Цивилизация
— Давайте сразу расставим все точки над i. Кто является владельцем клуба?
— Владельцы клуба — частные российские инвесторы. Я, как доверительное лицо этих инвесторов, также в этом проекте выступаю в качестве частного инвестора. В конце декабря мне поступило предложение как человеку более-менее профессионально разбирающемуся в футболе. Изначально к этой затее я отнесся скептически. Я вообще всегда крайне отрицательно относился к нашим соотечественникам, покупающим зарубежные клубы. Для них это просто дорогая побрякушка. Я же считаю, что и здесь дел хватает.
— Позитивные примеры есть?
— Да. Например, со стороны Михаила Прохорова в рамках его бизнес-репутационного проекта совершенно гениальным ходом была покупка баскетбольного «Нью-Джерси» с долгосрочной программой. Но это другой порядок цифр, другая планета. Он гениальный бизнесмен в любом случае, особенно если сможет соответствовать заданным им же параметрам по строительству стадиона и прочим вещам.
— Итак, вы отнеслись к идее скептически...
— Да, но прибыв туда в декабре, я совершенно неожиданно для себя открыл много интересных вещей. Оказалось, в Венеции есть не только декоративная деревня да маленькие лодки с гондольерами. Это один из крупнейших промышленных центров не только Италии, но и всей Европы. Выяснилось, что сегодня в Италии можно купить клуб из любой серии — А, B, C1, C2.
Причем за достаточно небольшие деньги, по сравнению с Англией, Шотландией, Германией, я уж не говорю о России.
«Венеция» — клуб с более чем 100-летней историей, один из старейших в Европе, был создан в 1907 году. Звезд с неба никогда не хватал, но венецианцы им очень гордятся. История клуба последних лет похожа на многие подобные истории. Кто-то из бывших владельцев сидит в тюрьме, кто-то участвует в других проектах... Разворовали много, конечно, но меньше, чем в «Сатурне» (смеется).
Когда мы ближе познакомились с ситуацией, появился азарт. В том числе потому, что мы участвовали в своеобразной гонке с другими потенциальными покупателями. Плотно наседали арабы, швейцарцы, французы и местные предприниматели. Например, представители туринских профсоюзов. И то, что нам удалось выйти из этой гонки первыми, я записываю как плюс нам, и в том числе репутации России. Миф о России как о стране олигархов, бандитов, газа и нефти — там это все есть. Мы их вывозили в Москву, хорошо принимали, убеждали, все показывали, рассказывали. И в тоге они склонились в нашу сторону.
— «Их» — это бывших владельцев?
— Нет. Бывшие владельцы — братья Пакколи — сейчас сидят, предыдущий владелец Маурицио Дзампарини сейчас владеет «Палермо». Он, кстати, очень обиделся, что нам продали «Венецию», — дает отрицательные комментарии в итальянской прессе по этому поводу. А принимали мы менеджеров, президента клуба, представителей мэрии Венеции. Последние хотели живьем увидеть людей — что мы не бандиты и не проходимцы какие-нибудь.
— Почему вы до сих пор не давали официальных комментариев?
— Юридическая сторона сделки до сих пор не завершена. Изначально мы договорились с владельцем Энрико Ригони о максимальной конфиденциальности до тех пор, пока сделка не будет нотариально заверена. Было бы неправильно нарушать эти договоренности. Был назначен аудит, нам тоже надо было выяснить, во что мы, в конце концов, ввязываемся. На этой неделе аудит будет завершен, в понедельник я туда вылетаю, чтобы на месте проверить, насколько соответствуют действительности те условия, на которых я и Ригони заключали соглашение. Если все будет нормально, мы будем оформлять наши отношения нотариально, а 3 марта в Венеции дадим пресс-конференцию для итальянских журналистов, которые, честно говоря, немножко надоели.
— На каких условиях было заключено соглашение?
— Самое главное, что оно не денежное. Все разговоры о выводе за рубеж баснословных средств — бредни и обычные слухи. Мы оплачиваем только стоимость лицензии клуба на участие в турнире — это порядка 400 тысяч евро, который пойдут в Федерацию футбола Италии. Плюс мы оплачиваем прямые затраты, которые клуб потерпел в этом сезоне.
— Каково финансовое состояние клуба?
— Клуб в нормальном состоянии. Ригони его достойно финансировал.
Хотя, видимо, не все его деньги доходили по назначению.
<2>
— Итальянские СМИ писали, что годовые затраты клуба составляют 600 тысяч евро.
— Пока не могу сказать ничего определенного. Будем с этим разбираться, когда официально вступим в права. На данный момент могу сказать, что раньше у клуба был основной спонсор — «Казино Венеция», который оплачивал чуть менее 50% расходов. Потом между казино и Ригони произошел конфликт, и этих денег клуб лишился.
— Вы можете ответить на, может быть, главный вопрос — зачем вам это нужно?
— Мне вообще интересно все новое. Это профессиональный вызов. Я неплохо знаю российский футбол, его сильные и слабые стороны. Еще раз повторюсь. Тот выбор, который сделали итальянцы, во многом сориентирован на престиж России и российского футбола. Потому что мы видим этот проект не как чисто итальянский, а как российско-итальянский.
— Что сейчас есть в собственности клуба?
— Ничего нет.
— А стадион?
