Цивилизация
— Как издательский рынок переживает цифровизацию образовательного процесса?
Нормально. Мы прекрасно понимаем, что качество образования определяет конкурентоспособность человека и страны на глобальном уровне и уже сегодня обеспечить его на должном уровне вне цифровой среды крайне сложно. При этом мы вполне адекватно оцениванием и сложность «цифрового перехода» в образовании. С одной стороны, внимательно следим за развитием мировых трендов, а с другой — находимся в постоянном контакте с нашими практикующими педагогами и видим, что идет постепенный и естественный процесс цифровизации.
Если говорить о цифровых образовательных материалах, то их закупки на средства бюджетов всех уровней – это доли процента от всех расходов на обеспечение общего образования учебными материалами. По сравнению с прошлым годом есть рост, но не настолько серьезный, чтобы можно было сказать, что в ближайшем будущем система образования полностью перейдет на работу с цифровыми материалами. Оно и понятно, в школе все должно носить эволюционный характер.
Если говорить о проникновении электронной книги в целом, то в самых продвинутых странах ее доля последние несколько лет держится на уровне 25%. В разных сегментах книги эта доля разная: в художественной литературе – выше, в прикладной, детской, учебной – значительно ниже.
— Почему такое отставание в образовании?
Я бы не назвал это отставанием, таков естественный уровень спроса, задаваемый и готовностью учителей пользоваться электронными формами. В учебной литературе все важно: не только текст, но и макет, и художественное оформление – все, что позволяет реализовать педагогическую методику. Очень непросто найти решение, которое бы позволяло на различных устройствах отображать макет так, чтобы полностью сохранялась авторская задумка в части методики донесения. В свое время мы пошли не по простому пути банального выкладывания PDF-версий – это, конечно, никакая не «цифра», — а стали сразу делать интерактивные мультимедийные решения и продолжаем их совершенствовать. Кроме того, работают экономические ограничения: не каждый бюджет может позволить себе массовую одномоментную закупку оптимальных устройств.
И в целом цифровизация – это не замена печатной литературы на электронную.
Например, одно из направлений цифровизации – это образование, основанное на данных: когда на основе прохождения учеником материала, решения задач для него строится образовательная траектория, которая помогает ему раскрыть потенциал. За счет этого мы можем улучшать образовательный результат в целом.
— Есть убеждение, что современные школьники не хотят учиться, не хотят читать. Интерактив может их увлечь?
Вовлечение, геймификация могут рассматриваться как дополнительные преимущества, которые может дать нам цифровое образование. Я бы не стал на них сосредотачиваться и говорить, что цифровизация – это панацея. Но я бы поспорил с базисным утверждением, что дети не хотят учиться, не хотят читать. В 2016 году Минобрнауки инициировало серию пилотных проектов по развитию школьных библиотек и внедрению в них литературы в электронном виде, и мы были удивлены. В 22 из 24 пилотных регионов этим процессом занималась компания «Литрес», и мы увидели, что дети реально читают! Если на самом старте проекта мы имели несколько тысяч книговыдач в неделю, то в конце 2017 – начале 2018 года это были уже десятки тысяч. Как думаете, какой регион оказался на третьем месте?
— Дагестан?
— Чечня. Мы увидели, что детям достаточно дать возможность читать книги в том виде, в котором им комфортно и удобно. Спрос на книги равномерно распределяется среди различных позиций, как включенных, так и не включенных в школьную программу.
— Это может быть связано с упадком библиотечной инфраструктуры?
Повлияло отсутствие актуального контента в школьных и семейных библиотеках, культуры регулярного похода в книжный магазин, сокращение числа книжных магазинов. Но при получении доступа к книге дети начинают читать. Нельзя говорить про отсутствие или наличие тяги к знаниям, интереса к обучению – дети от природы любознательны и хотят учиться. Нужно лишь поддерживать и развивать это стремление.
