Цивилизация
Ксения Дукалис, 23 года
Главная проблема образования в том, что у нас нет ориентира на глобализацию. В стране не ведется работа над тем, чтобы студенты и школьники были конкурентоспособными на мировом уровне, а за этим будущее. У нас нет ориентира на мировой стандарт обучения. Во всяком случае, я его со своей маркетинговой колокольни не вижу.
Потом, когда ты слышишь новости о том, что глава Русской академии образования и бывший ректор СПбГУ Людмила Вербицкая предлагает ввести церковнославянский, понимаешь, что это — тревожный звоночек.
Очевидно, этот вопрос обсуждается. Согласитесь, церковнославянский и мировой конкурентный рынок не совсем коррелируют.
Кроме того, наш Минобр не всегда успевает следить за появлением новых профессий. На SMM-щика, к примеру, нигде практически не учат. Это всегда частные инициативы. Человеку нужно получать дополнительные навыки, которые пригодятся в профессии, а Минобру, чтобы ввести новую дисциплину, нужно принять массу подзаконных актов.
Меня пугает, что дети с первого класса работают с тестами или другими форматами обучения, перекликающимися с ЕГЭ. На мой взгляд, учащимся младших классов нужно давать творческие задания, которые способствуют развитию мышления.
Кроме того, когда я поступала в вуз и сдавала ЕГЭ по литературе, то у меня волосы вставали дыбом от вопросов о количестве пуговиц на пиджаке героя и так далее. Все это не имеет связи с реальными знаниями. Образование должно учить мыслить — вот мой основной тезис.
Власти обвиняют родителей в том, что их дети часто «сидят в телефонах». Когда я училась в МГУ, мне надо было ходить на предмет, на котором преподаватель читает книжку, которую он же и написал. Какая у меня должна быть мотивация, чтобы не уткнуться на занятии в телефон? Преподаватель не дает дополнительной информации, не в состоянии заинтересовать меня как студента — я уж не говорю про школьников. Задача преподавателя рассказать, почему его предмет полезен, дать дополнительные классные факты и быть в контакте с учеником. Тогда он не будет залезать в телефон.
Что касается случаев резни, стрельбы в российский школах, которые довольно часто происходили в последний год, то я думаю, что это далеко не следствие увлечения видеоиграми, как это иногда пытаются преподнести. Молодежная и детская политика у нас — синоним патриотического воспитания, а я бы сделала акцент на системе ценностей и возможностях для молодых: доступный спорт, актуальное образование и другие опции.
Власти недостаточно работают с площадкой, на которой молодые люди могли бы применять свои знания. Это сейчас не в приоритете. Мои знакомые, переехавшие за границу, объясняют мне, что в Голландии получить необходимое для проекта оборудование можно за неделю. В России же они сталкивались с бюрократическими проблемами, кучей заявок и потраченным зря временем.
Все это идет параллельно с лишением людей тех ресурсов, которые облегчают их жизнь. К примеру, блокировка Telegram: просто осознаем, что Роскомнадзор берет русского человека, сделавшего продукт, которым пользуются во всем мире, и пытается его демонизировать.
Смешно, что все эти нелепые попытки превращают Дурова в героя.
Что касается блогеров, и то, что они зарабатывают, я считаю, что у всех должно быть ИП, все должны платить налоги. Когда мы заплатили первые налоги со своего SMM-агентства, мы стали проявлять больше интереса к общественной жизни и политике. Чем больше людей будут это делать, тем больше людей будет интересовать, куда идут налоги. Так станет больше политически активных людей, которым не все равно. Именно так зарождается гражданское общество, о котором все грезят. Когда ты получаешь «серую» зарплату, ты не платишь с нее налоги и живешь своей оторванной от других жизнью, поэтому имеем нынешнюю ситуацию.
Руслан Усачев, 29 лет
Что касается деятельности Роскомнадзора в последние годы, в том числе блокировки ресурсов, то я всячески осуждаю такие попытки регулирования интернета. РКН не до конца объясняет мотивы своих действий. Я не очень верю в знамя борьбы с терроризмом, а больше мне никак не пытаются объяснить, зачем это нужно. Возможно, там есть какие-то причины, в которые я бы поверил и поддержал. Но они их не предоставили.
Максимум, что я почувствовал, так это то, что мне пришлось купить VPN — то есть правительство развело меня на деньги. Зато теперь у меня работают другие сайты, которые они блокировали ранее.
Я могу лишь надеяться, что власти не будут продолжать политику изоляции. Раз поменяли министра связи, возможно, что все изменится. Но это лишь мой оптимизм, которые, вполне может разбиться о суровую реальность желания все контролировать.
Идею Минтруда ввести налог на фрилансеров, блогеров и других самозанятых россиян я считаю странной. Все и так платят налоги. Будучи крупным блогером, я не могу уклоняться от налогов. Большие рекламодатели работают только с юрлицами. У менять есть свое ИП, через которое проходят все мои заказы — от крупных роликов до каких-то рекламных постов в социальных сетях. С этого всего, естественно, платятся налоги.
