Цивилизация
— Александр Леонидович, расскажите, все ли секты опасны и можно ли их классифицировать?
— Существуют разные виды сект: например, классические и тоталитарные (или деструктивные). Классические не несут социальной опасности. Разве что можно отметить их культурную и религиозную ограниченность. А вот тоталитарные секты несут в себе определенные опасности на четырех уровнях: на личном уровне, на уровне семьи, общества и государства. Можно еще добавить пятый уровень опасности – международный аспект их деятельности.
— В какой момент стали появляться секты?
— В общем-то, они были всегда, но как заметное явление возникли с появлением христианства. В языческом мире не было единого установленного учения, так же, как и единой установленной организации. Церковь стала первой организацией, существующей в мире — всемирной, глобальной. Ну и, соответственно, стали появляться первые пародии на церковь, которые в чем-то были похожи и которые пытались привлечь к себе людей.
Тоталитарные секты – это скорее продукт XX века. Много факторов послужило этому: постпротестантское дробление, когда понимание истины сместилось от организации к личному откровению и личному пониманию; научно-технический прогресс, благодаря которому появился быстрый транспорт, сокративший расстояния между странами и частями света; увеличившиеся контакты между людьми; позитивное мышление конца XIX века о том, что наука все побеждает, все покоряет, скоро обнимет весь мир, все человечество едино и религия должна быть единой. Именно поэтому стали соединяться всевозможные несоединимые религиозные системы и появлялись все новые и новые попытки синтеза самых разных религиозных систем.
Также повлияло появление политического тоталитаризма, появление психоанализа и вследствие его разработка целого ряда способов манипулирования сознанием, молодежная наркотическая контркультура 50-60-х годов и весь психоделический опыт измененного сознания.
Катализатором всем этим процессам, которые друг с другом не пересекались, мне кажется, послужила голливудская кинопродукция. В послевоенное время она стала абсолютно всемирной, учла все тренды, которые витали в воздухе, соединила их и упростила до уровня понимания самого простого человека. Например, был в Китае никому не известный маленький пыльный монастырь Шаолинь, но когда вышел голливудский фильм, в котором показано, как ловко монахи бьют врагов пяткой по уху, всем захотелось быть похожими на них, и стало появляться большое количество «мастеров Шаолиня», которые неизвестно откуда взялись, но обещают просветление и умение бить пяткой по уху.
— С чего начинается секта?
— Любая секта начинается с лидера, который создает вокруг себя организацию по своему образу и подобию. У него есть некая идея, и он начинает этой идеей привлекать людей и выстраивать организацию, которая носит очень четкий отпечаток его личности.
Есть черты, объединяющие лидеров вообще всех сект – это жажда власти и нарциссизм.
Мой коллега в Канаде, профессор социологии религии в университете Эдмонтона, в течение многих лет проводил исследования личностей лидеров тоталитарных сект и пришел к выводу, что все они страдают так называемым злокачественным нарциссизмом, который характеризуется самовлюбленностью, желанием быть в центре, желанием всеобщего поклонения, почитания, обожания.
Например, возьмем Рона Хаббарда, основателя сайентологии. Хаббард, с одной стороны, стремился к власти и даже в молодости в задумчивости часто записывал в страницах тетради фразы «все люди мои рабы», «весь мир мне подчиняется» и так далее. Он пробовал себя в разных областях, нигде у него не получалось реализоваться, он даже пробовал быть писателем и ему приписывают фразу, которую он неоднократно говорил в разных обстоятельствах: «Писать, получать цент за слово — это смешно. Если хочешь стать богатым, нужно основать собственную религию».
В конечном итоге он написал книгу «Дианетика» с подзаголовком «Наука современного душевного здоровья», которая попала в тренд. Тогда, в конце 40-х, в моде был психоанализ. Несмотря на популярность, это было очень дорогое удовольствие, и своих психоаналитиков имели только разве что голливудские звезды. При этом обычные люди об этом читали, и им всем тоже хотелось иметь своего психоаналитика. Книга, которую написал Хаббард, была воспринята, как психоанализ для бедных. Книга стала бестселлером, начала раскручиваться и в конечном итоге все это превратилось в сайентологию.
В начале своей деятельности Хаббард говорил, мол, давай-ка продадим этим людям кусочек синего неба.
Сайентология – это организация по продаже кусочков синего неба.
Обещает человеку все: ему говорят, что он для начала повысит свой IQ, исправит здоровье, улучшит память, а в конечном итоге обещают, что он станет властелином вселенной, сможет передвигать планеты мановением пальца, выходить из своего тела и возвращаться в него по своему желанию, перемещаться в любую точку вселенной. Но результат, конечно, совсем иной.
— Но лидеры сект понимают, что это все смахивает на бред или они тоже в это верят?
