Цивилизация
В минувшую пятницу в Москве на улице Крупской из окна шестого этажа выбросился 86-летний мужчина. В своей предсмертной записке он сообщил, что ему не хватает денег на лекарства и он не хочет быть обузой для близких. В тот же день 62-летний мужчина был найден повесившимся на бельевой веревке в квартире на улице Миклухо-Маклая. По словам его супруги, москвич покончил с собой после того, как узнал о своем страшном диагнозе в поликлинике. Похожие случаи самоубийств были зафиксированы 3, 6, 10, 15, 17 и 19 февраля в Северном, Северо-Восточном, Восточном, Южном и Юго-Западном округах Москвы. Источник в правоохранительных органах сообщил «Интерфаксу», что с начала февраля зарегистрировано 11 подобных самоубийств.
Заместитель мэра по вопросам социального развития Леонид Печатников сообщил, что по каждому случаю суицида будет проведена проверка. По его словам, «подавляющее большинство погибших не имеют никакого отношения к онкологическим больным». «Только семеро из них (покончивших с собой) знали о своем диагнозе, у остальных он был поставлен только после судебно-медицинского исследования», — добавил Печатников. Также чиновник отметил, что причиной суицида могут быть не только боли, но и расстройство психики, поскольку большинство скончавшихся имели патологии головного мозга.
Столичные власти призвали сообщать обо всех сложных случаях, конфликтных ситуациях в сфере получения обезболивания, суицидальных мыслях на специальную «горячую линию».
Зачастую суицид связан даже не с отсутствием обезболивания, а с психологическим состоянием больного, говорит директор проекта помощи онкологическим больным «Содействие» Ольга Гольдман. По ее данным, 90% больных страдают депрессией, 40% из них — клинической депрессией, которую надо лечить медикаментами.
После ряда громких суицидов онкобольных, среди которых, в частности, самоубийство контр-адмирала ВМФ Вячеслава Апанасенко, застрелившегося год назад из наградного пистолета, в Москве была упрощена выписка рецептов на обезболивающие и наркотические препараты. Например, право выписывать такие средства получили хосписы, патронажные службы и врачи общей практики. Увеличен и срок действия таких рецептов — до 10 дней.
Москве, по сравнению с другими регионами, вообще повезло в плане помощи онкобольным. По словам главного специалиста паллиативной медицинской помощи Минздрава РФ, главного врача Первого московского хосписа Дианы Невзоровой,
в столице обезболивающими препаратами обеспечены 40% онкологических больных. «Есть регионы, где этот показатель составляет 4% и даже 0%», — отметила она.
Тем не менее ситуация с получением обезболивающих продолжает оставаться, мягко говоря, сложной. В относительно благополучном положении находятся онкобольные, у которых есть здоровые неработающие родственники. «Чтобы назначить наркотики или повысить дозу, нужно провести несколько дней, бегая по врачам, — рассказала «Газете.Ru» москвичка Екатерина, чья бабушка скончалась от онкологического заболевания 9 января этого года. — Нам еще повезло, потому что бабушка была приписана к выездной службе хосписа.
Тем не менее уже не ходящую бабушку надо было отнести к районному онкологу, чтобы он выдал свою рекомендацию участковому терапевту.
Терапевту же надо было принести бумажку от районного онколога. Получить рецепт у терапевта, старшей сестры и заведующего терапевтическим отделением. Заверить этот рецепт у заведующего поликлиникой и еще в двух местах поставить печати. Причем все специалисты работают по своим графикам, в какой-то день районный онколог может ездить по вызовам, его нет на месте. И только после этого можно поехать в специализированную аптеку и получить там лекарства».
Тем, кто живет один и физически не может каждый раз приходить за рецептом, приходится искать обходные пути. «Даже если у тебя выписан рецепт на «Трамал», его может не оказаться в аптеке, а платные и более эффективные препараты тебе никто не выпишет, потому что обезболивающие полагаются бесплатные. Не помогают даже знакомства в аптеках — сейчас за этим очень строго следят», — рассказала «Газете.Ru» москвичка Светлана, болеющая раком груди.
Поэтому в сообществах онкобольных существует система взаимопомощи: если после смерти человека остались какие-то обезболивающие (не признанные наркотиками, например, тот же «Трамал»), их передают другим больным.
«Тут уже как повезет: мне приходилось и из ампул жидкость пить, потому что таблеток не было вообще никаких, а укол мне сделать некому. Когда стоишь перед выбором: часы жуткой боли или возможные побочные эффекты, особо не до придирок», — рассказывает Светлана.
Неудивительно, что в такой ситуации складывается благодатная почва для разного рода посредников, обещающих избавить больного хотя бы от одного-двух кругов бюрократического ада. Средний ценник за подобные услуги — от 30 тыс. до 100 тыс. руб., в зависимости от сложности случая. В эту сумму входит первичная консультация со специалистами одного из государственных онкоцентров, некоторые дополнительные анализы и процедуры, а также протекция при записи на госпитализацию. За госпитализацию пациенту надо платить отдельно — по расценкам уже самого медицинского учреждения. При этом доказать, что коммерсанты наживаются на чужой болезни, крайне сложно, и случаи привлечения подобных компаний к ответственности редки.
Недавно московское управление ФАС России возбудило дело в отношении ООО «Онкологический центр им. Н.Н. Блохина». Компания не заключала никаких контрактов со своим официальным «тезкой» — ФГБУ «РОНЦ им. Н.Н. Блохина». Однако за отдельную плату коммерсанты обещали не только встретить пациентов на вокзале или в аэропорту, организовать трансфер в онкологические центры и клиники, но и сопровождать пациентов по территории онкоцентра, а также записать к врачам или на анализы. Из-за того, что названия у федерального и коммерческого центра крайне похожи, у пациентов могло сложиться впечатление, что компания является официальным посредником ФГБУ.
Как пояснили «Газете.Ru» в пресс-службе московского управления ФАС России, ведомство рассмотрит дело в конце марта. «Подобных обращений к нам ранее не поступало», — уточнил собеседник.
До тех пор, пока посредники не пообещают госпитализацию, ничего противоправного с юридической точки зрения они не совершают, говорит председатель исполкома «Движения против рака», член Совета общественных организаций по защите прав пациентов при Минздраве РФ Николай Дронов. «По сути, они дают консультацию. То же самое, но бесплатно, делают и общественные организации», — рассказал он «Газете.Ru».
По словам эксперта, большинство жалоб от больных связано с отсутствием лекарств в аптеках, необоснованным снижением дозировки, а также заменой на более дешевые и не всегда такие же эффективные препараты.
Недавно был случай в Москве: пациентке попытались в два раза снизить дозу лекарства и поменять схему лечения в связи с… присоединением Крыма к России.
«После того как женщина проконсультировалась с нашими юристами, врач, конечно, вернулся к первоначальной концепции терапии, но случай показательный. Клиники стараются использовать любой способ, чтобы сэкономить лекарства, которых на всех не хватает», — рассказывает Дронов. Решить проблему, по его словам, могло бы создание сети государственных аптек, однако «мало кто хочет с этим связываться, ведь для хранения сильных обезболивающих нужны специальные сейфы, решетки на окнах и тому подобные предосторожности».
