Цивилизация
Известные филологи Владимир Топоров и Павел Гринцер обожали футбол. Пришлось выбирать: молодежная команда «Спартака» или филология. Наука победила. В память об ученых в РГГУ прошла конференция «Филология футбола». О филологии, впрочем, говорили не много. Больше о футболе.
«Какова же социально-культурная маркировка футбола?» – спросил профессор Олег Шайтанов . Сам и ответил. «Футбол – это спорт номер один, способ жизни, заменяющий все остальное», — констатировал господин Шайтанов. Говорил, очевидно, не о себе.
Профессор, рассуждая о социальной направленности футбола, его народной важности, вспомнил советский анекдот: «Было у отца три сына: двое умных, а третий – футболист».
«И почему же?» – удивилась девушка-студентка. «Так ведь тот, кто банку весь день пинает – в школу не ходит. Значит, дурак», — улыбнулся профессор.
Главный герой советского футбольного эпоса – вратарь. О книжных вратарях-героях 1920-х – 30-х Шайтанов, авторитетный литературовед, рассказал с удовольствием. Про Антона Кандидова, правда, лишь обмолвился. Банально же. Другое дело — Володя Макаров из «Зависти» Юрия Олеши. Персонаж неизвестный, в кинематографе «не засветившийся». Герой Олеши – голкипер, комсомолец, пример профессионального спортсмена, этакий «человек-машина», в общем – символ эпохи, образец советского коллективизма.
Олеша описал матч подробно, даже перечислил правила. Шайтанов «репортажу» автора уделил особенное внимание. В частности, диковинным (для, конечно, человека современного) словесным изыскам Олеши.
Как, например, «вбитие гола». Роман, к слову, был написан в 1927 году.
«И, напомню, величайшим советским футболистом является как раз вратарь — Лев Яшин», — продемонстрировал футбольные знания Шайтанов. По всей видимости, незаурядные. В дискуссии о «спорте номер один», он, впрочем, не вмешивался. «А помните, кто был главным героем легендарного турне «Динамо» о Великобритании? Голкипер! Алексей Хомич!», — воскликнул сын Павла Гринцера, Николай (к слову, тоже филолог), спровоцировав бурные обсуждения. Не филологические. Чисто футбольные.
«В России и в латинских странах доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма», — процитировал Владимира Набокова Александр Ливергант, преподаватель РГГУ. Зал, минутами ранее кичащийся знаниями о послевоенном сражении динамовцев с «Челси» на переполненном «Стэмфорд Бридж», притих.
О страсти Набокова к «голкиперству», о сложной судьбе русского эмигранта Мартына Эдельвейса (разумеется, вратаря) из «Подвига», победившего вражескую команду «один на ноль», но сердце любимой не завоевавшего, господин Ливергант читал с чувством, расстановкой.
<1>
«Футбольный матч у Набокова напоминает войну. Игра является предтечей трагической судьбы, которая ожидает героя»,
— резюмировал Ливергант.
Но, что называется, не вратарями едиными. Учительница Филипповской школы Лариса Артемова по полочкам разложила зрительные образы стихотворения Николая Заболоцкого «Футбол». Главный герой поэтического произведения – форвард. Анастасия Томская, пресс-секретарь Театра на Малой Бронной, бодро поведала о «схожем генетическом коде» футбольного действа и спектакля. Авансцена – штрафная площадь, зрительный зал – трибуны стадиона, актеры – футболисты.
«А рекламные ролики со звездами футбола – вообще как кино!», — сказала Томская, вспомнив легендарное «Я просто пошутил» Петера Шмейхеля и бородатого жителя трейлера Уэйна Руни.
«Есть ли вопросы?», — обратился к собравшимся Николай Гринцер. Встала женщина в очках. На вид – как минимум кандидат наук. «У меня, правда, не вопрос. Хотела бы внести свою лепту в беседу, раз уж мы заговорили о рекламе», — промолвила она.
И огорошила: «А знаете ли вы о «спорт плюс порно?».