— Он находится в собственности муниципалитета. Причем стадион в совершенно безобразном состоянии. Примерно то же самое было, когда я принимал «Химки». Баскетбольный и футбольный клубы — это мои проекты: я их создавал в 1995-97 годах с нуля. И сейчас там есть очень хорошая детская школа, построены поля.
— В «Венеции» вы собираетесь пойти по тому же пути?
— Абсолютно.
— Собираетесь ли вы строить новый стадион?
— Надеюсь.
— Было ли строительство стадиона одним из условий того, что Ригони предпочел ваше предложение?
— (После паузы) Без комментариев.
— Почему вы решили войти в итальянский футбол покупкой клуба серии D, а не, например, серии B, откуда проще добраться до серии А?
— А зачем? Вы, наверное, знакомы с программой финансового fair play Мишеля Платини, согласно которой к 2013 году клубы должны выйти на самоокупаемость. И теперь я задам вам вопрос — в каком состоянии сейчас находится мировой футбольный рынок?
— Вообще очень похож на финансовую пирамиду.
— Именно так. Это перегретый рынок, который рано или поздно, к сожалению, рухнет. Единственный разумный выход в данной ситуации — начинать все с нуля самому.
Это сложнее, это дольше — жить по средствам, воспитывать молодежь, которая должна быть костяком команды.
— В клубе будут работать только российские сотрудники?
— Я пока вам не могу ответить. Итальянское футбольное сообщество — очень закрытая конгломерация. И как мы там приживемся — большой вопрос. Там надо учиться. Но в то же время это очень перспективная площадка для российского футбола. Однако мне не нравится, что некоторые специалисты относятся к такой работе с какой-то залихватской удалью, гульбой. С такими мы будем расставаться моментально, особенно если они будут портить репутацию России. Там останется только тот, кто способен работать 25 часов в сутки.
Можно сказать, мы предложим себя в качестве площадки для экспериментов — и тренерской, и игроцкой. При этом мэру города никто — ни арабы, ни французы — не говорили о необходимости начинать с детской академии. Более того, детьми там никто не занимался последние 20 лет. Удивительно, но ни один сотрудник клуба не смог сказать мне, сколько детей занимается в школе. Ни мэр, ни вице-мэр. Знал только владелец Ригони.
— Вам было бы интересно заниматься российским проектом с аналогичной идеологией?
— Мы предложим программу сотрудничества РФС, министерству спорта. Сделаем акцент на детской школе «Химки», в том числе на работе с тренерским составом. Попытаемся перетащить туда кого-нибудь из наших специалистов. Уже в этом году предложим мэрии Химок отправить детей младших возрастов в Италию на стажировку. Это и будет нашим вкладом в развитие российского футбола.
Если России это неинтересно, если о нас будут писать сплетни, мы этот проект закроем, на задумываясь.
— Вы можете рассказать, чем вы занимались после того, как покинули администрацию города Химки?
— Семь лет работал в Мособлдуме. А вообще занимался бизнесом, научной деятельностью, построил дом, церковь, больницы.
— Почему российские граждане предпочитают вкладываться в иностранные футбольные клубы?
— Во-первых, я категорически не согласен с утверждением, что в российском футболе царят хаос и бардак. Во-вторых, я не считаю правильным рассуждать о делах домашних, внутренних публично. А российский футбол — это дело семейное, в котором есть масса положительного и масса отрицательного. Я принял этот вызов, потому что это интересно. Как, например, Юрий Жирков уехал в «Челси», решив испытать свои профессиональные качества. В России мог бы заработать гораздо больше, так что дело не в деньгах, а в интересе.
— Действительно ли вы пообещали за пять лет вывести команду в серию А?
— Да, это условие контракта.
— Что будет в случае невыполнения контракта?
— Поживем — увидим. Санкций нет. Все зависит от нас, от того, какую модель развития мы изберем. Все станет ясно в течение ближайших двух-трех лет. Никто не застрахован, что проект вообще закроется. Опять же все зависит от того, какую команду мы соберем, как будем работать.
— Вы можете рассказать, что это за команда? Кто там тренер, кто игроки?
— Я пока сознательно в это не погружаюсь. Но могу сказать, что перед командой поставлена цель занять первое место в этом сезоне, обещаны премиальные.
Пусть бегают, доказывают, а там посмотрим.
— Вам удалось побывать на матче «Венеции»?
— Да, причем сделали мы это инкогнито. Журналисты ловили нас на парадных трибунах, а мы зашли через задний вход. Причем смешно получилось. Для нас сделали постановочную игру — «Венеция» выиграла 6:0 (6 февраля 2011 года «Венеция» со счетом 6:0 обыграла клуб «Торвискоза» — «Газета.Ru»), а судья там такие вещи делал! Болельщики при этом скандировали «Браво, русские!» и размахивали флагом. Болеют они, как сумасшедшие, причем. У них болеют за футбол как у нас пьют. В среднем на матч собирается от 5 до 9 тысяч зрителей.
— Какие болельщики у «Венеции»?
— Венецианцы очень по-хорошему националистичны — они себя Италией-то не считают. Конечно, нас там будут рвать и задавать массу провокационных вопросов. Предполагаю, что будут как сторонники, так и противники сделки. Но мы готовы.
— Тренера будете искать в России?
— Везде будем искать. Все зависит от поставленной задачи. С этим мы определимся ближе к лету.