Цивилизация
— Перелет до Антарктиды был, наверное, самым длинным в вашем опыте. Как долго и через какие города лететь до антарктических станций?
— В общей сложности, путешествуя в Антарктиду, мы провели в воздухе больше 60 часов — я имею в виду дорогу туда-обратно. Летели, конечно, с пересадками. Сначала в Мадриде, затем последовала остановка в Сантьяго, далее наш самолет направился в чилийский город Пуэнто-Аренас. Там состоялась рабочая встреча с директором Чилийского антарктического института Хосе Эспинозой. Как известно, в 1995 году было подписано российско-чилийское межправительственное соглашение о сотрудничестве в Антарктике, которое развивается по линии Чилийского антарктического института и НИИ Арктики и Антарктики Росгидромета. И сегодня отечественные и чилийские станции в Антарктике расположены бок о бок, и даже вне рамок официальных соглашений наши полярники постоянно общаются и всегда готовы к реализации совместных проектов.
Наконец, на следующий день после этой встречи, мы вылетели уже в Антарктиду, вначале на американские станции Скотт—Амундсен и Юнион Глэйшер Кэмп, а затем на знаменитую российскую станцию Восток.
Подчеркну, что нам повезло: во время всего перелета были такие погодные окна, которые позволяли добираться до полярных станций в намеченный срок, без задержек.
— Какие первые впечатления от самого южного и самого холодного континента планеты? Говорят, Антарктида пахнет карамельной ванилью.
— Мне уже приходилось бывать на ледяном материке в 2009 году, во время визита на норвежскую станцию Тролль. Тогда наш путь в Антарктиду лежал не через Чили, а через ЮАР, Кейптаун.
Запах ванили я, если честно, не почувствовал ни тогда, ни сейчас. В Антарктиде вообще нет запахов в нашем привычном понимании, поскольку в центральной части континента отсутствуют флора и фауна.
Мои первые впечатления: колоссальное количество льда, снега, гряды скал, яркое солнце, постоянный ветер — все это вызывает ощущение какой-то удивительной свежести и простора.
<4>
Не могу сказать, что почувствовал особенно лютый холод. Сейчас в Антарктиде лето, и поэтому температура воздуха была вполне комфортной, около минус тридцати. Так что даже летом руки без перчаток, конечно, замерзают. Кроме того, нас сразу предупредили, что из-за сильного солнца необходимо обязательно носить солнцезащитные очки, иначе могут появиться проблемы со зрением.
— Вам пришлось ощутить на себе особые условия окружающей среды? Там низкий уровень кислорода в воздухе, и люди тяжело переносят такую атмосферу. Говорят, что медицинские требования к кандидатам в полярники как к космонавтам.
— Условия окружающей среды в Антарктиде, безусловно, отличаются от обстановки на других континентах планеты. Это и почти полное отсутствие влажности, и низкое содержание кислорода, и разреженный воздух — многие полярные станции расположены на высоте не менее двух тысяч метров над уровнем моря. Например, американская станция Юнион Глэйшер Кэмп находится в центре горной гряды, как и Восток, который построен на высоте около четырех тысяч метров. Поэтому у некоторых полярников акклиматизация сопровождается упадком сил, так называемой горной болезнью, знакомой многим альпинистам. Но лично у меня трудностей с акклиматизацией там никогда не возникало.
— Одной из целей вашей экспедиции было изучение состояния станции Восток. Из высказываний полярников, которые побывали там несколько лет назад, складывается ощущение, что уровень бытовых условий отстает от современных на несколько десятков лет, если не больше. Как вы оцениваете состояние станции, бытовые условия, а также оборудование? Что хотелось бы изменить?
— Уровень бытовых условий российских полярников действительно оставляет желать лучшего. Особенно в сравнении с условиями проживания на американских станциях.
Потрясает, как в таких трудных условиях наши ученые выполняют исследовательские работы, уровень которых до сих остается непревзойденным.
При этом зарплата полярников составляет в среднем около 70 тысяч рублей в месяц — совсем небольшой доход, учитывая тяжелейшие условия работы и высокую стоимость обратной дороги до дома.
Однако отсутствие бытового комфорта все-таки не самое тяжелое. Больше всего их тревожит состояние неопределенности, отсутствие перспективы, связанное с закрытием в 2013 году федеральной целевой программы «Мировой океан». В эту ФЦП входила подпрограмма «Изучение и исследование Антарктики». На сегодняшний день государственное финансирование работ остановлено. В итоге становится невозможным проводить обновление инфраструктуры Российской антарктической экспедиции, приоритетные НИОКРы. Между тем проведение научно-исследовательских работ в Антарктике является основным механизмом обеспечения геополитических интересов России в этом регионе.
Именно благодаря работе ученых-полярников, не прерывавших свою деятельность с 70-х годов прошлого века, было открыто озеро Восток — самый крупный резервуар пресной воды на планете. Таких масштабных событий со времени эпохи великих географических открытий еще не было.
