Цивилизация
Черемушкинский суд Москвы приговорил к реальному сроку лишения свободы врача-гематолога 42-летнюю Елену Мисюрину, которую признали виновной в причинении смерти пациенту.
Трагедия произошла почти пять лет назад. Летом 2013 года в семейную клинику на улице Профсоюзная обратился 55-летний мужчина, плотник по профессии, страдавший врожденным сахарным диабетом, который спровоцировал рак крови и простаты. Пациенту требовалось сложное исследование — трепанобиопсия (взятие проб ткани с подвздошной кости таза). Больной сдал все необходимые анализы, врачи не выявили противопоказаний к проведению этой процедуры. После трепанобиопсии мужчина спокойно ушел домой, однако через несколько дней он скончался. Было возбуждено уголовное дело по статье «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших смерть потерпевшего». В ходе расследования следователи пришли к выводу, что Мисюрина проткнула кровеносный сосуд иглой, что привело к гибели пациента.
По своей сути трепанобиопсия — это методика получения образца красного костного мозга из подвздошной кости таза с целью диагностики заболеваний крови, напоминающая пункцию. Во время процедуры трепанационной иглой проникают в полость гребня подвздошной кости, где находится костный мозг. Получают цельный образец костного мозга, после чего аспирируют (отсасывают) костный мозг для приготовления мазков на предметных стеклах для исследования под микроскопом.
Сама врач не была новичком в медицинской практике, а потому вину свою не признала и настаивала на том, что всю процедуру соблюла правильно.
Тем не менее Елену Мисюрину признали виновной и назначили ей два года колонии общего режима.
Приговор врачу всколыхнул медицинское сообщество. Многие коллеги Мисюриной сочли, что такое наказание — это слишком жесткая мера. По их словам, трепанобиопсия костного мозга — это простая процедура, которую невозможно сделать настолько неправильно, чтобы нанести вред больному. Развитие осложнений происходит в одном-двух случаях на 10 тысяч процедур и не зависит от особенностей техники процедуру, говорят они.
Реальный срок наказания за инцидент, который признан следствием и судом врачебной ошибкой, не является из ряда вон выходящим случаем. Буквально перед Новым годом врач-травматолог из Тюменской области Игорь Софронов был признан виновным в причинении смерти по неосторожности. Суд приговорил медика к двум годам ограничения свободы и запрету заниматься врачебно-диагностической деятельностью сроком на два года — что и запрашивало гособвинение.
Травматолог поплатился свободой за инцидент, который произошел в конце февраля 2016 года. Тогда в тобольскую больницу №3, где трудился доктор, доставили Владимира Красновского, пострадавшего в ДТП. Софронов в этот день был дежурным врачом. Вечером 26 февраля Красовского обследовали в приемном отделении и положили в травматологию.
Утром следующего дня пациент был обнаружен в тяжелом состоянии. Ему сделали операцию, в ходе которой у больного обнаружились разрыв селезенки и внутреннее кровотечение. Пострадавший потерял около двух литров крови. Вскоре после операции мужчина умер.
Свидетели отмечали, что при поступлении больного разрыв селезенки обнаружен не был, и УЗИ, которое могло бы выявить внутреннее кровотечение, пострадавшему не провели. При этом свидетели высказывали мнение, что Софронов как лечащий врач должен был наблюдать за состоянием пациента и сам мог назначить необходимые процедуры. Некоторые врачи ОКБ № 3 признали в суде, что после того как Красовский умер, они вносили в его медкарту недостоверную информацию по указанию заместителя главного врача по лечебной части. Однако Софронов не признал свою вину в преступлении: «Я травматолог, и инструкция предусматривает мои обязанности непосредственно в данном направлении медицины». Он убеждал суд, что помощь Красовскому по его специальности была оказана правильно. Но судья признал его виновным.
Иногда неправильный диагноз не приводит сам по себе к смерти человека, однако может иметь ряд крайне неприятных последствий. Так, зимой 2014 года в Липецке в городскую больницу попал 51-летний местный житель с диагнозом «пневмония». Как и положено в таких случаях, у больного взяли кровь на анализ. Кровь в таких случаях проверяют на все, в том числе и на ВИЧ. После этого пациента внезапно отпустили домой долечиваться амбулаторно, а еще через сутки ему позвонили сотрудники Липецкого центра по борьбе со СПИД и заявили, что у него обнаружен ВИЧ. От гражданина потребовали лично явиться в областной СПИД-центр. Там мужчине объяснили, что он болен, причем давно — больше года. А еще сказали, что он ставит под угрозу жизнь близких.
Поэтому они, медики, уже взяли на себя труд оповестить о его опасной болезни самых близких людей — его жену и отца. А еще у нового пациента СПИД-центра взяли дополнительный анализ крови, который уже показал, что гражданин совершенно здоров и СПИДа у него нет и никогда не было. Но до того супруга уже успела уйти от пациента, а престарелый отец перенес нервный срыв.
В итоге пациент обратился в липецкие суды с иском в миллион рулей. Именно во столько он оценил компенсацию за испорченную личную жизнь. Выяснилось, что в то же время, когда злополучный пациент попал к медикам с пневмонией, вместе с ним в горбольницу поступил еще один гражданин, который как раз болел ВИЧ. Именно его анализ крови и доехал до СПИД-центра, но по ошибке был принят за анализ пациента с пневмонией.
В суде посчитали, что пациент не доказал связь своих личных проблем с ошибкой в диагнозе. Судьи постановили, что ошибочный результат анализа пациент получил не в результате неправильного тестирования, а потому, что в центр пришел контейнер с кровью действительно больного человека, но маркированный его фамилией. Однако мужчина дошел до Верховного суда, который вернул дело на новое рассмотрение. И в итоге пострадавший все же отсудил компенсацию, но значительно меньшую — в 100 тыс. рублей.
Президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе Алексей Старченко считает, что дело врача Мисюриной было изначально странным. «Мне неясно, почему его квалифицировали именно по статье «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». Дело в том, что у нас пока нет закона или какого-либо нормативного акта, понятия «требований безопасности при оказании медицинских услуг» и определения «опасных для жизни и здоровья медицинских услуг». Так, сегодня мы не можем сказать врачу, что, мол, так делать нельзя, а то посадят», — рассуждает эксперт.
Старченко подчеркнул, что в последнее время врачей по аналогичным эпизодам все чаще подвергают уголовному преследованию и даже сажают. «Это неприятная тенденция.
Зачастую врач работает в сложных условиях: перерабатывает и потому устает, вынужден обходиться без того или иного оборудования. И в случаях каких-то проблем главврач нередко говорит: да наш сотрудник сам виноват, все сделал не так.
В моей практике только один раз было так, что пациент умер и главврач звонила мне и сказала, что готова сделать все, чтобы спасти человека от уголовного дела. Причем умер не кто-нибудь, а судья, причем там был очевидный несчастный случай. Но поведение того главврача — это исключение, подтверждающее правило», — сказал специалист. Он отметил, что с точки зрения защиты прав потребителей целесообразнее не сажать врачей, а выдвигать гражданские иски к клиникам. «Тогда главврачи будут вынуждены платить и задумываться о покупке необходимого оборудования и обеспечении сотрудникам надлежащих условий труда», — резюмировал эксперт.
