Цивилизация
Приют для бездомных
Православная служба помощи «Милосердие» много лет помогает бездомным: предоставляет временное убежище, кормит, моет, лечит. Для людей, оставшихся без дома (например, обворованных прямо на вокзале, потерявших или пропивших деньги приезжих), есть проект «Возвращение», занимающийся их отправкой домой.
Сейчас пункты временного размещения и скромный бюджет проекта переориентированы на помощь оказавшимся в Москве без средств и крыши над головой беженцам с юго-востока Украины.
С руководителем проектов помощи бездомным службы «Милосердие» Романом Скоросовым корреспондент «Газеты.Ru» встретилась в пункте помощи на Николоямской улице. По словам Романа, каждый день в службу обращаются десятки людей, которые оказались в Москве по дороге к родным, многие приезжают, не зная, куда идти дальше и откуда ждать помощи. В июле за помощью обратились 136 беженцев из Луганской и Донецкой областей, на отправку которых к родственникам в разные регионы России было потрачено более 202 тыс. руб.
В ожидании решения своей судьбы (от нескольких дней до нескольких недель) беженцы живут в пункте помощи. Условия, в обычное время рассчитанные на бездомных, чисто спартанские: палатка без кроватей на 50 человек, мобильная душевая, еда на улице. Беременных женщин и детей размещают в кризисном центре «Дом для мамы».
«Часто люди едут в «никуда», не знают, куда обращаться, как жить и, только оказавшись здесь уже, ищут родственников, готовых принять их на длительный срок, — рассказал Скоросов.
— Мы сразу связываемся с этими родственниками, а также просим участковых проверить на месте их самих и наличие у них жилья для приема беженцев. Например, на днях мы приняли две семьи из Донецка. Мужчин разместили здесь, в палатке, их беременных жен и детей — в одном из приютов в Подмосковье. За несколько дней они нашли родственников в Уфе. Мы все проверили и отправили их в Уфу».
Другие подопечные «Милосердия» сразу знают, где их готовы принять, но не имеют денег на билеты. Есть и такие, что попадают в Москву, не имея цели дальнейшего передвижения к родственникам. Им советуют вернуться в пункты временного размещения на границе в Ростовской области, где проблемой беженцев централизованно занимаются сотрудники МЧС и ФМС. В итоге примерно три четверти семей отправляются к друзьям и родственникам, остальные — в Ростов.
В России их никто не ждал
Информация о «Милосердии» есть на всех вокзалах, на двух из них постоянно дежурит соцработник пунктов профилактики бездомности. Нередко он отправляет людей в Ростов сразу с вокзала. В момент приезда корреспондента «Газеты.Ru» на Казанский вокзал соцработник «Милосердия» Владислав Яралов в кабинете дежурного по вокзалу оформлял документы для беженки из Луганска Людмилы и ее 23-летней дочери.
Как рассказала Людмила, в России их никто не ждал: все родственники живут в Луганской области. Вернее, жили — большинство еще раньше уехало в Киев к знакомым или к родне по другой линии. Одни из последних остававшихся в городе родственников собрались в Москву к давно приехавшим сюда на заработки знакомым и позвали Людмилу с собой. Сборы заняли менее двух часов, нужно было успеть проехать по открывшемуся «гуманитарному коридору». Доехав на маршрутке до пункта пропуска «Изварино» и отстояв многочасовую очередь, они перешли границу и сели в поезд до Москвы.
Но на месте оказалось, что в одной комнате съемной столичной квартиры уже разместилось 12 человек из Луганска.
«Сначала мы ночевали на Курском вокзале, — рассказала Людмила. — Потом нам сказали, что с Казанского вокзала отправляют автобусы с беженцами в Калужскую область и в Подмосковье, где для нас выделены общежития. Но здесь нам объяснили, что ничего такого нет и мы должны ехать в ростовский лагерь на карантин».
По словам Людмилы, в Луганске многие уже жалеют, что голосовали за независимую республику. «Когда говорят, что референдум проходил под дулами автоматов, — не верьте. На участки добровольно пришло множество людей, и фальсификаций не было. Нам же никто ничего не объяснил. Мы думали, что у нас будет как в Крыму, что нас присоединят», — сокрушается Людмила. Ее дочь безучастно смотрит в одну точку и молчит.
Яралов покупает им билет на ближайший поезд. Соцработник параллельно исполняет здесь роль юридического консультанта: объясняет, казалось бы, элементарные вещи, которые людям из другого государства, даже говорящим по-русски, неизвестны и непонятны. Говорит, что ни один частник на территории России не может обеспечить беженцев правом на медицинскую помощь или работу — на все это существует монополия госвласти. Для получения временного убежища следует идти по официальной стезе, попасть в первую очередь в поле зрения МЧС и ФМС.
Однако многие боятся брать статус беженца, опасаясь потерять жилье на родине, а также саму возможность вернуться, и потому стараются избегать официальных структур.
По их мнению, попав в общую базу, их персональные данные рано или поздно засветятся. «Люди ошибаются, считая, что в Москве проще устроиться, и, приезжая сюда, утыкаются в тупик. В их интересах двигаться в направлении общего потока, в котором все налажено: карантин, документирование, направление на временное проживание, разрешение на работу, в школу. Мы тоже частная структура. Но мы слишком давно работаем, чтобы понимать, что никакая частная структура в своих возможностях не может равняться с государством», — говорит Яралов.
