Впрочем, особо огорченным Дмитрий не выглядел.
— Дима, что же вы такой подарок сделали Ханеску, который, возможно, опять столкнулся бы с психологическими трудностями?
— Я не знаю, насколько у него были психологические трудности, но не думаю, что он вот так бы собрал вещи и ушел. Это единственное, что меня могло заставить остаться на корте.
— Вы снялись из за полученной накануне «Ролан Гаррос» травмы. Когда она начала беспокоить?
— Она чувствовалась в предпоследнем матче на тай-брейке. Тогда она дала о себе знать, но не очень сильно. Мы не можем об этом много говорить, сразу начинают возникать идеи о тотализаторе, каждый начинает делать какие-то свои выводы. А в сегодняшнем матче, когда я побежал за укороченным мячом тай-брейка и приземлился на ногу, сразу понял, что, скорее всего, уже все.
— Что будет с парой?
— По правилам мы можем выйти играть, даже если снялись в одиночке.
В Дюссельдорфе я не мог играть в одиночке и играл пару. В паре бегаешь намного меньше. Не знаю. Посмотрим. Пока я об этом не думал — только вернулся от доктора. Можем выйти, сыграть. Но не стоит ожидать каких-то особых результатов.
— В перерыве во время матча все было сделано правильно?
— Конечно, когда сидишь, можно одно сделать, другое. Может быть, какие-то вещи я делал неправильно, но не буду сейчас их разбирать. Травма очень свежая. После Дюссельдорфа я приехал, потренировался первый раз в воскресенье и во вторник уже играл. Не думаю, что на этом уровне можно выиграть два-три матча. То, что я смог закончить первый матч, было для меня удивительным. Впрочем, и матч получился без особой беготни. А сегодня было прохладнее, чем в первой игре. Может, больше нужно было размяться, грелку положить. Но в то же время, когда корабль течет во все дырки, жвачку клеить — это как мертвому припарка.
— Поддержка зрителей в игре для вас что-нибудь значит?
— Смотря что вы называете поддержкой. Пару хлопков или когда вам с первого очка орут: «ничего, ничего, все нормально», когда меня успокаивают и начинают тренировать. Все по-разному понимают поддержку. Для меня поддержка важна до того момента, пока она не перерастает в помеху.
— То есть неквалифицированные советы вас раздражают?
— Они могут быть и квалифицированными. Но у тебя есть тренер, и, когда ты играешь, тебе интересно его мнение.
Все остальное, что происходит на стороне, это для меня совсем не поддержка. Я ее таковой не воспринимаю.
— Значит, зря кричали. А, кстати, вас как правильно укорачивать — Митя или Дима?
— Можете и Дмитрий, и Дмитрий Игоревич. Родители меня называли Митей. Но уже столько времени меня называют Димой, что я отзываюсь и на то и на другое.
— В высказываниях вашего первого тренера Сергея Гусева была фраза о шестилетнем мальчике, которого родители каждый день сонного приводили на корт. А какое время суток в игре для вас предпочтительнее?
— У нас нет графика. Поэтому ты стараешься отталкиваться от своего следующего матча. Я не чувствую себя совой или жаворонком. Единственное неудобство утром в том, что бывает прохладнее, как, например, сегодня. Может возникнуть неудобство, когда тебе ставят игру днем, потом матчи затягиваются, ты заканчиваешь поздно вечером, а завтра с утра тебе уже нужно играть следующий матч. Но это не кардинальные проблемы.
— Чем собираетесь заняться в высвободившееся время?
— В Париже есть хорошая лаборатория, у них очень хорошее оборудование. Буду делать МРТ, потом, может, ультразвук пойду сделаю. Есть чем заняться. Если, конечно, мне не предложат пройтись куда-нибудь.
— У нас тут концерт солистов оперы в ЮНЕСКО.
— Обязательно. Всегда рвался и в ЮНЕСКО, и в оперу.
— Вы не любите оперу? Предпочитаете балет?
— Да, я больше по балету и художественной гимнастике.
С другими новостями, материалами и статистикой вы можете ознакомиться на странице тенниса.