Цивилизация
«За меня болели шесть полицейских и работник UFC»
– Вы в этом году перезагрузили карьеру в UFC, несмотря на то что находитесь в преклонном по спортивным меркам возрасте, несмотря на скепсис большинства и неверие в ваши силы. Как вы пришли к этому и насколько тяжело далось решение вернуться?
– Честно говоря, где-то внутри я знал, что рано или поздно вернусь в UFC, потому что все, чего я добился, что у меня сейчас есть, случилось благодаря этой организации – имя, популярность какая-то. Во-вторых, если бы у меня было слишком много боев сейчас в других организациях, может быть, я даже и не пытался бы.
Я провел два боя для Fight Nights в России и Белоруссии, один бой в Азии для их организации М-1, в World Series of Fighting обещали, что будут делать бои каждые три месяца, но на деле вышло не совсем так. Поэтому, взвесив все за и против, мы решили все-таки попробовать зайти на второй круг в UFC.
Не все в этой организации были, скажем так, дружелюбно настроены в отношении моего решения. Но благодаря моему менеджеру Леониду Королинскому и хорошим отношениям с Дэйной Уайтом (президент UFC. — «Газета.Ru») все получилось. В свое время я ушел, не хлопнув дверью, как большинство, а по-человечески. И Уайт сказал: «Ладно, давайте дадим Орловскому второй шанс». Я ему благодарен.
– Комментируя решение дать вам этот «второй шанс», Уайт сказал, что ваш менеджмент его «вежливо попросил». И это вызвало в мире ММА неоднозначную реакцию: мол, UFC сделал Орловскому подачку… Вас это не смущает?
– Я действительно без скандала уходил из UFC и ни разу не сказал об этой организации плохого слова. Подачка? Может быть, так и было. Но бывают ситуации в жизни, по крайней мере лично для меня, когда нужно поступиться своей гордостью. Мне действительно дали шанс. Наверное, поэтому сразу поставили на бой с Шаубом. Потом ведь ходят слухи, что для всех, кого отправляют в Бразилию драться с местными бойцами, это своего рода наказание.
Сейчас настойчиво просят, чтобы я дрался с Хантом 10 ноября. А в конце первого контракта, когда я не хотел переподписывать с UFC соглашение, был момент, когда я 11 месяцев просидел без боев. Главное – верить в себя и медленно, но верно идти к своим целям.
– Эта житейская мудрость — «поступиться гордостью ради своих целей» – когда к вам пришла? Не в 18 же лет?
– Ну конечно нет! С возрастом, наверное. Вообще я в свое время прочитал очень много книг по психологии. Причем, когда читал в первый раз, ничего не понимал из того же Макиавелли. Мне посоветовали просто читать перед боями, чтобы ни о чем не думать. Зато, когда перечитываешь второй раз, находишь много нового. Так же с «Алхимиком» Коэльо. Когда читал десять лет назад, одни ощущения, а через пять лет когда перечитываешь – уже другие. Что-то начинал для себя подчеркивать.
– Первым вашим боем после возвращения в UFC стал поединок с Бренданом Шаубом. Вы победили решением судей, но скепсиса меньше не стало, скорее даже наоборот. Да вы и сами назвали тот бой ужасным…
– Ну начнем с того, что для Уайта, если нет крови, нет нокаута, бой плох. Нужно шоу. Мой менеджер после этого поединка запаниковал: «Ты что, нас теперь могут вообще с контракта снять, вообще незрелищно». Я расстроился, честно говоря. После боя в интервью сказал, что это не самый мой лучший бой, но точно и не самый худший. Потом приехал домой, пересмотрел несколько раз – нормальный бой.
Я контролировал ситуацию, а в третьем раунде локтем ему разбил лицо. Он выглядел так, будто попал под поезд. Но к бою с Антонио (Бигфутом) Силвой я попросил помочь мне тренера по боксу Андрея Ивчука, и с бразильцем все прошло иначе. Я ожидал, что после боя с Шаубом будет критика, и я был к ней готов, если вернуться к вопросу.
– Ваши бои – это спорт. Но они никогда не будут так коммерчески успешны без яркого шоу. Создает ли это дополнительные сложности в работе?
– Да я сейчас вообще стараюсь на публику не работать. Делаю то, что будет хорошо для меня, чтобы это не вредило тренировочному процессу и, конечно, самому бою. Поэтому где-то «маслица подлить» – не про меня.
