Цивилизация
Елена Панина — депутат Госдумы 6-го созыва. Она состоит в партии «Единая Россия» и с декабря 2011 года является членом комитета по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству. Елена Панина лично делает записи на своей странице в Facebook. Последний пост был посвящен не отчету об очередном парламентском мероприятии, а разнице между жителями Запада и России.
«Мы никогда не сойдемся с Западом. Мы слишком разные. «Стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой», — пишет Елена Панина.
— И так было всегда на протяжении всей истории. Они — холодные и безразличные. Мы — теплые и сочувствующие».
В качестве примера Панина приводит медицинскую помощь в России и за рубежом.
«К примеру, если ты лежишь в клинике в Европе на обследовании или на лечении, к тебе подойдут, вежливо сделают строго те процедуры, что назначены, дадут лекарства — и все! — пишет Панина. — Никаких попыток поговорить, никаких слов поддержки, ободрения, сочувствия, пожелания скорейшего выздоровления, наконец, надежды, вы не услышите.
У нас, если ты в больнице, медперсонал (врачи, медсестры, нянечки) тысячу раз улыбнутся тебе, скажут, что все будет хорошо, пожелают скорейшего выздоровления».
Однако пост вызвал шквал насмешек в адрес депутата со стороны читателей, которым, очевидно, пример не пришелся по вкусу. Коллективная претензия в целом сводилась к тому, что Елена Панина, как и многие народные избранники, предпочитают любить Россию только на словах, а на деле предпочитают жить и лечиться на «безразличном» Западе.
«Газета.Ru» пообщалась с Еленой Паниной, чтобы уточнить, ожидала ли она подобной реакции и что именно хотела сказать своим примером.
— Ваш пост вызвал бурную реакцию в соцсетях...
— Да что вы.
— Не хотели бы вы пояснить, что вы имели в виду?
— А что вы хотите пояснить? Там не о медиках идет речь. Медики лишь один из примеров. Вы читали?
— Да, я внимательно прочитал.
— Ну так я же сказала, что я не идеализирую там ситуацию. И потом, это был пример того, что мы просто очень разные. И все.
— Разные в плане менталитета?
— Да все, абсолютно разные люди, как будто с другой планеты. У нас более теплые люди, более сочувствующие, более сопереживающие. Это исторически так сложилось.
— А исторически, как вы думаете, с каких пор так повелось?
— Как русская нация закладывалась.
— Вы имеете в виду какие времена?
— Все, на протяжении всей истории.
Всегда русский народ был более отзывчивым, более добрым. Отношения были более общинные. Там другая, протестантская идеология.
— То есть со времен крещения Руси?
— Господи боже мой, почитайте мою книгу «Взлеты и падения», и все станет ясно. (Аннотация с сайта «Лабиринт»: «В книге анализируются фундаментальные экономические процессы, которые происходили в разные исторические периоды и в разных странах от III века до н.э. до начала XX века во взаимосвязи с общественной и культурной жизнью, развитием философской и политической мысли.
Автор приходит к выводу, что экономика в ряде случаев является не целью, ради которой предпринимаются реформы, а средством проведения преобразований, имеющих неэкономический смысл, в том числе таких, которые ведут к падению одних государств и взлету других. Исследуется особая роль Государства российского в мировых цивилизационных процессах становления России как великой державы».)
— Спасибо, с удовольствием ознакомлюсь. И все же, вы говорите что пост не про здравоохранение, но почему вы именно этот пример привели?
— Ну чаще всего там друг к другу люди по-доброму относятся. А почему медицина? Ну когда человек болеет, тем более в больнице лежит, как-то это особо проявляется. Когда в беду попадает, те же похороны, вы же видите, как люди собираются и помогают друг другу. И даже сейчас, несмотря на то что стало многое меняться в нашем обществе.
— А у вас последние годы был опыт нахождения в больнице?
— Ну конечно, приходилось.
— В России?
— В России.
