Цивилизация
Квалификация — залог революционности
Выступление большевиков началось в Москве почти сразу после залпа Авроры по Зимнему дворцу. 25 октября по старому стилю московская ячейка получила телеграмму от одного из лидеров РСДРП(б) Виктора Ногина, где говорилось о выступлении сторонников Владимира Ленина в Петрограде. Московские большевики сразу же организовали Военно-революционный комитет, лояльные им воинские подразделения захватили почтамт, а также другие стратегические объекты города.
Из числа рабочих были набраны отряды «красной гвардии», им было выдано стрелковое оружие. Более того, Кремлевский гарнизон с его арсеналом состоял тогда в подавляющем большинстве из сторонников «красных». Общее руководство восстанием взял на себя известный представитель большевистского движения Григорий Усиевич. Но его противники без боя сдаваться явно не собирались.
Городской глава, член партии правых эсеров Вадим Руднев, командующий войсками Московского военного округа полковник Константин Рябцев в ответ на действиях революционеров организовали Комитет общественной безопасности. Они собрали вокруг себя юнкеров и офицеров, настроенных против большевиков. Кроме того, контрреволюционеры сформировали студенческое ополчение для предотвращения восстания сторонников советской власти в Москве.
По мнению специалиста по истории XIX-XX веков Егора Яковлева, причин, по которой большевикам власть в Москве досталась с трудом, было множество. В Петрограде была более политизированная публика: она пережила события февраля, апрельский кризис и Корниловский мятеж. В Москве ситуация была более спокойной. Кроме того, в Петрограде было то, чего не было в Москве — флот. Он был значительно более революционен, пассионарен, чем армия.
«Последняя в основном была настроена по принципу Бумбараша. «Наплевать, наплевать надоело воевать», — рассказывает историк. — Ее основу составляли крестьяне, для которых самым важным был передел земли в свою пользу».
Флот же к 1917 году был другим явлением. Его основу составляли люди с более высокой грамотностью и с представлением о себе, как о профессионалах. Матросам Первой мировой приходилось управляться со сложными механизмами, и это вырабатывало в них особенное чувство собственного достоинства. При этом во флоте сохранялись сословные перегородки, которых в армии уже не было. Например, матрос не мог стать строевым офицером. По отношению к офицерами и матросам уголовные санкции сильно различались.
Это стимулировало революционные настроения на флоте еще до февраля. Но после первой революции матросы уже не могли остановится. Им казалось, что настоящая демократия, которая реально защитит их интересы — это именно советская демократия, а не буржуазная.
«Отсюда их крайняя революционность, — утверждает Яковлев в разговоре с «Газетой.Ru». — Они стали преторианской гвардией большевиков, которая в значительной степени удержала их власть. Располагая таким ресурсом, большевики могли чувствовать себя относительно уверенно. В Москве флота не было, а значит — не было матросов». Лучшие кадры большевиков были в столице, а в Москве сторонники РСДРП(б) не были столь активны в подготовке выступления.
«Надо отметить, что хотя и в самом Петрограде были лучшие руководящие кадры большевиков — Ленин, Троцкий, Дыбенко, но даже и там, внутри партии не было единства по поводу необходимости восстания. Известный факт, что когда было принято решение о восстании, шла активная подготовка к нему, Каменев и Зиновьев в газете «Новая жизнь» раскрыли дату и сам факт восстания, дезавуировав его.
В Москве же споры были еще сильнее, таких уверенных лидеров не там было. Если бы Петроград не начал революцию, то Москва, скорее всего, не выступила бы», — заявил историк.
Рождение Белой гвардии
Активное сопротивление советской власти в Москве началось 26 октября. Постепенно юнкеры, кадеты и прочие противники большевиков заняли позиции около Смоленского рынка (конец Арбата), Поварской и Малой Никитской, а затем продвинулись от Никитских Ворот до Тверского бульвара и заняли западную сторону Большой Никитской улицы до здания Московского университета и Кремля.
На следующий день юнкеры устроили засаду на подразделение пробольшевистских солдат-двинцев (революционных бойцов 5-й армии Северного фронта), пытавшихся прорваться к блокированному контрреволюционерами зданию Моссовета. В результате около 45 человек из 150 были убиты или получили ранения. После этого юнкеры закрепились на Садовом кольце от Крымского моста до Смоленского рынка и вышли на Бульварное кольцо со стороны Мясницких и Сретенских ворот, захватив почтамт, телеграф и телефонную станцию.
В те дни впервые к противникам советской власти применили неизвестный до того термин — «белая гвардия». Утром 28 октября юнкеры смогли овладеть Кремлем. Они выдвинули ультиматумам коменданту Яну Берзину о сдаче. Тот не имел связи с другими подразделениями «красных» и принял решение сдать главную крепость страны. Таким образом к противникам Октябрьской революции перешло большое количество боеприпасов, несколько пулеметов и даже одно артиллерийское орудие.
«Первоначальные успехи юнкеров были вызваны тем, что «красные» не готовились к серьезному сопротивлению и не хотели стрелять в подростков, кем по сути и были юнкеры. Гарнизон Кремля сложил оружие без боя, рассчитывая, что скоро со всей ситуацией без него разберутся. За это он и поплатился: после его капитуляции произошел первый акт террора в Гражданской войне: юнкеры расстреляли пленных красногвардейцев», — рассказал «Газете.Ru» военный историк Борис Юлин.
По разным данным в результате кремлевской бойни было убито от 50 до 300 солдат, перешедших на сторону Октябрьской революции.