– Вы очень вдумчиво подходите ко всему, стараетесь анализировать все происходящее. Например, после боя с Бигфутом говорили, что теперь поняли, каково вашим соперникам в Белоруссии…
– Когда десять тысяч издают в твой адрес непрерывное недовольное гудение – это сложно. Я знал, что за меня болеют шесть полицейских из Сан-Пауло и один работник UFC на арене… Вот тогда я после боя не хотел ни фотографироваться, ни подписывать ничего. Не знаю, обида это какая-то или другая эмоция… Но меня попросили, и в итоге я согласился.
– Есть люди, которых подстегивает негатив толпы и они становятся злее; другие, наоборот, во враждебной атмосфере теряются…
– Честно говоря, думал, что меня может это немножко «прибить». Но благодаря моим тренерам Андрею Ивчуку и Саиду Хатиму, которые меня великолепно настроили, я справился. Сумел поймать весь негатив и перевести его в позитив.
– Есть от этого дополнительная гордость за себя?
– Гордость есть от того, что сумел перестроиться. Я услышал в этом бою подсказки тренеров. Обычно в бою я все равно что-то делаю от себя. Но на этот раз я полностью выполнил установку.
«За ошибки получал от тренера тапком»
– Вы сами не раз признавали, что ваша проблема в потере концентрации и отступлении от плана. Сейчас эта проблема решена?
– Я не зарекаюсь, но хотелось бы верить, что да. Лакмусовой бумажкой будут следующие бои. Я уже говорил, что считаю себя неглупым человеком и должен буду это в следующих боях показать. В тренировочном лагере я придумал интересное наказание для себя, если я что-то делал не так.
Все сначала смеялись, говорили: «Опять Орловский какой-то ерундой занимается». Но это сработало.
Если я, допустим, опускал руку во время спарринга или пятился назад, тренер должен был взять тапок и нанести мне пять шлепков. То есть если я десять раз поступил неправильно во время спарринга, то получал 50 шлепков. Честно говоря, сначала было не очень, а потом тренеры мне подарили деревянную доску и наказывали уже ей. Вот тогда я почувствовал мотивацию. Что не дошло через голову, дошло через тело.
– Вообще с вами легко работать тренерам?
– Хотелось бы надеяться, что да. Но вообще, анализируя прошлые годы, прихожу к иному выводу. Пять лет назад мы тренировались в удобное для меня время и отрабатывали то, что больше нравилось мне. Сейчас все немножко по-другому. Сейчас на период 8–10 недель тренировочного сбора я становлюсь в хорошем смысле слова рабом своих тренеров, делаю то, что мне говорят, независимо от того, нравится мне этот или нет. Для меня сейчас на первом месте результат.
– Вы сказали, что намечается бой с Хантом. В других интервью говорили, что не выбираете соперников. А есть те, с кем особенно хотелось бы сразиться?
– Конечно есть. Все те, кто у меня выиграл. А потом и все остальные. Но мечтать можно сколько угодно, а в реальности есть Хант – значит, Хант. Я понимаю, что надо забыть про свои маленькие желания и двигаться к большой цели. Если я хочу стать чемпионом, то надо делать то, что требует UFC. На данный момент я являюсь работником этой организации, и моя задача – выполнять контракт.
– Вы четырежды встречались с американцем Тимом Сильвией. Победили, потом дважды уступили, а четвертый бой был признан несостоявшимся. Считаете ли вы тот последний бой вашей победой и хотели бы сразиться с Сильвией еще раз?
– Да, я считаю, что выиграл. Установка перед боем была, что после поднятия рефери руки можно бить ногой. Я по глазам видел, что он хочет поднять руку. И он это в итоге сделал, но я просто ударил быстрее. Поэтому я считаю, что в наших противостояниях счет 2:2.
Хочу ли я с ним драться в пятый раз? Если это будет интересно UFC, то да. Но если спросят меня, то я, наверное, выберу кого-то другого.
– То есть считаете ваше противостояние законченным?
– Если наше противостояние будет интересно со спортивной точки зрения, то я готов. А если это на почве каких-то «желтых» историй, типа «бывшая девушка Орловского встречается с Сильвией», то нет.
– После четвертого боя с Сильвией изменили правила, и теперь команды судьи ждать не надо. Нет у вас каких-то особых эмоций на этот счет?
– Нет, на это я не обращаю внимания. Бой вошел в историю — уже хорошо.
«Гамлета сыграю вряд ли»
– Давайте перейдем к вашей кинокарьере…
– Карьера – это громко сказано.
– И тем не менее… Вам в ноябре сниматься в фильме «Воин» кинокомпании Art Pictures Studio. Что это для вас? Работа, новые впечатления или, может, вообще цель на будущее?