— И как вам это запомнилось?
— Я не говорила про условия содержания в больнице.
У нас с ними очень много проблем. Но люди, которые лежат в этой больнице, обязательно будут с тобой общаться, желать тебе выздоровления, тепла.
И медперсонал, та же медсестра, обязательно поговорит, что-нибудь скажет хорошее. Но, конечно, разные люди и там есть.
— А у вас был опыт получения медуслуг за рубежом?
— Конечно.
— А где? В Европе?
— В Европе.
— И как вам? Там действительно было более холодное отношение?
— Как правило. К иностранцам особенно. Отношение не плохое, понимаете. Мы вот как-то всегда делим на «хорошо» и «плохо». Оно ровное. Холодное, спокойное. Тебе все дадут, все сделают, все принесут. Но это не предполагает ничего больше. Никакого общения человеческого. Вот и все.
— А что, по-вашему, важнее для больного человека: когда услуги холодно, но качественно исполняются, или когда эмпатии больше, но сами услуги...
— Я не хочу даже обсуждать эту тему, это совершенно другая тема для разговора.
— Но мне хочется просто знать ваше мнение.
— Для меня важно, чтобы было и то и другое. И профессионализм не заменяет человеческого отношения. Это не взаимоисключающие вещи.
— А если бы вам пришлось выбирать, где получить медпомощь — в России или на Западе?
— Это зависит от болезни. Многие вещи я бы выбрала сейчас в России.
— Если мы возьмем самый очевидный пример — онкология?
— Опять-таки,
смотря какая онкология. Скорее всего, Россию бы выбрала. Потому что я знаю хорошо врачей и где что у нас умеют. Наши врачи могут очень многое.
Сейчас у них появились возможности с точки зрения оборудования. И то, что они получили неоценимый опыт за рубежом, лучшие медицинские технологии. А те врачи, которые у нас оперируют, — это светила науки, лучшие. А там в то же время много халтуры. Вот вы в Мюнхен приезжаете, болит позвоночник. Надо вам операцию, не надо вам операцию...
Вас обязательно прооперируют, особенно если русский. Потому что деньги, все заслоняют деньги.
К сожалению, мы видим такую трансформацию последние 10–15 лет, которая происходит в Европе.
— Но ведь помните, когда Путин лично просил за Кобзона, чтобы тот поехал за рубеж на операцию?
— Я могла бы вам всю историю с Кобзоном рассказать в деталях, потому что я ее хорошо знаю. Это все не так, как часто преподносится. Потому что Иосиф Давидович мог получить помощь в России на той стадии, когда у него никто еще не подозревал онкологию. А ему уже врачи (я знаю кто) сказали, что надо обратить внимание. А он сказал «Я великий» и плюнул на это, не стал обращать внимания. И, кстати, он много лежал в России.
— Но операцию он делал все же на Западе.
— В итоге ему делали в Германии операцию, что-то долечивали здесь и под наблюдением он постоянно находится и в Германии, и здесь.
— Но почему он все же решил делать операцию в Германии?
— Я не имею права чужие, тем более медицинские вещи, озвучивать.
— Хорошо. И все же, согласитесь, что в России, что на Западе решают деньги и связи. Если они есть, то вы можете найти себе лучших врачей.
— Деньги решают везде.
— Получается, что если есть деньги и знакомства, то в России можно хорошо устроиться. Но в России мало у кого есть деньги и знакомства.
— Безусловно. Но не только. Сегодня действительно очень много... Вы опять перевели меня на тему здравоохранения. Я меньше всего думала, приводя этот пример, что будут комментировать здравоохранение.
— Людей это волнует.
— Волнует, я часто на эти темы высказываюсь. Но я приводила пример того, как человеку, попадающего в такие ситуации, в значительной степени нужно сочувствие и понимание. На этом акцент, а не на том, какое здравоохранение лучше. Это отдельная тема, и на эту тему можно говорить сколько угодно.
