Цивилизация
— Лариса Васильевна, в чем заключается главная задача республиканского минздрава в переходный период?
— В обеспечении жизнедеятельности наших учреждений. В том, чтобы наши больные ни на день не почувствовали ухудшения в оказании медпомощи. В первую очередь это значит, что
в аптеки и больницы должны бесперебойно поступать жизненно важные медикаменты, наркотики, расходные материалы для гемодиализа, онкопрепараты, инсулины.
У нас, как и у вас, есть перечень льготных категорий граждан. Но, к примеру, если мы закупали инсулины украинского производства, то в России они только импортные. И сейчас мы должны полностью адаптировать наши лечебные планы и стандарты под российские в надежде, что в ближайшие дни мы получим из России медикаменты. Кроме того, жизнеобеспечение медучреждений — это не только лекарства, но и кислород, автотранспорт, бензин.
Все заявки с учетом месячной потребности мы подготовили еще накануне референдума и направили в Минздрав России.
— Кроме поставок медикаментов из Киева вы лишились и средств госбюджета Украины. Какова вообще была его доля в финансировании крымского здравоохранения?
— До сегодняшнего дня государственное финансирование покрывало не более 60% потребности здравоохранения и включало 100-процентную оплату труда медработников и коммунальные платежи. Все остальные нужды лечебного учреждения и медикаменты оплачивались в основном за счет поступающих на специальный счет благотворительных взносов. Начиная от охраны наркотиков и кончая противопожарными мероприятиями.
Система медицинского страхования на Украине не была внедрена вообще.
— А что это за благотворительность?
— Средства самих больных. Хотя и говорили, что у нас бесплатное здравоохранение, все поступающие на лечение и обращающиеся в поликлинику (конечно, те, кто имел средства) вносили так называемые целевые благотворительные взносы.
Человек писал в заявлении: «Прошу принять благотворительные взносы на такую-то сумму на медикаменты, на питание, на стирку белья».
Если сумма «добровольного пожертвования» не покрывала затраты на медикаменты, пациенту давали список того, что он должен был дополнительно покупать в аптеке. Вот так выкручивались. Кроме того, благотворительные средства привлекали попечительские советы при медучреждениях.
Так, возглавляющий попечительский совет при республиканской детской больнице председатель Верховной рады Крыма (сейчас уже Государственный совет) Владимир Константинов перечислял на больницу всю свою зарплату.
— А как же защищенные категории?
— Здесь было несколько вариантов централизованной поставки медикаментов по разным программам. За счет госпоставок минздрава Украины обеспечивались больные онкологией, туберкулезом и ВИЧ-СПИД. Кроме того, республиканская программа «Здоровье крымчан» финансировала находящихся на гемодиализе больных с хронической почечной недостаточностью, детей с рядом орфанных заболеваний. То, что мы недополучали из госбюджета Украины, тоже частично шло из республиканского по программе «Здоровье крымчан».
— А кто финансировал переоснащение медучреждений?
— Перед последними выборами Верховной рады у нас было поступление оборудования от минздрава Украины. Мы получили ультразвуковые установки, автомобили скорой помощи, три передвижных флюорографа. Но минздрав финансировал только республиканские учреждения. Для городских и районных средства на оборудование выделяли местные органы. Так, в Симферополе в 2013 году мы смогли приобрести две видеостойки, маммограф и рентгеновский аппарат на три рабочих места.
У крымского государственного здравоохранения нет ни одного собственного аппарата МРТ (магнитно-резонансной томографии).
Возможность обследоваться есть в коммерческих центрах, которые оснащены куда лучше государственных. Нет у нас и ни одного своего компьютерного томографа. Но поскольку частные КТ установлены на территории городских больниц, одним из условий договора аренды является какая-то квота для малоимущих граждан.
После развала Советского Союза в Крыму не было построено ни одной новой больницы.
Был создан перинатальный центр, но и он не получил нового здания, а разместился на базе перестроенного учреждения.
— Все это касается и Севастополя?
— Нет. Севастополь — город федерального значения, подчинялся непосредственно минздраву Украины и финансировался лучше. В него шла и гуманитарная помощь из Москвы, и от Украины больше доставалось, чем остальному Крыму. Хотя по численности населения Севастополь и Симферополь примерно одинаковы.
— А что дало Крыму проводившееся в последние годы на Украине реформирование системы здравоохранения?
— Реформа была направлена по большей части на развитие института семейных врачей и разделение уровней оказания медпомощи. Внизу амбулаторно-поликлиническая помощь — эти самые семейные центры, на втором уровне — городские больницы, на третьем — специализированная помощь. После реформирования в Крыму было создано 32 центра первичной медико-санитарной помощи, амбулаторная сеть расширилась, несколько повысилась шаговая доступность.
Но особых изменений люди не почувствовали. Без укрепления материально-технической базы глобально ничего не изменилось, и перестройка осталась бумажной.
— А где жители Крыма получали высокотехнологичную медпомощь (ВМП)?
— Их направляли в Киев. Причем детей брали бесплатно, даже особой очереди не было. А вот за взрослых республиканскому бюджету выставлялись счета.
Но в любом случае выбирались люди кредитоспособные, потому что государством и республикой оплачивалось не более 50% стоимости лечения. Даже при онкологии.
— Каким образом, по-вашему, должна будет оказываться ВМП крымчанам в будущем?
— Конечно, нам нужен свой центр в Симферополе. Проблема в оснащении, кадры у нас есть. Крымский медицинский университет им. Георгиевского имеет 4-й уровень аккредитации, здесь учится много иностранных студентов. По ряду специальностей (неонатологи, генетики, ортопеды-травматологи) врачи обучались в Киеве. Но сейчас мы рассчитываем, что университет получит лицензии и на эти специальности. Средним медперсоналом республика обеспечивает себя полностью.
— А какая помощь кроме медикаментов требуется вам прямо сейчас?
— Прежде всего методическая и юридическая. Чтобы мы могли как можно быстрее перестроиться и начать работать в системе российского Минздрава, не делая ошибок. Даже сейчас для получения гуманитарной помощи должна быть создана нормативно-правовая база, по которой мы сможем работать, — если что-то сделаем не так, придут правоохранительные органы и нас накажут. Конечно, наше дело прежде всего спасать людей. Но вот гуманитарка уже пришла, а комиссия для ее принятия еще не создана.
Мы сейчас ежедневно работаем с российскими специалистами, в Симферополь приезжал замминистра здравоохранения РФ Игорь Каграманян, главврач краевой больницы Краснодара, Сочи.
Надо пересмотреть саму нашу систему здравоохранения в соответствии с российской. Хотя в целом у нас много общего, Крым серьезно отстает по оснащенности и информационной инфраструктуре (законодательство даже не позволяло медучреждениям закупать ноутбуки). Ну, а в будущем мы должны будем перенести в Крым российскую модель системы ОМС.