Поэтому поддержка научно-исследовательских работ в Антарктиде — важнейшая государственная задача, решением которой мы сегодня крайне озабочены.
— Может быть, легче построить рядом еще одну станцию Восток, чем заниматься модернизацией нынешней?
— Безусловно, так и будет. Это дешевле, чем модернизировать полярную станцию, включающую в себя жилищный и производственный комплекс, энергетический блок, склады и буровую. Новая станция должна представлять собой модульный вариант по типу конструктора. Именно такие полярные станции строят в Антарктиде другие страны, и их опыт мы намерены перенять.
— В 2010 году при утверждении стратегии развития деятельности России в Антарктике до 2020 года говорилось, что на Антарктиду (в том числе на строительство новых полевых лагерей, строительство нового научно-исследовательского судна и модернизацию «Академика Карпинского») будет выделено свыше 60 млрд рублей. Сейчас эта сумма, наверное, уменьшилась? Когда будет разработана госпрограмма по обеспечению государственных интересов России в Антарктике?
— Действительно, разработанный в 2012–2013 годах проект федеральной целевой программы «Мировой океан» прошел все необходимые согласования и еще на начальных этапах был поддержан первыми лицами государства. В этом документе была предусмотрена модернизация пяти круглогодичных антарктических станций, пяти сезонных полевых баз, а также различного оборудования и техники.
Однако в прошлом году в связи с оптимизацией федерального бюджета программа так и не была утверждена. В итоге в ближайшие два года средства из бюджета будут выделяться только на содержание российского антарктического хозяйства и ледоколов — около 1,3 млрд рублей в год.
Между тем безальтернативное закрытие ФЦП «Мировой океан» может отбросить нас на уровень 1990-х годов, когда на антарктические исследования вообще не выделялось никаких денег и, соответственно, работы там тоже не проводились. При этом другие государства в Антарктическом регионе сейчас присутствуют очень активно: не только модернизируется, но и увеличивается количество полярных станций, к исследованиям привлекается все больше ученых. Хочу отметить, что сегодня Россия занимает лидирующие позиции в Антарктиде, но, чтобы их сохранить, у нас должна быть долгосрочная программа и ресурсы для ее реализации. Объективно денег нужно не так уж и много. На текущие расходы — 1,2–1,3 млрд рублей ежегодно, и сверх этого необходимо выделять каждый год около 1,6 млрд рублей на модернизацию и строительство.
Учитывая все это, опускать руки мы просто не имеем права. Сразу после возвращения я дал поручение Росгидромету как можно скорее доработать подпрограмму «Организация и обеспечение работ и научных исследований в Антарктике» в рамках государственной программы «Охрана окружающей среды». Если все сложится так, как мы планируем, то работы по модернизации российских станций и баз в Антарктиде смогут стартовать уже в 2015 году.
<5>
— Известно, что рядом, под слоем снега и льда, в нескольких метрах от станции Восток, находится самая первая хижина полярников — словно музейный экспонат, законсервированный холодом. Вы спускались в нее?
— Да, я там был, но хижиной это строение можно назвать с большой натяжкой. Сегодня в этих помещениях никто не живет, но они используются в качестве склада. Так что нельзя говорить о том, что это музейный экспонат. Хотя в одном из подснежных тоннелей можно, например, увидеть бюст знаменитого академика Трешникова.
— Самая большая гордость наших полярников — изучение озера Восток, расположенного под ледовым панцирем толщиной четыре тысячи метров. С помощью бура уже добыты образцы льда, который образовался из воды озера. Сейчас ученые готовятся дойти до самой воды. Когда прогнозируется это событие?
— Добытый во время бурения керн уже сам по себе содержит воду, за счет давления она поднимается вверх и замерзает.
Непосредственно до воды озера Восток ученые рассчитывают добраться в следующем антарктическом сезоне, который начнется в конце 2014 года и продлится до февраля 2015-го.
Работать в Антарктиде можно только летом, а оно очень короткое.
— Были ли найдены какие-нибудь интересные древние бактерии в образцах льда из озера Восток? Полярники то ли в шутку, то ли всерьез говорили, что заваривали чай из этого льда.
— В настоящее время образцы воды изучаются по геохимическим, изотопным и микробиологическим показателям в лабораториях ААНИИ и Петербургского института ядерной физики.
Могу сказать, что древних бактерий в образцах льда из озера пока не обнаружено.
Чай из керна полярники не заваривают, это, конечно, шутка. Воду на Востоке получают из снега. В отличие, например, от международных полярных станций, где такой практики нет, и потому испытывающих некоторый дефицит воды. На станции Юнион даже говорят: «Если хотите принять душ — пожалуйте на российскую станцию».
— В ночь на 14 января на Землю падали частицы кометы ISON, и утром ученые Востока собирали их. Вы еще находились в этот момент на станции? Как это выглядело?
— К сожалению, к тому моменту мы уже улетели с Антарктиды и падения частиц не застали.