Тем не менее устранением последствий «юридической безграмотности» беженцев занимается именно частная структура. А людям в пункте приема «Милосердия» на Николоямской зачастую нужны не только билеты и юридические консультации, но и психологи: многие здесь на грани истерики.
Гражданская война
Спасая мужа, 45-летняя жительница города Попасное Анна оставила дома детей. Пусть совершеннолетних, но детей. После того как город перешел от ополченцев к нацгвардии, началась «зачистка». «Откуда-то появились списки «пособников» — тех, кто выполнял свою работу, продавал продукты, лекарства, ремонтировал автомобили, несмотря на то что город переходил из рук в руки и по нам стреляли и те и другие, — рассказывает Анна. — По их мнению, это причастность к сепаратизму. Мужа забрали прямо с работы на «собеседование», посадили в камеру, грозили расстрелять. Я искала его три дня по городским отделениям милиции, нашла в каком-то подвале».
Вызволив мужа, Анна сутки прятала его в старом деревенском доме родителей, потом они пешком дошли до условного места, откуда на такси доехали до Харькова. Там сели в автобус до Белгорода и дальше — в поезд до Москвы. На этом наличные деньги кончились, все, что на банковской карте, — заблокировано. Теперь они едут на Дальний Восток: муж родом оттуда. Надеются с помощью родных и друзей собрать деньги, чтобы вызволить из Попасного детей.
Рассказывая свою историю, Анна с трудом подбирает слова и все время плачет. Не в лучшем состоянии и молодой мужчина Андрей из Северодонецка.
Дома у него остались жена и трое маленьких детей, хозяйство — посаженный огород и скотина. После перехода города под контроль нацгвардии началась поголовная мобилизация.
И когда ночью за Андреем заехали нашедшие деньги на дорогу до России сестра с мужем, жена собрала его за 20 минут. Андрей едет в Новосибирск, но все разговоры — о том, когда и как он сможет вернуться.
Молодая женщина Мария старается держаться спокойно, но видно, что ей это удается с трудом. Ее трехлетняя дочка Вера постоянно кашляет. Мария с двумя детьми больше недели живет в подмосковном приюте, но уже через два дня уезжает в Кемеровскую область к знакомым, сегодня она приехала за билетами. «Уехать с Луганского вокзала (он тогда еще работал) было невозможно, — рассказывает Мария. — Все дороги к границе тоже были закрыты. Мой папа через Краснодон довез нас до Дебальцево (это Донецкая область), через которое шел поезд до Москвы, и посадил нас туда. На вокзале нас подобрал чужой человек, который через четыре дня и принес адрес службы «Милосердие», где нас уже поселили в приют». Мужа Марии позже вывезли в Ростовскую область к знакомым через Изварино его родители. Когда и где они смогут встретиться, Мария не представляет.
На фоне остальных наиболее оптимистично выглядит супружеская пара из Лисичанска — Екатерина и Александр. У них «всего лишь» рухнул дом при бомбежке и сгорели документы. Но Александр смог вытащить жену из-под завалов целой и невредимой и считает это чудом. Детей у них не было, дома уже тоже нет. Зато нашлись родственники в Сибири. Ни о каких лагерях беженцев в Ростовской области Александр с Екатериной не знали. Просидев два дня на Казанском вокзале, пошли к дежурному с просьбой помочь с билетом, там и услышали про «Милосердие».
Возвращаться на Украину они не хотят и поэтому не боятся называть свою фамилию и смотреть в объектив фотоаппарата.
Но от рассказов этой пары леденеет кровь. По их словам, по разделяющей Лисичанск и Северодонецк реке Северский Донец (Луганская область) плавают трупы людей, погибших при взрыве моста. Связь между городами прервана, но после того, как в Лисичанске две недели не было хлеба, люди с риском для жизни начали переплывать реку на плотах и лодках. В городе взорвана электростанция, не работают банки, нет телефонной связи, света, газа и воды. Александра тоже пытались мобилизовать, но он успел спрятаться. Обходными дорогами они добрались до Ровеньков и сели в автобус Артемовск – Москва. Это был один из последних автобусов, который прошел через Изварино.
Тотальная мобилизация
Тема мобилизации жителей юго-востока страны в нацгвардию чуть ли не самая болезненная.
О том, как мужчин снимают поездов, трясут маршрутки на блокпостах и ходят по домам, забирая больных и даже безногих, рассказывают практически все обитатели ПВР на Николоямской. Поэтому многие бегущие от войны семьи вынужденно делятся: женщины едут к родственникам в мирные районы Украины, не желающие воевать неизвестно ради чего и кого мужчины либо остаются, либо ищут убежище по другую сторону границы. «Не дожидаясь повесток, 18-летние хлопцы с одним рюкзаком окольными путями бегут в Россию», — рассказывают беженцы.
По их словам, конца войне не видно, ожесточение будет только нарастать, а вместе с этим и поток беженцев. В том числе и в Москву. «Наша служба помощи бездомным работает на пределе своих возможностей, — говорит пресс-секретарь «Милосердия» Анна Овсянникова. — Люди поступают семьями, с детьми и беременными, их нельзя задерживать в Москве надолго, негде разместить, отправлять их нужно максимально оперативно, но средств не хватает. Мы намного выбиваемся из наших привычных расходов, ведь изначально все было рассчитано на бездомных. А тут беженцы».
