Цивилизация
— Расскажите о Питере. Давно вы знаете друг друга? Как познакомились? В американской прессе писали, что вы сыграли свадьбу только восемь месяцев назад.
— Мы с Питером познакомились в 1978 году на шлюпе Clearwater, копии шлюпов, которые возили грузы и пассажиров из Нью-Йорка в Олбани по реке Гудзон еще до запуска железнодорожного сообщения. Это судно было построено американским фолк-певцом Питом Сигером для привлечения внимания к проблеме загрязнения Гудзона (на шлюпе проходили концерты и мероприятия с экологической тематикой, в том числе проводилось исследование уровня загрязнения воды в реке. — «Газета.Ru»). Сигер сыграл важную роль в процессе очистки реки. На судне собирались молодые люди, студенты, которые получали экологическое образование. К тому времени, когда я присоединилась к команде шлюпа, люди могли снова купаться в реке Гудзон и есть рыбу из нее.
Я была поваром, а Питер в свои 23 года был капитаном. Он был полон экологических идей к тому времени, когда мы встретились, и я влюбилась в него. В 1981 году он уехал, чтобы присоединиться к Greenpeace, а я осталась, основала пекарню и в конце концов вышла замуж.
Мы всегда чувствовали, что между нами была искра, но либо я была замужем, либо он был женат, потом я снова вышла замуж.
Мы встретились два года назад в штате Мэн, и было так: мы посмотрели друг на друга и поняли, что наше время наконец настало. Первый год я все спрашивала Бога: «Неужели я наконец-то получила Питера?» Это было словно чудо, я чувствовала, что не заслужила такого щедрого вознаграждения от судьбы. Мне выпало счастье быть его другом на протяжении 33 лет и честь — стать его женой.
— Питер давно поддерживает Greenpeace. Вы знаете, как он пришел к экологам? Есть ли у него приоритеты — он больше капитан судна или в первую очередь активист Greenpeace?
— Семья Питера была известна высокой социальной активностью.
Маленьким мальчиком, держа в одной руке модель парусника, а в другой — самодельный плакат, он участвовал в протестах против строительства угольных электростанций в его районе.
Пикетировал магазин «Вулворт» — это сеть американских универсамов. Когда ему было 12 лет, он ходил с отцом на марш протеста от Сельмы до Монтгомери, слушал речь доктора Мартина Лютера Кинга. Первоначально он подписал контракт с Clearwater, чтобы протестовать против Вьетнамской войны. А прежде чем покинуть шлюп в 1980 году, он нанял капитана-женщину, это было впервые в истории судна.
Работа в Greenpeace была и остается его мечтой. При этом он любит быть на воде, он вырос в семье яхтсменов, и конечно, для него является идеальной возможность быть гражданским активистом на борту судна. Тем не менее он капитан, и для него приоритетом является безопасность судна и пассажиров.
Со своим опытом Питер мог бы получить гораздо более высокооплачиваемую работу в торговом флоте, но его приверженность к экологическому активизму держит его в Greenpeace.
Когда он стал отцом-одиночкой девять лет назад, родные взяли заботу о его дочери, пока он был в море.
— Питер — капитан только на Arctic Sunrise или еще на другом судне? Были ли раньше неприятности, связанные с деятельностью Greenpeace, кроме взрыва судна в 1985 году?
— Он также работает на других судах Greenpeace — Esperanza и новом Rainbow Warrior (первое судно с этим названием было взорвано в 1985 году французскими спецслужбами, тогда Питер Уилкокс был на нем капитаном. — «Газета.Ru»).
Раньше уже были случаи, когда члены экипажа, в том числе и Питер, арестовывались за незаконное пересечение границы, но их всегда освобождали спустя несколько дней.
Нынешний арест — самая чрезмерная реакция со стороны государства после взрыва в 1985 году.
— Считаете ли вы работу Питера в Greenpeace опасной?
— Я знаю, что есть потенциальная угроза. Например, недавно они ходили в Индийский океан, чтобы заставить местные власти взять на контроль незаконный рыбный промысел. В тех водах действуют вооруженные пираты, которые захватывают грузы и похищают людей с целью получения выкупа. На судах Greenpeace нет оружия, и я волновалась за Питера в ту поездку. Но в целом все их поездки не опаснее обычного выхода в море.
— Он звонил вам во время последней поездки в Арктику? Когда вы узнали о его аресте? Считали ли вы, что арест в России может быть опасен? Все-таки у России очень суровый имидж.
— Когда он находится в море, мы чаще всего общаемся по электронной почте, изредка — по телефону. Я узнала о захвате, когда он поставил мой адрес для направления копии последнего письма, которое он отослал в офис Greenpeace перед тем, как все коммуникации были отрезаны.
Он написал: «Взяты на абордаж российскими войсками с вертолета в 18:30 по местному времени. Все люди в порядке».
Я не думаю, что Питеру грозит опасность, что его пытают или плохо обращаются — он сообщил, что окружающие его россияне относятся к нему по-доброму. Я лишь обеспокоена его здоровьем, потому что у него проблемы с сердцем, но тюремный врач постоянно проверяет его давление, и он может получать свои лекарства.
Российская власть действительно имеет репутацию страны, расправляющейся с социальной оппозицией, что меня пугает. Мне и мужу уже за 60.
И если Питер проведет следующие семь лет в тюрьме, он может уже никогда не увидеть своего отца, которому сейчас 92 года.
