.
Интеллигент в очках против хулигана — поединок откровенно неравный. И это неравенство, заявившее о себе в столкновениях этих шахматистов далеко не вчера, в очередной раз проявилось сегодня. Примерно через час сопротивления в тяжелейшей позиции Ананд закончил партию грубым зевком.
Проиграл он, конечно, не пиджаку. Карлсен провел партию в своем фирменном стиле, который можно назвать троллингом коллег-гроссмейстеров. Такие простые позиции на высоком уровне перестали играть еще до войны. Может быть, под влиянием беспроигрышных серий великого Капабланки...
«Ну, здесь простая ничья, ни одной проблемы», — словно говорили друг другу шахматисты и ныряли в нехоженые джунгли иррациональных вариантов. Итальянская партия, дебют четырех коней и прочие устаревшие скучные начала сменились «диким» вариантом Ботвинника, староиндийской защитой, обоюдоострой «сицилианкой».
Симметрия после дебюта предвещала скорый мир. Казалось, любой гроссмейстер, даже мастер знает, как делать ничьи в таких позициях. На победу их играли разве что против заметно уступающих в классе — с любителями в открытых турнирах, в сеансах одновременной игры.
Потом пришел Карлсен и спросил: а вы правда знаете, как делать ничью? И вот мы приходим к ситуации, когда второй игрок мира получает по дебюту равную, симметричную позицию, не делает грубых ошибок и через шесть ходов оказывается вынужденным вести бесперспективную борьбу за ничью.
Карлсен начал партию ходом королевской пешки, полушутливо-полусерьезно забракованным накануне одним из комментаторов. Ананд избрал испанскую партию и предложил в день 25-летия падения Берлинской стены поиграть берлинский вариант. Карлсен уклонился, и на доске возникла суховатая позиция «анти-Берлина».
Магнус сначала сдвоил сопернику пешки, потом раздвоил их, разменяв в процессе две пары легких фигур. Не было ни одной объективной причины, по которой позицию белых стоило бы предпочесть. Комментаторы терпеливо ждали, когда начнет проявляться «магия Карлсена», но мысленно, возможно, начинали строить планы на выходной.
А Магнус тем временем нашел способ доставить Ананду проблемы. Сняв напряжение в центре, он отдал черным открытую линию, на которой не было ни одного поля вторжения, и набросил горсть своих фигур на королевский фланг. Туда пришли конь, ферзь и ладья, а когда в путь двинулась пешка, Ананд занервничал и сделал один плохой ход. Этого оказалось вполне достаточно — Карлсен мертвой хваткой вцепился в свою добычу.
Оценка позиции в тот момент совершенно не казалась настолько фатальной. Компьютер давал белым преимущество меньше одной пешки. Да, у черных чуть хуже король, слабость на f4. Зато у них открытая линия d и на доске остались только тяжелые фигуры, что дает дополнительные возможности в борьбе за ничью.
Но Магнус оценивал ситуацию точнее и глубже, чем наблюдатели и даже компьютеры. И через несколько ходов стало очевидно, что спасти Ананда может сегодня только чудо...
Надо сказать, Карлсен отличается от компьютера только тем, что вообще не хочет (хотя и может) считать сложные варианты. Характерный момент произошел на пресс-конференции. Вместо упомянутого выше хода пешкой (который, в сущности, принес Карлсену победу) в распоряжении белых был способ взорвать позицию жертвой ладьи за четыре пешки и атаку, придав игре совершенно иной характер.
— Вы рассматривали ход 20.Bh6? — задала вопрос Карлсену на пресс-конференции Анастасия Карлович.
— Там, по-моему, получается только вечный шах... — после некоторой паузы проронил норвежец.
— То есть вы видели этот ход, но считали, что там вечный шах, — попыталась резюмировать пресс-атташе ФИДЕ.
— Честно говоря, мне нравился ход 20.h4, и я не стал больше ничего считать, — сознался Карлсен.
Выигрывать лучшие позиции сухими техническими средствами, без риска, без расчета вариантов — задача слишком амбициозная. В процессе реализации преимущества всегда надо напрячься и что-то посчитать. Да, сегодня делать это не пришлось: не выдержав тягот защиты, Ананд грубо зевнул на 34-м ходу и сдался после точного ответа соперника.
Но в перспективе такое нежелание нанести решающий удар может стать слабостью Карлсена, как 90 лет назад стало слабостью другого вундеркинда и великого техника — Хосе Рауля Капабланки.
Счет в матче с учетом стартовой ничьей стал 1,5–0,5 в пользу чемпиона мира. До конца поединка запланировано десять партий, но характер борьбы такой, что невольно думаешь о досрочном финале. В понедельник у участников матча выходной день. Третья партия состоится во вторник, 11 ноября, в 15.00 по Москве. Белыми будет играть Вишванатан Ананд.
Другие новости, материалы и статистику можно посмотреть на странице шахмат.
