Цивилизация
В пятницу, спустя полтора месяца со дня крушения поезда в московском метро, столичный градоначальник Сергей Собянин объявил благодарность 212 специалистам, которые ликвидировали последствия аварии в тоннеле подземки. Это коллективы 16 служб и организаций, в том числе ГУ МЧС по Москве, Станция скорой и неотложной медпомощи имени Пучкова, Научно-практический центр экстренной медицинской помощи, «Мосгаз», ГУП «Ритуал», Авиационно-спасательный центр. Но среди отмеченных мэром нет таинственного «человека с молотком», который, как рассказывали пострадавшие, сумел сбить крепление с закрывавшей выход из тупика решетки и вывести в строящийся тоннель задыхающихся от гари людей. Благодаря ему и его инструментам были спасены десятки пассажиров. Этим человеком с молотком был 52-летний слесарь-частник Виктор Лень.
Удар по вагону
Утром во вторник, 15 июля, Виктор ехал на работу. Ночью ему приснилась покойная мать. Она почему-то не пустила его домой, и он шел вверх по улице к дому сестры.
Во втором, сдвоенном вагоне, ехавшем в час пик, но против основного потока, было немноголюдно — человек пятьдесят.
Через две-три минуты после станции «Парк Победы» пассажиры услышали два громких хлопка и тут же почувствовали сильный удар по вагону. Сразу погас свет, треснул пол. Остановившийся вагон переломился и накренился градусов на тридцать. Падая, Виктор почувствовал сильный удар в шею и плечо.
«Несколько минут люди не могли подняться, просто лежали, как придавленные какой-то силой, — рассказывает он. — Потом засветились экраны мобильников. В этом освещении я нашел свою сумку. В ней, кроме рабочего инструмента, у меня было полотенце, я им обвязался, потому что откуда-то пошел дым. Затем те, кто мог двигаться, собрались в конце вагона и стали искать выход».
Среди пассажиров оказалось около десятка не сильно травмированных мужчин. Они налегли на двери вагона и смогли их разжать. Когда Виктор одним из первых спрыгнул в темноту, то сильно ударился ногой о рельс — пятка болит до сих пор. Мужчины начали спускать вниз остальных пассажиров, раненных, но сумевших добраться до открытой двери — еще около 30 человек. Осмотревшись, Виктор понял, что они в тупике.
В консервной банке
«Мы оказались как в консервной банке, запечатанной в тоннеле, я и представить себе не мог, что такое возможно, — вспоминает Виктор. — Впереди вдавленный в стену, смятый в гармошку первый вагон, в котором кричали люди, сзади — опрокинутый второй. А мы в заполненном дымом мешке. Люди натягивали на лицо одежду. Гарь становилась все сильнее — горели электрические кабели. Было очень тяжело дышать, несмотря на плотное махровое полотенце, я потом отхаркивался еще несколько дней.
И тут мы обнаружили сваренную из прутьев решетку, закрывающую какой-то проход.
С обратной стороны к решетке был прижат металлический лист, державшийся на закрученной металлической проволоке. Выглядело это как какое-то временное ограждение. У меня среди инструментов оказался молоток.
Я сейчас кому об этом ни рассказываю, все смеются: «выстрелил», мол, твой молоток, как то висящее на стене ружье».
Виктор переключился на решетку, начал сбивать молотком приваренные прутья и петли, на которых держалась конструкция. Не останавливаясь, он бил молотком по петлям со всей силы. Бил минут 20, так, что уже не чувствовал рук — они затекли и опухли. Сбитые прутья ломали кто чем остальные державшиеся на ногах мужчины. И решетка поддалась. Среди пассажиров был худенький парень, который пролез в образовавшееся отверстие и снял с решетки металлический лист. После этого удалось свалить всю конструкцию вперед. В открывшуюся дыру хлынул свежий воздух. Это было спасение.
За решеткой оказался тоннель — в этом месте строятся три новые станции. Спотыкаясь в темноте и падая, люди пошли вперед, и метров через 20 показалась тонкая полоска света. Свет исходил из бытовки, стоявшей прямо в тоннеле. Отдыхавший в ней рабочий сильно испугался, увидев окровавленную толпу людей. Он и вывел пострадавших к строительному лифту, который поднял их на поверхность.
