Цивилизация
Днем 26 апреля 2007 года к памятнику «Воину-освободителю», чаще называемому таллинцами «Бронзовым солдатом», стягивались русскоязычные жители Эстонии. К самому монументу их не пускали полицейские кордоны. Многие из полицейских тоже были этническими русскими, но, когда вечером пришел приказ очистить площадь, они без колебаний начали оттеснять защитников монумента. В ответ полетели камни и бутылки. «Бронзовая ночь» началась.
Монумент «Воин-освободитель» создавался как памятник советским солдатам, павшим при освобождении Эстонии. Однако после получения страной независимости небольшая двухметровая статуя скорбящего о товарищах бойца, созданная эстонскими скульпторами, стала восприниматься находящимися у власти в стране политиками как «символ советской оккупации в центре эстонской столицы». В то же время для русских он был основным военным монументом города, у которого собирались 9 мая и 22 сентября (день освобождения Таллина), чтобы вспомнить павших и отметить Победу. Разговоры о его переносе или демонтаже велись в эстонских правых кругах с самого обретения независимости. А в советское время он периодически подвергался нападкам вандалов.
Еще в мае 1946 года стоявший на месте памятника временный деревянный знак был взорван двумя эстонскими школьницами. В 1998 году президент независимой Эстонии наградил их за это орденами.
Однако сам памятник окончательно решили снести только спустя девять лет.
В августе 1991 года Эстонская СССР вышла из состава Союза, заявив о «восстановлении своей независимости». Этому предшествовала небольшая и достаточно мирная борьба жителей Эстонии за больший суверенитет и независимость. Новые власти страны уже в 1992 году приняли закон о гражданстве, предусматривавший его получение только теми, чьи предки проживали в Эстонии до 1940 года. Это поставило большинство русскоязычных жителей Эстонии в крайне незавидное положение, они стали апатридами, вынужденными проходить сложную процедуру натурализации. Между тем с 1944 года в Эстонию, где и до присоединения к СССР была значительная русская община, приехало и осело несколько сотен тысяч человек из всех регионов Союза. В стране проживали и трудились они сами и их потомки. Теперь они оказались нежелательными лицами в стране, которой отдали всю свою жизнь.
Необходимо признать, что львиная доля ответственности за проблемы русскоязычного меньшинства в Эстонии лежала не на эстонских политиках, а на последних руководителях СССР.
Горбачев и его окружение могли добиться более цивилизованного «развода» с прибалтийскими республиками, в частности потребовав за признание независимости предоставлять гражданство по «нулевому варианту» всем прописанным в Эстонии. Но, увы, демонтаж СССР происходил второпях.
Строить государство по принципу «одна страна — два народа» новый эстонский политический истеблишмент, укомплектованный в основном комсомольскими и профсоюзными деятелями старой закваски, не хотел. Численность русскоязычных жителей страны превышала, по разным данным, треть населения страны. Одновременно получив право голоса, они могли добиться сохранения для русского языка статуса государственного, не допустить евроинтеграции Эстонии и, как следствие, поставить крест на попытках эстонских политиков построить национальное государство.
Между тем в интересах сохранения мононационального государства их надо было заставить либо ассимилироваться, либо сделать «людьми второго сорта», которые не могут рассчитывать на хорошую работу, карьеру в госучреждении, участие в политической жизни. Естественно, «возрождение» эстонского государства требовало и официальной идеологии. Тем более она уже существовала, созданная эмигрантскими кругами на западе и эстонскими националистами в подполье. Все было просто: эстонцы, воевавшие за Гитлера, — сражались за возможность получить суверенитет или автономию. А СССР дважды оккупировал Эстонию — в 1940 и 1944 годах. Живущие в Эстонии русские, кроме маленьких общин староверов, поселившихся в стране еще в XVII веке, — оккупанты. Все памятники Советской армии — символы оккупации. Поэтому естественно, что их надо демонтировать.
Основным символом оккупации был, естественно, «Бронзовый солдат».
То, что его создали эстонские скульпторы и моделью для него послужил советский эстонец, никого не останавливало. Сначала мемориальный комплекс на Тынисмяги закрыли на реконструкцию, убрали памятное надгробие и потушили Вечный огонь. Наконец, к середине 2000-х правительство Эстонии дозрело до переноса памятника. Однако подготовка к его демонтажу вызвала неожиданную консолидацию русской общины Эстонии.
Официально снести памятник у властей Таллина первыми потребовали националисты из «Союза отечества» 4 мая 2006 года. Спустя три недели, 27 мая, несколько десятков эстонских националистов собрались у памятника на митинг, но были встречены многосотенной толпой русскоязычных жителей эстонской столицы, которые оттеснили их от «Бронзового солдата». В то же время по ночам у памятника стали появляться русские активисты, охранявшие его от вандалов. Вскоре они объединились в неформальную структуру «Ночной дозор».