Также это может негативно сказаться на его здоровье, это означает, что у нас не будет много времени побыть вместе. Эта мысль разрывает мне сердце. Это слишком высокая цена за попытку активистов повесить баннер на нефтяной платформе.
— Думали ли вы, что его выпустят вскоре после ареста? Что вмешается посольство и команда будет освобождена?
— Уже прошло 45 дней. Время «вскоре после ареста» миновало. Сотрудники посольства США в России уже посетили Питера, но они не в силах ничего сделать для его освобождения. Сейчас различные посольства, представители правительств из 19 стран, 11 нобелевских лауреатов и более миллиона человек по всему миру призвали освободить активистов. Решение — за правительством России.
Я молюсь, чтобы совесть и справедливость восторжествовали и времени, уже проведенного активистами за решеткой — вместе со штрафом или без него, — оказалось достаточно.
— Получали ли вы письма, звонки от Питера после событий 18 сентября? Что он говорил?
— Я говорила с Питером два раза по телефону — 21 октября и 1 ноября. Оба раза он был сильным и позитивным. В этом весь Питер, таким семья его и видит. Он сказал, что все к нему относятся по-доброму. Заверил меня, что его давление в норме, сказал, что потерял 11 килограммов, это обеспокоило меня, но он этому рад. Также я получила одно письмо, в котором он меня утешал. В нем было о разных вещах, касающихся нашего брака, просьба позаботиться об оплате счетов, о воспитании его дочерей, а также просьба выяснить, как получить больше лекарств, так как его скоро закончатся.
— Какое в США восприятие деятельности Greenpeace? Американские крупные компании тоже негативно относятся к экологам?
— Я не знаю официальной позиции правительства США по поводу Greenpeace. Но я знаю, что многие из его представителей выразили личную поддержку.
Большие компании, будь то американские или российские, не любят все, что угрожает их прибыли.
Они не так обеспокоены ущербом, причиняемым окружающей среде, как зарабатыванием денег для руководителей и акционеров.
— А рядовые американцы одобряют работу Greenpeace? Что ваши с Питером друзья думают о его работе?
— Исходя из моего общения с людьми, а также всего, что я читала в интернете, сейчас люди более осведомлены об изменении климата и понимают, в какое затруднительное положение человечество поставило само себя. Сейчас много людей, которые поддерживают экологических активистов. Друзья Питера и его родственники гордятся им и той работой, которую он делает. Обе его дочери участвуют в поездках Greenpeace вместе с ним.
— Вы живете в Норуолке? Чувствовали ли вы поддержку соседей, когда стало известно об аресте Питера? Я знаю, что у вас городе прошла акция поддержки «Арктик-30».
— У нас с Питером сезонный союз, мы перемещаемся между Айлсборо в штате Мэн и Норуолком в Коннектикуте. У нас обоих пожилые родители, и мы оба чувствуем, что не можем где-то осесть, пока они с нами. Айлсборо — это небольшой остров у побережья штата Мэн, там очень дружное сообщество людей, и их любовь и поддержка придают нам обоим силы. Акции поддержки экологов проходили в обоих местах.
— Поддерживают ли вас власти — руководство города, штата, сотрудники посольства?
— Да, американские сенаторы и их представители в обоих штатах написали или лично переговорили с чрезвычайным и полномочным послом Российской Федерации в США Сергеем Кисляком.
40 депутатов штата Мэн также написали ему письмо. Даже Госдепартамент США принял в этом деле участие — насколько было можно, чтобы не вмешиваться в судебную систему России.
Консул посольства США в Санкт-Петербурге Джон Джимбел был единственным, насколько я знаю, кто видел Питера лично, поэтому он очень важный человек для меня. Он вежлив, предупредителен и терпеливо отвечает на все мои женские вопросы. Его усилия крайне важны для меня и Питера.
— Как вы считаете, есть ли у команды экипажа приоритет на освобождение, так как они — не активисты Greenpeace, а члены команды судна?
— Так же, как я хочу сделать все, чтобы вернуть Питера домой, я знаю, что он как капитан будет стоять за всех своих 29 человек. Он не допустит, чтобы они были разделены (и кто-то остался за решеткой. — «Газета.Ru»).
— Как на ваш взгляд, какой шанс, что арестованных отпустят? И когда это может произойти?
— Это все было настолько непредсказуемо с самого начала, что я не знаю, что и думать. Я молюсь, чтобы российские власти отпустили их в ближайшее время.
— Что вы сказали бы правительству России?
— Greenpeace провел мирную акцию против деятельности, которая, по их мнению, может причинить вред Арктике. За все годы протестов, которые активисты Greenpeace провели, пытаясь помочь нашей планете, никто не пострадал и не было повреждено имущество, за исключением подрыва судна Rainbow Warrior и погибшего тогда фотографа Фернандо Перейры.
Эти люди не являются преступниками. Лишение свободы и наказание активистов Greenpeace не принесет никакой пользы правительству России.
Этот властный ответ лишь перенес фокус внимания всего мира на то, что происходит в Арктике. Люди всего мира имеют право определять, что происходит в этой хрупкой экосистеме, которая так важна для здоровья планеты. Это решение не должно приниматься единолично какой бы то ни было страной, претендующей на этот регион, и разумеется, не корпорациями. Это обсуждение только началось.
— Если бы вы смогли увидеться с Питером, что бы вы ему сказали?
— То же, что и всегда: что я горжусь его силой и убежденностью, что я всегда любила его и буду любить несмотря ни на что.