– Я не раз повторял и еще раз скажу: я понимаю, что вряд ли стану каким-то известным актером. Хотя, если честно, конечно, хотелось бы. Это очень интересный и важный жизненный опыт, в том числе и с профессиональной точки зрения. Я понимаю, что, если ты хочешь быть профессиональным бойцом или профессиональным актером, надо много работать и учиться.
Я понимаю, что Гамлета вряд ли сыграю. В третьем «Универсальном солдате» у меня был хоть какой-то диалог, а в четвертом они подумали, что Орловскому лучше рот закрыть и пускай просто будет сантехником.
Конечно, хотелось бы с диалогом роль иметь. Если не главную, то хотя бы не какой-то маленький эпизод. Хочется, чтобы зрителям было интересно смотреть фильм «Воин», чтобы все получилось профессионально.
– В киноиндустрии к вам есть стабильный интерес?
— Мой товарищ Микки Рурк хотел засунуть меня в продолжение «300 спартанцев», но 23 марта прошлого года из-за ошибки рефери, «заснувшего» на часах и забывшего дать сигнал об окончании раунда, Энтони Джонсон сломал мне челюсть в двух местах, и этого не случилось. Хотя было бы интересно. Я успокаиваю себя тем, что смотрел «Расцвет империи», когда он вышел, и мне фильм не понравился.
– Качество фильма, в котором вы снимаетесь, вам важно?
– Безусловно.
– Как тогда оцениваете продолжения «Универсального солдата»?
– Когда вышло продолжение «Капитана Америки» с Жоржем Сен-Пьером (один из лучших бойцов ММА. – «Газета.Ru»), я позвонил режиссеру «Солдата» Джону Хайамсу и сказал, что наши бойцовские сцены были намного интереснее. Мы с ним посмеялись. А во-вторых, если будет хоть и маленькая, но яркая роль и с хорошим актерским составом, то это было бы здорово.
Для примера приведу «Неудержимых». Первые две части намного сильнее третьей. Не знаю, может быть, я сейчас лукавлю, но, если бы мне предложили сняться в третьей, я бы, наверное, отказался.
– На что больше всего обращаете внимание, когда поступает предложение сняться в кино?
– Сейчас для меня в приоритете моя карьера в ММА, а именно в UFC. Если кино не мешает спорту – пожалуйста. Но главное сейчас мое решение — реанимировать свою спортивную карьеру.
– Как долго планируете еще выступать?
– Пока желание у меня есть. Надеюсь, я еще интересен болельщикам. С возрастной точки зрения есть разные примеры. Джордж Формэн в 46 лет стал чемпионом, Энди Кутюр дрался до 47. Конечно, так долго я не буду выступать, но пару лет еще точно поупираюсь. К тому же для тяжеловеса, говорят, «прайм-тайм» начинается в 35 и продолжается до 38 лет.
– Желание посрамить скептиков добавляет мотивации?
– Знаете, раньше очень сильно переживал. Особенно когда говорили, что у меня «хрустальная челюсть». Но специалисты лицевой хирургии скажут вам, что у любого человека не выдержит челюсть после сильного прямого удара.
К тому же я в четвертом бою с Сильвией выстоял после его попадания и смог его нокаутировать потом, хоть победу мне и не засчитали. А в бою с Джонсоном, когда рефери забыл ударить в гонг, оппонент сломал мне челюсть в двух местах, но я провел потом еще два раунда, и он меня не нокаутировал. Это очень добавило уверенности.
Раньше, да, очень переживал. Теперь просто могу себе позволить выбирать, кому давать интервью, а кому – нет.
– Трудности закаляют?
– Я стараюсь из каждого боя извлечь для себя что-то новое. Когда заканчивается рост, начинается упадок, поэтому стараться прогрессировать нужно всегда.
– Вы в детстве много занимались спортом, в том числе футболом. Как пришли к тому, чтобы стать профессиональным бойцом?
– Наверное, ключевым фактором была материальная составляющая. Помню, когда я по самбо выиграл (по молодежи) чемпионат Европы, государство заплатило мне $50, я добавил еще три и купил себе пейджер. А потом я на сборе буквально спал на ковре. Денег на то, чтобы повезти тяжеловесов на турнир, не нашлось, и я не поехал… А дальше было предложение участвовать в боях без правил. Так и закрутилось.
– Дональд Трамп назвал ваш бой с Федором Емельяненко «одним из главных в истории спорта». Чем для вас был этот поединок?