Страна тем временем готовилась к парламентским выборам. Премьер Ансип, глава реформистов, предпринимал все усилия, чтобы отобрать голоса у крайних националистов и постоянно обещал избирателям «избавиться от наследия советской оккупации». На его риторику отвечали российские политики (в частности, занимавший тогда пост вице-премьера Сергей Иванов), которые угрожали в случае подобного недружественного шага ответными экономическими мерами. Официальный Таллин все заявления игнорировал.
18 апреля министр обороны страны издал специальный приказ о раскопках у памятника, а день спустя эстонское правительство окончательно решило вопрос с переносом, о чем Ансип официально заявил 25 апреля в прямом эфире эстонского радио.
Анализируя события тех дней, становится ясно, что эстонское правительство и силовики отлично осознавали всю мощь общественного негодования, которую вызовет перенос, и были готовы идти на жесткие меры. В 20-х числах апреля контроль на границе был усилен, в Таллин перебросили дополнительные полицейские силы, правительственные СМИ.
Утром 26 апреля началась подготовка к демонтажу памятника и проведению раскопок воинских захоронений. Узнав об этом, к «Бронзовому солдату» начали стягиваться его защитники, к вечеру, по разным подсчетам, их собралось более двух тысяч. Начались столкновения и задержания. Митингующим не удавалось прорваться к памятнику, полиция без колебаний применила газ и резиновые пули. После десяти вечера полиция окончательно оттеснила толпу от памятника, однако оставила ее без контроля. В городе начались беспорядки. Очевидно, эстонское МВД заранее просчитало подобный сценарий, который являлся идеальным оправданием последующей жестокости полиции. В итоге полиция действовала крайне грубо, людей избивали, задержанных связывали специальными пластиковыми стяжками, часами держа без воды и еды.
Одного из активистов, Дмитрия Ганина, тяжело раненного ножом в драке с эстонскими националистами, приковали наручниками к уличному ограждению и оставили истекать кровью. В итоге он умер в больнице.
Протестовали не только в Таллине: в русскоязычных Нарве и Йыхве также прошли крупные акции протеста, закончившиеся столкновениями. 27 апреля они продолжались, но уже с меньшей силой. А 28 апреля эстонская полиция задержала троих русскоязычных активистов — Дмитрия Линтера, Максима Реву и Марка Сирыка, которым были предъявлены обвинения в организации массовых беспорядков (в 2009 году все они были оправданы судом).
30 апреля памятник установили на военном кладбище Таллина. 8 мая эстонский премьер Ансип даже возложил к нему венок. Однако к этому времени уже началась «торговая война» между Россией и Эстонией. СМИ в России призывали бойкотировать эстонские товары, Государственная дума требовала официальных экономических санкций, российский транзит через территорию Эстонии в 2007 году снизился в три раза по сравнению с предыдущим годом. Возможность интеграции русской общины в эстонское общество исчезла на долгие годы.
По мнению одного из крупнейших специалистов по российско-эстонским отношениям, профессора СПбГУ Николая Межевича, у эстонской правящей элиты была возможность избежать протестов и столкновений. Для этого были нужны переговоры с посольством и Министерством обороны РФ, получение согласия на торжественный перенос монумента от российской стороны, диалог с русской общиной страны.
Однако эстонским политикам было важнее продемонстрировать силу и бескомпромиссность.
Заодно получилось и создать «образ врага» — «пятую колонну» из пророссийских активистов, которые теперь являются неотъемлемыми персонажами ежегодника «охранной полиции» — эстонской спецслужбы.
Дальнейшие действия по отношению к русскоязычному населению велись только в одном направлении — полный запрет образования на русском языке, давление на общественные организации русской общины, окончательное переписывание истории Второй мировой войны. Необходимо признать, что эстонские власти добились за 10 лет ощутимых результатов. Авторитетных политических партий, представляющих интересы русскоязычных, в Эстонии почти нет. Сформировавшая правительство Центристская партия, наиболее популярная среди русской общины страны, серьезных мер по поддержке русского образования не принимает. Пророссийские общественные организации расколоты.
Однако именно «Бронзовая ночь» и неуважение к ценностям русской общины и в первую очередь к памяти о Победе советского народа над фашизмом служат для местных русских объединяющими факторами. Спустя более чем четверть века после восстановления независимости Эстония имеет огромную, в четверть всего населения страны русскую диаспору, нелояльную официальным властям, и едва ли сможет в обозримой перспективе добиться серьезных успехов в ее интеграции.