— С точки зрения экономики, насколько этот проект затратнее закупки бумажных книг?
На обеспечение школьных библиотек необходимой литературой в электронном виде требуется в 5-7 раз меньше средств.
Электронную литературу можно привязывать к спросу — то есть покупать ровно то, что будет необходимо и востребовано, а не формировать ненужные запасы.
— Минпросвещения анонсировало сокращение перечня учебников на 30%. За счет чего и как можно провести такое сокращение?
Сокращение не может быть самоцелью. Нужно все-таки понять, что нам качественно необходимо делать для того, чтобы решить поставленные задачи, включая вывод нашего общего образования на уровень глобального Топ-10. Например, нужно обсуждать вопросы, связанные с формированием федерального государственного образовательного стандарта третьего поколения. И под этот новый стандарт уже формировать учебные материалы.
А мы сейчас не закончили внедрять стандарт второго поколения и в этой ситуации собираемся менять перечень и убирать учебники, к которым педагоги уже привыкли.
Сокращение ради сокращения бессмысленно. Насколько я понимаю, речь шла о том, что в отношении 30% учебников возникли некие вопросы. Надо изучать, что это за вопросы, как и что здесь можно сделать и улучшить. В публичном поле мы не видели никакой конкретики, которую можно было бы обсуждать предметно. Что касается слухов, то мы видели открытое письмо авторов учебников президенту о том, как была проведена дополнительная экспертиза, на базе которой делаются выводы о проблемах в учебной литературе. Видели критику со стороны РАН, выступления представителей педагогического сообщества и экспертов, которые ставят вполне резонные, на наш взгляд, вопросы к открытости процесса. Именно эти вещи необходимо прежде всего обсуждать.
— Где в образовании наиболее эффективна «цифра»?
Ключевой предмет, в котором цифровизация является наиболее эффективной, — управление системой образования.
Нужно комплексное платформенное решение, которое позволяет получать те данные, на основании которых можно принимать решения о тех или иных действиях в отношении всей системы. Эта система должна обязательно включать инструменты, основанные на больших данных, возможно, на искусственном интеллекте. И тогда вопрос сокращения перечня учебников или, наоборот, развития вариативности в предложении учебных материалов, становится инструментальным.
— Россия потянет такой проект?
Волне. У нашей корпорации в этом отношении богатый опыт. Мы уже двигаемся в этом направлении, создаем персонализированные решения для педагогов, которые позволяют ему получить методическую поддержку в части преподавания своего предмета. Работаем примерно с 300 тысячами педагогов, которым доступны и видеолекции, и вебинары, и классический учебный материал в цифровом виде, и интерактивные задания. Мы также проводим дистанционные курсы повышения квалификации, через них прошли примерно 50 тыс. педагогов. Поэтому мы полагаем, что у бизнеса есть возможности включиться в государственно-частное партнерство и обеспечить решение этой задачи.
— В чем измеряются результаты? Например, для родителей результат – это ЕГЭ, поступление в вуз.
Это вопрос более системный. Как вообще измерять качество образования? Здесь есть два подхода. Один подход базируется на объективных сопоставимых критериях. На наш взгляд, этими критериями будет являться соответствие тех результатов, которые прописаны в Федеральном государственном образовательном стандарте, фактически получаемым. Это могут быть и сопоставимые международные исследования, и ОГЭ или ЕГЭ.
Нельзя сбрасывать со счетов качественные показатели восприятия нами того, каково образование по качеству. Недавно было исследование ВЦИОМ, и выяснилось, что порядка двух третей родителей в целом удовлетворены качеством школьного образования. И мы точно понимаем, что цифровизация образования этот уровень воспринимаемого качества образования улучшает.