«По тоннелю мы шли еще минут 20, было очень тяжело, — рассказывает Виктор. — Среди нас было много женщин с тяжелыми ранами, был парень весь перебитый, со сломанными рукой и ребрами. Я даже не понимаю, как они все шли. Не знаю, сколько людей осталось лежать в вагоне. Я тащил за собой женщину с травмированной ногой по имени Валя. В тоннеле грязь, вода течет. А она потеряла обувь, шла босая, вся в крови, вцепившись в меня. Когда наверху вымыли ей ноги, я ужаснулся, увидев, какая глубокая у нее рана. Позже ее увезли на «скорой».
Строительный лифт поднял людей на стройплощадку в стороне от станции «Парк Победы».
Рабочие и охранники помогали как могли, поставили скамейки, принесли воду — питьевую и умыться. На этой стройплощадке Виктор находился еще около часа. Сначала долго не было «скорых» — они просто не могли понять, где находятся пострадавшие, и ехали к станции «Парк Победы». Наконец удалось остановить какую-то проезжавшую мимо «скорую», она дала координаты остальным. А позже приехали спасатели.
Пассажиры, у которых еще оставались силы, помогали медикам. Виктор держал капельницы, поставленные двум раненым. Сам за помощью не обращался, но врач дал ему понюхать нашатыря и какую-то таблетку под язык. Через час Виктора забрал приехавший на машине друг.
Спрашиваю Виктора, была ли паника. «Вообще-то меня трудно заставить паниковать — я в армии служил в погранвойсках. Но если бы мы там оставались дольше, не знаю, что бы с нами было, — признается он. — Женщины были в шоке, все кричали: где МЧС, почему нас никто не спасает? Но спасатели не могли быстро там появиться, они шли от «Парка Победы», а мы сидели в «мешке». Мужчины держались, может, еще потому, что мы дружно работали, снимали людей с вагона, ломали решетку.
Нас спасла эта дыра и мой молоток.
Мы пробивались первыми, за нами шли другие. Тела потом вытаскивали через эту же самую дыру — это был самый ближайший путь».
По-настоящему страшно стало позже, признается Виктор, когда какой-то чиновник сказал ему, что они могли оставаться в этом каменном мешке двое суток в ожидании, когда к ним пробьются спасатели.
Теперь 15 июля Виктор считает своим вторым днем рождения. А первый он отмечал спустя три дня — 18 июля ему исполнилось 52 года.
Без отпуска в Славянск
Родом Виктор из украинского города Славянска, который не сходил с лент новостных агентств последние несколько месяцев. В Москву переехал 20 лет назад, после развала Союза. В Бирюлеве жила его тетя, которая и пригласила племянника к себе. В Славянске Лень восемь лет работал расточником на заводе «Машмет» (сейчас этот завод разбомблен). До этого служил в Советской армии на границе с Ираном. Годы службы Виктор вспоминает очень тепло. «Нас там многому научили, — говорит он. — С физподготовкой проблем не было, когда приходилось бежать, ребята даже просили притормозить — я был очень спортивный, не курил, и дыхалка была отменная. А вот за психологическую подготовку, навыки самообладания спасибо отцам-командирам». Самое приятное армейское воспоминание — отпуск под самый Новый год. Спрашиваю: за что получил отпуск? «Да так, нарушителей задержали».
В поселке Карповка под Славянском сейчас живет отец Виктора, которому уже 90 лет. Нынешнее лето — первое, когда Виктор не поехал на родину в отпуск. Не смог приехать в отпуск в Москву и живущий в Славянске сын Виктора. Сначала нельзя было выехать, а сейчас он не может бросить работу — в числе других работников «Горгаза» латает разрушенные трубы.
«Сын — хороший специалист, его уважают и даже не дали забрать в армию, отстояли. Сейчас в первую очередь надо восстановить газ и водоснабжение, работают с утра до ночи», — рассказывает Виктор. Он смеется на замечание, что свою «ленивую» фамилию не оправдывает: «У нас в роду лентяев не было никогда. Отец — хороший плотник, дома строил, к нему всегда очередь стояла. И нас, своих четверых детей, не баловал, приучил не бояться никакой работы. Молоток я с раннего детства держать в руках умел. И сейчас у меня дома какого только инструмента нет».
«А без молотка, который нас так выручил, я теперь не езжу, он всегда у меня в пакете лежит», — говорит слесарь.
Виктор рассказывает, что теперь знает, как выглядит метро изнутри. Он продолжает ездить на работу по той же ветке. На месте аварии сейчас повесили фонари, и Лень каждый раз пытается разглядеть там решетку, но не получается — слишком большая скорость.