Удивленный неожиданным поворотом зал молчал. Никто, похоже, не знал. «Такой вид рекламы широко используется. И футболисты, кстати, в подобных акциях активно участвуют, голый торс показывают. Допустим, Дэвид Бэттмэн». «Бекхэм, может быть?», — поправили «знатоки». «Да-да. А еще Криштиану… как же его… Рейналду?». «Роналду». «Ах, да...»
Женщину в очках филологи не поняли. Зато доклад Александра Иваницкого, доктора филологических наук, слушали с интересом. О футболе, о том, как он соотносится с культурой того или иного народа, той или иной страны, Иваницкий говорил много и громко. «И ведь почему у нас в России победу на Олимпиаде-1988 вспоминают чаще, чем, казалось бы, более значительное достижение – финал Евро-1988?», — спросил у заинтригованной публики ученый.
«Так на чемпионате Европы была, считай, не сборная, а «Динамо» (Киев), а в Сеуле, простите, «москаль» на «москале»! – воскликнул Гринцер.
С этого момента филология окончательно ушла на второй план. Настал час диалогов о футболе. И ни о чем другом.
Легендарный полуфинал мирового первенства-1982 Германия — Франция, «золотой» матч чемпионата СССР-1970 ЦСКА – «Динамо», легендарный поединок ЦДКА Бориса Аркадьева и, опять же, «Динамо» в сентябре 1948-го, «политическую» битву между советской и югославской командами на Олимпиаде-1952. Вспомнили всё. Про 1990-е и 2000-е только почему-то забыли.
В ходе беседы во всей красе раскрылись футбольные пристрастия участников конференции. Обошлось без споров какая команда лучше, какая хуже, и какая вообще самая великая.
Филологи, как выяснилось, симпатизируют московскому «Спартаку». Нашелся, правда, и один болельщик киевского «Динамо».
«Я за «Спартак» с 1936 года болею», — огласил свой внушительный болельщицкий стаж профессор Вадим Гаевский. – Прекрасно помню, как к нам в 1937-м баски приезжали».
Ностальгическую дискуссию прервал господин Гринцер с презентацией «Звучащий футбол: филология телекомментария». Футбольных комментаторов профессор разделил на две касты: советская школа и российская. Советские, по словам Гринцера, игру разбирают досконально, до мелочей. «Вот, взгляните», — сказал профессор и включил эпизод финального матча сеульской Олимпиады СССР – Бразилия – «Ну, Савичев, убегай, забивай, я тебя умоляю!», — кричит с экрана Владимир Маслаченко и спустя мгновение приступает к тщательному анализу гола.
«А вот комментатор современный, Георгий Черданцев», — Гринцер демонстрирует нарезку сражения россиян и голландцев на Евро-2008. Комментатор «НТВ-Плюс», как известно, эмоциями тогда фонтанировал. Решающие голы Торбинского и Аршавина, понятно, на детальки не разбирал.
«А нужно ли это было? Тогда, как мне кажется, вся страна чувствовала то же, что и комментатор…»,
— заявил молодой человек в клетчатой рубашке и взъерошенными волосами. Комментаторы советской поры, как и вообще футбол прошлого ему, очевидно, не близки.
«Ну, знаете ли, когда наши футболисты выиграли в Сеуле, эмоций было не меньше. Уж поверьте», — парировал Гринцер. И перешел к, собственно, кульминации вечера — комментаторским перлам.
«У голландцев, что ни фамилия, то призыв к действию: Рой! Макай!»,
— процитировал Гринцер изречение именитого Василия Уткина, между прочим, филолога по образованию. Зал взорвался смехом, кто-то аплодировал.
Комментаторов филологи обсуждали долго. Как ни странно, никого не ругали.
«Перерыв 15 минут, основное время нашего «матча» подошло к концу!, — объявил Гринцер. – «А потом --дополнительное время! Круглый стол!». Зал никто не покинул. «Дополнительное время» положенными 30 минутами не ограничилось. Филологи, оказывается, о футболе готовы говорить не меньше, чем о, собственно, Рамаяне, поэзии «Серебряного века» и литературе европейского Средневековья.
