Цивилизация
Законопроект о внесении изменений в ст. 116 Уголовного кодекса РФ был принят Госдумой в первом чтении большинством голосов (368 человек), против проголосовал один человек, еще один депутат воздержался. Напомним, 3 июля 2016 года в нее был добавлен пункт о побоях, нанесенных близким лицам, за которые предусматривалась уголовная ответственность вплоть до двух лет тюрьмы. В документе было прописано, кто входит в этот круг.
Это не только близкие родственники, но и опекуны, попечители, а также «лица, состоящие в свойстве с лицом, совершившим данное правонарушение, или люди, ведущие с ним общее хозяйство».
Одновременно была декриминализирована часть 1 статьи 116: если побои или насильственные действия принесли физическую боль, но не повлекли вреда здоровью и при этом не были совершены в отношении близких лиц из хулиганских побуждений или по мотивам ненависти или вражды, то правонарушителю грозит административная ответственность. Если же ранее человек уже привлекался к административной ответственности, то за повторный проступок полагается уже уголовная ответственность.
Поправки прошлого года вызвали массу нареканий со стороны общественности, выступающей против ювенальной юстиции. По их версии, которая была предложена на «нулевых чтениях» проекта в Общественной палате РФ, в тюрьму могли посадить родителя, который для блага ребенка схватил его за руку, когда малыш пытался перебежать улицу на красный свет, и оставил на ней синяк.
Поправки в УК быстро получили название «закон о шлепках», хотя стоит отметить, что от «воспитательных» шлепков не появляются синяки или ссадины, которые, собственно, могут быть позже квалифицированы как побои.
«Если вы шлепнули своего расшалившегося малыша, вам грозит до двух лет лишения свободы. А если ваш сосед побил вашего ребенка — все закончится административным наказанием, — заявила замглавы комитета Совфеда по законодательству Елена Мизулина во время выступления в Госдуме. — В этом смысле «закон о шлепках» сам по себе — акт ненависти по отношению к семьям с детьми».
Сенатор добавила, что нынешняя версия статьи УК создает ситуацию «вопиющей несправедливости в оценке общественной опасности таких деяний и наказаний за них».
Мизулина добавила, что принятие июльского закона укрепило родительскую общественность России в убеждении, что в нашей стране наступила «ювенальная эпоха», открывшая дорогу необоснованному вторжению в семейные дела, когда ссадина, синяк у ребенка могут стать основанием прийти в семью с проверкой и даже возбудить уголовное дело в отношении родителей.
О дискриминационном характере существующего законодательства говорила и депутат Госдумы Ольга Баталина, одна из авторов рассматривавшегося проекта.
По ее мнению, необходимо устранить правовую коллизию, когда за одно и то же правонарушение лицам устанавливают различные наказания только в зависимости от того, являются ли они близкими людьми или нет.
Баталина подчеркнула, что административное наказание, которое предлагается ввести для побоев в отношении близких лиц, вовсе не значит, что к ответственности правонарушители привлекаться не будут: «Когда вы говорите, что мы принимаем решение о том, чтобы снять ответственность за побои, мы должны понимать, что 30 тыс. рублей штрафа, 15 суток административного ареста, 120 часов обязательных работ — это серьезная административная ответственность. И с точки зрения влияния этой ответственности на конкретного обвиняемого это еще вопрос, какое наказание будет более действенным».
Впрочем, эксперты настаивают на том, что ввод административной ответственности во всех смыслах развяжет руки семейным дебоширам. «Уголовная ответственность сдерживает насилие психологически. Если правонарушитель будет осужден за побои в отношении близких, то это может стать, например, причиной отказа в трудоустройстве или сыграет роль при решении вопроса о том, с кем останется ребенок после развода», — пояснила «Газете.Ru» адвокат коллегии «Карабанов и партнеры» Алена Адлер.
Адвокат Сталина Гуревич назвала позицию парламентариев «совершенно несправедливой». «Если статью декриминализировать, то потенциальные насильники перестанут бояться чего бы то ни было вообще. С домашнего насилия, если не все забыли, начиналось убийство девушки в Тверской области, которая звонила в полицию, ей сказали: «Убьют — приходите», — рассказала Гуревич «Газете.Ru». — Административная ответственность сдерживающим фактором не будет. У нас она предусмотрена за вождение в состоянии опьянения и превышение скорости, но что-то она мало кого останавливает».
Отметим, что, по данным правозащитников, ссылающихся на официальную статистику, только за 2015 год от насильственных преступлений в семье пострадали почти 50,8 тыс. человек, из них 36,5 тыс. женщин и 11,8 тыс. несовершеннолетних.
За тот же год мужчины составили 5% от общего числа пострадавших от насильственных преступлений в семье.
По данным адвокатов, до полиции и суда подобные дела доходят далеко не всегда. «Сложность в расследовании этих деяний в том, что происходит это нередко без свидетелей и пострадавшей или пострадавшему потом трудно доказать, что побои нанес именно близкий человек, — пояснила Алена Адлер. — Например, у меня в практике был случай, когда женщина обратилась в травмпункт, после того как ее муж придушил шнуром от магнитофона. Медики зафиксировали следы от шнура, но доказать, что именно этот конкретный мужчина это сделал, было крайне тяжело.
Если обращаться в суд в порядке частного обвинения, то очень велик шанс ухода виновника от уголовной ответственности, так как причинно-следственная связь неочевидна для суда. Проще говоря, трудно доказать, что побои нанес именно муж или сожитель, который может сказать, что, мол, она их где-то получила еще».
Нередко расследованию подобных дел мешает ряд психологических моментов: от «стокгольмского синдрома» до нежелания «выносить сор из избы».
«Жертвами этого явления могут быть не только женщины, дети, но и мужчины, которые, конечно, еще сильнее боятся сообщить в полицию о насилии, — рассказала Сталина Гуревич. — Полицейские не очень охотно берутся расследовать это, потому что часто женщина приходит с заявлением о домашнем насилии, а затем забирает его и просит «простить ее мужчину, так как он обещал, что больше не будет». Короче говоря, эта проблема имеет важный психологический аспект».