«Бог войны» прошелся по Кремлю
Несмотря на потерю почти всех ключевых позиций, красногвардейцы не стали сдаваться. Подразделения вооруженных рабочих, уцелевших двинцев и других революционных частей развернули бои за центр города. И первый успех сопутствовал отряду под командованием Юрия Саблина — он захватил здание градоначальства на Тверском бульваре. При этом сам командир не входил в партию большевиков, а был в то время левым эсером.
Обе противоборствующие стороны в Москве принялись активно рыть траншеи и сооружать баррикады, использовать в перестрелках броневики и пулеметы. При этом сторонникам советской власти удалось захватить гораздо больше артиллерии, чем их противникам, что повлияло на дальнейшее развитие событий.
К вечеру 29 октября красногвардейцы снова отбивают Тверскую улицу и часть Охотного ряда, губернаторский дом в Леонтьевском переулке, занимают Крымскую площадь. Обеим сторонам поступают подкрепления из других регионов. На помощь юнкерам и офицерам из Брянска прибывают солдаты 78-го ударного батальона, отличившиеся во время боев Первой мировой войны. К красногвардейцам приезжают революционные части из Петрограда и Минска.
С вечера 29 октября сторонники советской власти устанавливают две батареи тяжелых орудий: одну на Швивой горке (где сейчас находится высотка на Котельнической набережной), а другую — на Воробьевых горах. Обе ведут огонь по Кремлю. С этой же целю красногвардейцы пытались затащить пушку на крышу первой московской электростанции на Раушской набережной. Но по ходу этого процесса рабочий-революционер уронил снаряд. От взрыва погиб он сам и другие артиллеристы, а пушку использовать стало невозможно.
Тем не менее, артобстрел зданий Исторического музея и Кремля продолжался с 31 октября по 2 ноября. Вечером того дня юнкеры пошли на перемирие с революционерами. Они сложили оружие и вышли из главной крепости России, а взамен их не стали задерживать и расстреливать. Большевики выполнили свою сторону договора и не стали убивать пленников и мстить за своих расстрелянных ранее товарищей. Последние очаги сопротивления советской власти в Москве удалось подавить только к 3 ноября. Многие из тех, кто пытался помешать победе большевиков в городе, позже ушли в район Дона, где вступили в Добровольческую армию генерала Деникина.
В ходе боев за Кремль были серьезно повреждены Успенский, Благовещенский, Николо-Гостунский соборы, а также Собор двух Апостолов.
Кроме того, повреждены были и Колокольня Ивана Великого, Патриаршья ризница, была снесена вершина Беклемишевской башни, а Спасская была пробита — ее знаменитые часы остановились. Фотография разбитого снарядами Малого Николаевского дворца в Кремле стала символом боев октября 1917 года в Москве.
Первый нарком просвещения советского правительства Анатолий Луначарский, узнав о разрушении памятников архитектуры, подал в отставку. Глава советского правительства Владимир Ленин с трудом уговорил его отказаться от этого шага.
Считается, что во время боев в Москве с обеих сторон было убито не менее тысячи человек, хотя точное количество погибших не знает никто. Согласно условиям перемирия стороны не мешали друг другу хоронить своих сторонников, и отдавали близким тела по первой же их просьбе. Многие сторонники большевиков нашли последний покой в могилах у Кремлевской стены в большой общей братской могиле. Позднее здесь был создан главный некрополь Страны Советов.
Тех же, кто пытался не допустить победы Октябрьской революции, похоронили на братском кладбище в районе современной станции метро «Сокол». Сейчас на месте этих захоронений расположен Парк героев Первой мировой войны. На церемонии захоронения юнкеров присутствовал знаменитый поэт и шансонье Александр Вертинский. Под впечатлением от увиденного написал песню «То, что я должен сказать», а ее первая строчка, «Я не знаю зачем и кому это нужно» вскоре стала крылатой фразой.
Историк Борис Юлин считает, что маэстро глубоко прочувствовал весь трагизм, сопутстсующий восстанию. «Никаких шансов победить у юнкеров не было. Их действия были сразу обречены на провал, так как поддержка со стороны населения Москвы и воинских частей, которые там дислоцировались, была почти полностью на стороне «красных». В выступлении против большевиков участвовали юнкеры и школа прапорщиков, а большая часть москвичей их не поддержала», — сказал он.
Трагически сложилась судьба одного из основных организаторов вооруженной борьбы против большевиков — полковника Рябцева. После окончательной победы красногвардейцев в Москве он был арестован на три недели, позже выпущен по ходатайству жены. Офицер уехал на свою малую родину под Харьков и во время Гражданской войны не занимал ни чью сторону.
В 1919 году после занятия Харькова «белыми» Рябцев был арестован и обвинен ими в том, что он «недостаточно энергично» боролся с большевиками, будучи командующим войсками в дни Октябрьского восстания в Москве. При невыясненных до конца обстоятельствах Рябцева, имевшего боевые награды еще за участие в русско-японской войне, убили при конвоировании в тюрьму.
Официально было объявлено, что его застрелили при попытке к бегству. Но ряд историков считают, что с офицером просто расправились без всякого повода. Его главный противник в московском восстании — лидер большевиков Москвы Григорий Усиевич — ушел из жизни еще раньше. С лета 1918 года он стал активно участвовать в войне на стороне Красной армии и даже возглавил ее штаб в Тюмени. В августе того же года он погиб в бою под деревней Горки Ирбитского уезда Пермской губернии.