Если говорить о смешении аналоговых и цифровых технологий в образовании, то нужно понимать – какого результата мы хотим добиться. Для передачи знаний дистанционные технологии вполне могут быть эффективным. Если речь идет, например, о личностных результатах, современных компетенциях, креативности, готовности работать в команде, критическом мышлении, коллаборации, коммуникации, то, на мой взгляд, многие из этих компетенций проработать дистанционно невозможно. Как мы проработаем вопрос коммуникации, если мы не будем общаться лицом к лицу? Это крайне сложно, я бы даже сказал, невозможно. Здесь, на мой взгляд, надо широко использовать возможности рынка, готовность бизнеса инвестировать в различные образовательные технологии и решения, вариативность, широкое экспериментирование, активный обмен опытом. И смотреть на то, что происходит в других странах, в том числе и в плане организации учебного процесса.
— А инфраструктура готова? И не создается ли угроза еще большего разделения богатых регионов, которые могут многое себе позволить, и бедных?
А к чему она должна быть готова? Цифровые технологии нужны не сами по себе, а для решения определенных задач, достижения определенных результатов. Более того, стоит говорить не только об инфраструктуре, но и о современной образовательной среде в целом. По данным международных исследований, вклад образовательной среды в эти результаты – повышение академической успеваемости, развитие определенных навыков, усвоение материала и прочее — может достигать 20%.
Действительно, в каких-то регионах в последнее время осуществлялись значительные инвестиции в развитие образовательной инфраструктуры, но это не означает, что она там готова к чему-то, потому что создание и поддержание образовательной инфраструктуры – это постоянный процесс поиска новых решений. Если говорить о том, где и как, какие технологии, какие элементы инфраструктуры используются, ситуация в регионах, действительно, разная. Но результат – это итог различных усилий: имеет значение и квалификация педагогов, и социально-экономический уровень развития региона, исторические особенности и так далее. И нужно смотреть не на уровень отставания или опережения по оснащенности школ техникой, а сравнивать их с точки зрения того, нашли ли они решение, которое позволяет достичь максимального результата. Хорошим инструментом для анализа является «Индекс образовательной инфраструктуры регионов России», которые мы разработали вместе с Высшей школой экономики.
— Можете выделить передовые регионы? Если не брать Москву.
Нам кажется, например, что в Удмуртии, с точки зрения цифровизации образования, достигнуты значительные успехи. Мы проводили внедрение цифровых образовательных сервисов в Астраханской, Тамбовской областях, в ХМАО.
— Потянет ли государство нацпроект в области образования в одиночку? И как в него привлечь частный бизнес? Куда выгодно вкладываться?
Будет ли эффективным, если государство будет деньгами налогоплательщиков решать те задачи, которые может решить бизнес за счет собственных инвестиций? Здесь есть, что обсуждать. На мой взгляд, важно, чтобы государство сфокусировалось на создании условий для формирования тех или иных сегментов рынка, хотя, конечно, образование – это не совсем рынок. Или совсем не рынок.
Для меня лично здесь ключевым критерием эффективности является востребованность, получают ли люди пользу и выгоду: экономят время, улучшают результаты и так далее. Это и создает основу для той самой пресловутой монетизации, потому что лучшим выражением востребованности является готовность людей платить за продукт. Поэтому ищем, смотрим, какие есть решения. И не мы одни. Инвесторов много – и крупные корпорации, и стартапы.
— А вы стартапы привлекаете?
Мы активно поддерживаем Ed Tech Акселератор ED2. В нем приняли участие две или три сотни стартапов.
— Какие технологии смотрите?
Активно смотрим на проекты, связанные с виртуальной реальностью, обработкой больших данных, искусственным интеллектом. И в этом акселераторе такие проекты есть. К примеру, в плане виртуальной реальности может идти речь о демонстрации детям некоторых процессов, химических и физических опытов. В «офлайн-жизни» нельзя провести, например, эксперимент, связанный с биотехнологиями, с генетикой. А в виртуальной реальности – можно. А главное, что уровень усвоения материала здесь значительно выше — он достигает 95%.