Единственные, кто может уходить от уплаты налогов — это совсем мелкие блогеры, которые выполняют небольшие заказы. Либо те, кто рекламирует финансовые «пирамиды», нелегальные онлайн-казино — то есть то, что находится вне закона. Тут вопрос не в блогерах, а в том, почему такие организации существуют и покупают рекламу.
Если идея Минтруда в том, чтобы взять десятки тысяч мелких блогеров, которые делают рекламные размещения по 500 рублей, и нанять дополнительный штат чиновников, чтобы они за этим следили, то мне кажется, что на это куда больше денег потратится из бюджета. Более здравым будет освобождение этих копеек от налогообложения и ожидание, пока крупные блогеры начнут платить исправно.
Что касается Министерства культуры, то мне кажется, что вся его мощь в последний год была направлена либо на спортивные драмы, либо на фильмы о войне.
Мне кажется, что стоит понять — люди живут не только спортом и войной. Есть другие направления, молодежные вещи, которые можно как-то задействовать.
Властям нужно думать не о том, как удерживать молодых людей, которые переезжают за границу, а о том, как их не распугивать. Если государство научится нормально общаться с теми людьми, которые вроде как власть избрали, то тогда все будет в порядке. Не должно быть постоянного ощущения того, что тебя пытаются где-то зажать, ограничить. Тогда и не будет смысла уезжать.
Таша Тейл, 19 лет
Когда я училась в школе, нам никогда не давали практические, нестандартные задания, которые развивают способность неординарно мыслить и находить необычные решения. Нужно отходить от системы натаскивания на тест — она давно устарела, потому что не показывает реальные знания учеников.
В школьные годы у меня было ощущение, что я просто трачу время впустую. Потому что все то, что нам рассказывали, я могла за полчаса узнать в интернете дома — но никак не за семь школьных уроков. Не хватало практических предметов и знаний, которые пригодятся каждому ученику во взрослой жизни. Например, секс-образование. Я уверена, что и детей в детские дома сдавали бы реже, и ВИЧ распространялся не с такой скоростью, если бы люди были просвещены в теме секса.
Что касается агрессии школьников, то сегодня у психологов и социальных работников в школе один подход — вправить мозги ребенку, чтобы он больше не жаловался и не доставлял проблем школе.
Но проблема от этого не решается, а только усугубляется. Если ребенок обращается за помощью, значит, он сам не может ее решить. Нужно искать индивидуальный подход к ребенку и его проблеме.
Власти винят во всех детских бедах телефоны, однако они ни в коем случае не вредят, а, наоборот, помогают: там можно и выучить английский язык, и найти поддержку, и фильм посмотреть. Чиновники путают причину и следствие. Проблема агрессии не в том, что у ребенка есть интернет, а в том, что общество его не слышит, не понимает и не оказывает вовремя психологическую помощь. Дети находят поддержку в интернете потому, что не находят ее в реальном мире.
Нельзя запретить детям пользоваться интернетом — эта история закончится так же, как и «блокировка» Telegram.
Мы знаем, что пропаганда по телевидению несет очень мощные посылы. Около половины населения считают его единственным источником правды. Однако по нему транслируется агрессия и нетерпимость к определенным группам людей. Так, представители ЛГБТ-сообщества становятся изгоями.
У меня также есть претензия к Минздраву. Я обслуживаюсь в обычной городской поликлинике.
Чтобы сдать анализы, мне нужно две-три недели выжидать огромную очередь. Еще несколько дней нужно ждать, пока их обработают. Если я заболела чем-то серьезным, я реально успею умереть за это время. Приходится идти в платные центры, но не у всех есть на них деньги. В итоге люди страдают от вовремя не оказанной медицинской помощи.
Кроме того, у нас мало центров, которые занимаются конкретными болезнями — например, ВИЧ. Есть фонды, но они негосударственные, власти их никак не поддерживают.
Из-за негативного влияния пропаганды на телевидении, многие люди думают, что ВИЧ болеют одни геи и неверующие. Населению сильно не хватает образования и просвещения во многих сферах, в том числе и в теме ВИЧ. Замалчивание проблемы не решает ее.
Что касается киноиндустрии, то те фильмы, которые у нас выходят в прокат, очень плохие с точки зрения морали. Они нацелены на стереотипы, нетерпимость, массовое отупение и укрепление ненависти друг к другу в обществе.
Как мне кажется, у нас, у русских людей, есть огромный творческий потенциал. Почему наше государство подавляет его?
Чтобы России удержать перспективную молодежь, нужно создавать комфортные условия для творчества и жизни в стране. А еще властям нужно перестать запрещать западную культуру и начать сотрудничать с ней, объединять силы, идеи и создавать новые проекты вместе.
Идеология стандартизации, которая была в Советском Союзе, изжила себя, молодым некомфортно жить в идеологии постсоветского общества. Нам пора стать терпимее друг к другу и дать каждому возможность на право быть собой.