– Емельяненко – классный боец. Для меня это был важный бой в то время. Я готовился. Полгода просидел в Лос-Анджелесе, тренировался с Фредди Роучем, спарринговал со всеми ведущими боксерами. Не то чтобы я их бил, но всем давал бой. И это создало у меня неправильное понимание. Когда мы начали драться с Емельяненко, я видел, что каждый мой удар по меньшей мере создает ему трудности, доставляет болезненные ощущения. И этот прыжок с коленом… Я никогда не бил так, но за полгода до этого в бою с Беном Ротвэллом я прыгнул, зрители заревели, и я решил, что умею бить коленями… Федор наказал за это мгновенно.
Если бы не эта моя глупость, то уверен, что задавил бы Емельяненко во втором или третьем раунде. А тут махнул, не успел закрыться — и все. Тушите свет...
– Как ваша мама относится к вашей карьере?
– Принимает все близко к сердцу, конечно. Я стараюсь, чтобы она ничего не знала, но в век интернета это невозможно. К тому же «добрые люди» говорят: ой, а вы знаете, что ваш Андрей дерется с очень сильным бойцом, он столько людей нокаутировал? А вы знаете, что ваш Андрей две минуты лежал на ринге и не поднимался? Но я уже взрослый мальчик, я иду своим путем и своей карьерой обеспечиваю семью.
«В Петербурге запомнился мальчик, чей голос я слышал весь бой»
– Расскажите о вашем сотрудничестве с Fight Nights.
– У меня есть друг Александр Радунский, он мне и предложил, когда я уже не выступал в UFC, слетать в Москву, встретиться с людьми, которые организуют мне бой. Я сначала отнесся скептически, но прилетел сюда, познакомился с Камилом Гаджиевым и другими представителями FN. Они меня удивили. У них очень правильные представления о том, как развивать ММА в России, и я с радостью согласился. Сначала подрался здесь и благодарен им за то, что сделали шоу в Белоруссии тоже.
– А как вам прием болельщиков в Санкт-Петербурге, когда дрались для Fight Nights с Майклом Хэйсом?
– Запомнился маленький мальчик, чей голос я слышал во время боя. Очень приятный прием был. Я дрался с травмой спины.
Если бы это был бой в Америке, я бы снялся, но я понимал, что здесь затрачено столько усилий и средств, и просто не мог отказаться. Я выиграл по решению судей. Пусть не так, как хотел, но все же выиграл.
– У вас очень хорошая память…
– Это моя жизнь. Забывать было бы некрасиво и неправильно.
– А плохое тоже запоминаете?
– Да, конечно. Мстить не мщу, но мне иногда интересно посмотреть на людей лет через 20, что у них и как. Хотя сейчас меня никто не обижает по жизни.
– Карьерные вехи запоминаете? Например, вы за 15 секунд нокаутировали Пола Буэнтелло. У Бена Ротвэлла не было поражений три года до боя с вами…
– Конечно, я запоминаю такие вещи. Обязательно. 15 секунд – мой самый быстрый нокаут. Мне не хватило чуть-чуть до рекорда ММА, который составляет 8 секунд. Более того, я с детства веду дневник тренировок, где записываю все очень подробно. Анализ помогает готовиться к новым боям.
– Вы за свою карьеру ни разу не сдались сами — для вас это имеет особое значение?
– Меня нокаутировали, но я никогда не сдавался. Расскажу вам одну историю: когда я поехал тренироваться в Хасавюрт, занимался там с борцами вольного стиля. Я в этом знаю только основы. Со мной там после своих тренировок работал Билял Махов. Он мне действительно подсказывал, как и что делать. После одной из тренировок он мне предложил пойти побороться. Я обрадовался. Думал, он уставший как раз. И вот мы начали. Боремся 10 минут, 15, 20…
Он мне говорит: «Пока бьется сердце, с ковра не уйду». Я ответил, что тоже, а сам подумал, что это проверка на характер такая… В общем, мы с ним боролись два с половиной часа, пока не пришел тренер и не выгнал нас с ковра. Я про себя подумал: «Где же ты был раньше?» Я не пошел ни на обед, ни на ужин, ни на завтрак на следующий день, ни на разминку… Сил не было ни на что вообще. Будет возможность – обязательно снова поеду работать в Дагестан.
– Когда ждать вашего боя в Москве?
– У меня эксклюзивный контракт с UFC, поэтому в ближайшее время вряд ли. А вот на мероприятия готов приезжать с удовольствием. Намечается в декабре крупное событие, буду очень рад на нем присутствовать, если пригласят.
Другие новости, материалы и статистику можно посмотреть на странице бокса/ММА.
