Цивилизация
Мы живем южнее Хайфы, примерно в часе езды. Сразу сделаю небольшой дисклеймер: за почти год войны в нашем городе ни разу не было слышно звука сирен, поэтому впечатления от вчерашних событий были, скажем так, освежающие. Про то, что будет атака, мы узнали немного раньше, чем все остальные, поскольку мой муж работает на новостном канале. Но информация очень быстро появилась в соцсетях. Обычно у меня открыты два Telegram-канала: один на иврите и один на русском. И там сразу пошли сообщения. Командование тыла тоже выступило с заявлением: были новые распоряжения, новые ограничения по этому поводу. Потому что у нас сегодня праздник (2–4 октября отмечается Рош-ха Шана, еврейский Новый год. — «Газета.Ru»), все вчера были в подготовках и никто не думал о «французской революции».
В момент атаки я была дома, муж поехал в больницу, но все были начеку и старались быть где-то недалеко от укрытий. Я сидела во дворике, когда у меня в телефоне выскочило странное сообщение непонятно из какого приложения, с ужасно противным писком. Там просили всех зайти как можно скорее в укрытие. Я человек послушный, поэтому быстренько собрала всех своих животных, которых у меня немало. Двоих уговорила зайти в мамад (специальная защищенная комната с бетонными стенами и перекрытиями. — «Газета.Ru»), один отказался, остался в доме. И как только мы туда зашли и закрылись, начались сирены. Но поскольку у нас их никогда не бывает, я еще раз подчеркну, что это было очень освежающе.
Было две довольно продолжительных сирены. Я не слышала взрывов или каких-то других звуков, кроме сирен.
А поскольку находилась в закрытой комнате, ничего не видела. Все это время я заходила в этот израильский Telegram-канал и там было написано не выходить, пока не скажут. Но у меня две собаки, они сидеть не могут, поэтому минут через 20 с момента последней сирены я решила выйти с ними погулять. Я успела сделать небольшой кружок вокруг соседних домов, и где-то на половине пути мне опять пришло это сообщение с мерзким писком. Будучи уже наученной своим предыдущим опытом, я решила, что надо опять рвать в бомбоубежище. Когда я прибежала домой и решила все-таки прочитать сообщение, оказалось, что оно было о том, что из убежища как раз можно выходить. В принципе на этом все и закончилось.
Ночь прошла абсолютно спокойно, потому что уже вечером иранцы заявили, что их «страшная мстя» закончилась. Ну и опять же, у нас супериммунитет в этом плане: нас бомбят, но мы продолжаем жить. У нас сегодня праздник, Рош ха-Шана — будет много еды, много вина. У всех праздничное настроение!
Насколько я знаю, сирены были вчера по всему Израилю, от Хайфы до самого юга страны. Зрелище было хорошее, но в сухом остатке не было перебоев ни с электричеством, ни с водой, интернет и мобильная связь работали прекрасно. Мы друг с другом переписывались, перезванивались, волновались. Но в общем все прошло, как всегда, без всяких проблем.
Должна сказать, что люди в Израиле очень организованные. Я понимаю, что вчера произошло событие супернеординарное, но тем не менее все мои знакомые вели себя очень последовательно, очень спокойно и прислушивались ко всем указаниям службы тыла. Я думаю, что за последний год это в подкорку нам зашло, что надо слушаться указаний службы тыла. Поэтому все прошло успешно.
Что касается разрушений, насколько я знаю, были какие-то единичные осколки, которые куда-то упали на пустые места. Где-то в торговом центре пострадал магазин — обломок сбитой ракеты упал на крышу и пробил ее. Люди не пострадали. Это потому, что израильтяне послушные и очень быстро бегут в бомбоубежище, правда, по дороге иногда падают и получают какие-то легкие повреждения, вот и все. Единственный погибший, к сожалению, это палестинский рабочий, который до этого убежал из Газы.
Через неделю годовщина этого ужаса, который начался 7 октября 2023 года (в этот день боевики палестинской организации ХАМАС вторглись в Израиль и захватили 251 заложника. — «Газета.Ru»). Это наша трагедия, наша боль, наша рана. С тем, что в Палестине еще остаются заложники, никто не может смириться. Это очень больная тема в нашем обществе.
Подавляющее большинство всеми силами и всеми фибрами за то, чтобы эти люди вернулись домой, просто у каждого разные представления о том, как этого можно добиться. Кто-то говорит, что только сделка и только дипломатия. Кто-то говорит, что только силой. В результате, по-моему, ни то, ни другое пока не работает.
Я об этом говорю, и мне хочется плакать, потому что лица этих людей — они с нами везде абсолютно, на каждом перекрестке. И это наша боль, это наша травма, и мы ею все еще кровоточим. Но это нас тоже не сломает.
Наши соседи очень любят символизм, и мы это хорошо знаем, поэтому, как говорится, праздновать, но не расслаблять булки.
Это наш девиз, но, как я уже сказала раньше, от праздника никто не отказывается. Люди проявляют ответственность тем, что прислушиваются к указаниям службы тыла, и в общем-то этим ограничиваются. Если не будет никаких сюрпризов… Но мы всегда готовы.
Вчера или позавчера началась ограниченная наземная операция в Ливане. Я не совсем понимаю, что это значит. Конкретно насчет наземной операции у меня впечатление, что, может быть, и надо было ее начать. В целом обстановка на севере, конечно, невозможная, так не может больше продолжаться. Нас обстреливают 11 месяцев, начиная с 8 октября более 100 тысяч людей из прилегающих к южной границе населенных пунктов эвакуированы. Такое впечатление, что наше правительство и наша армия, которая, несомненно, добилась огромных успехов в последние две недели, хотят воспользоваться именно этим моментом и продолжить наступать.
У меня по этому поводу большие сомнения и опасения, потому что, насколько я знаю и насколько я могу это анализировать, там очень неблагоприятная обстановка именно для наступательных войск.
Там просто рай для партизанской войны, к которой боевики «Хезболлы» готовятся на протяжении всех этих лет.
Последние столкновения были в 2006 году. То есть все указывает на то, что нашим войскам будет там очень трудно наступать, очень трудно проходить. Там горы, леса. Это просто максимально предназначено для партизанской войны, и соответственно противник — а это мы — подвергается огромным опасностям.
Я очень беспокоюсь по этому поводу, и, пожалуй, это и есть мой единственный аргумент против операции. Но мне кажется, что большинство израильтян скорее за, чем против. Хотя, памятуя не очень удачный опыт предыдущей войны в Ливане, я думаю, что люди тоже к этому относятся с опасениями. Но в целом у этой операции и вообще у всего того, что происходит в стране в последние две недели, есть довольно широкая поддержка общественности.