— Трудно сказать, что они думают, — мы же не можем заглянуть в черепную коробку человека. Даже если сам лидер не верит в свои обещания, он должен выглядеть очень убедительным. Мы можем только предполагать, о чем думает глава секты, но, видимо, есть некое сочетание веры и определенного цинизма. С одной стороны, Хаббард цинично говорил, что нужно создать собственную религию, но с другой стороны, в конце жизни он же писал письма, в которых провозглашал себя антихристом и говорил о своем втором пришествии.
Лидер богородичного центра Иоанн Береславский (которого на самом деле зовут Вениамин) утверждает, что ему ежедневно является Божья Матерь. Он в это, несомненно, верит, это видно. Вопрос уже о природе его видений: то ли это расстроенное воображение, то ли что-то еще. При этом его видения периодически носят достаточно материальный характер. Так, в начале 90-х, когда у людей было еще довольно мало импортных автомобилей, Божья матерь якобы спросила его, почему это пророк (то есть он сам) ездит на машине марки Volvo, когда ему давно пора пересесть на Mercedes.
Но нужно учитывать и то, что лидеры сект – самые несвободные люди. Члены секты могут хотя бы выйти из организации, это сложно, но можно. Но чем выше человек в сектантской иерархии, тем сложнее ему выйти.
И лидеру секты совершенно не представляется возможным выйти. Он раб своего положения, своего окружения, своей непогрешимости, он привык и уже не может от этого отказаться. Еще лорд Актон говорил: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Кроме того, вокруг лидера секты есть круг людей, которые также достигли определенного положения в этой системе и от этого положения никогда не откажутся. Я знаю случаи, когда лидеры делались неудобными, и их просто убирали. При этом я не знаю ни одного случая в XX веке, когда лидер секты объявлял, что он ошибся, и распускал организацию.
— Значит, лидер секты должен обладать не только жаждой власти, но и жаждой наживы?
— Распространено мнение, что секта создается для наживы. Но лидеров сект в первую очередь все-таки интересует власть. Деньги нужны, да, но деньги увеличивают власть, а власть увеличивает количество денег. Но есть такие лидеры сект, которые ведут весьма аскетический образ жизни. Их немного, но все же такие есть. При этом я не знаю ни одного лидера секты, который бы не был патологическим властолюбцем. Какому-то человеку достаточно власти, а жизнь он ведет весьма скромную.
— Многие секты пропагандируют уход человека из семьи. Зачем?
— Секты не терпят конкурентов. Человек должен полностью принадлежать организации. А семья – это всегда конкурент и всегда разделенная лояльность. Семья может оторвать человека от секты.
Для сект «нормальна» антисемейная настроенность.
Если часть семьи не принадлежит секте, то по понятиям секты эти люди – враги, от которых нужно отказаться, иначе они могут увести новоиспеченного сектанта от самого главного пути, который у него есть. Бывает, что семья создается в секте, но там такие условия существования, что это очень трудно назвать семьей.
Опять же очевидный пример: в секте Муна жених не выбирает невесту и невеста не выбирает жениха – их сводят вместе. Кого назначат, тот и будет. Мун всегда старался назначать людей разных рас и разных народов, у которых часто не было даже общего языка. А в секте свидетелей Иеговы (организация запрещена в России) есть много разных запретов. Один американский исследователь из разных источников собрал все запреты вместе и получился список в несколько страниц текста. Так, там есть запрет на явное выражение знаков наслаждения во время супружеской близости. Если вдуматься в это, делается страшно. Как секта узнает, кто выражал знаки наслаждения, а кто нет? Это значит, что супруги должны друг про друга сообщать, что в самые интимные моменты супружеской жизни рядом незримо присутствует некто третий и этот третий – секта. Потом провинившихся супругов вызывают на дисциплинарную комиссию и по отдельности подробно опрашивают. Семья в такой ситуации существовать не может.
— Чем опасны секты для общества, государства и личности?
— Секта порабощает личность. Традиционные религии взаимодействуют с обществом и обогащают его. Есть, например, протестантская, католическая, православная, буддистская, исламская культуры. Это объективный факт. Но мы ничего не знаем о сектантской культуре, мы не знаем сектантов-философов, художников, мыслителей, композиторов. Очевидно, их просто нет. Секты не обогащают людей, они только оттягивают от общества соки, ресурсы, вербуют людей, которых вырывают полностью из общественной жизни, оттягивают финансы из общества в свои собственные закрытые и непрозрачные системы. Все это напоминает раковую опухоль, которая тянет соки из организма, пока не убивает его. Если человек стал иеговистом, он, скорее всего, не станет педагогом или врачом, а если и был, то оставит работу и будет работать в ночном кафе, чтобы днем иметь возможность ходить по квартирам, что как раз у «Свидетелей Иеговы» поощряется.
Что касается опасности для государства: любая секта это фактически миниатюрное государство в государстве со своей судебной системой, с системой исполнения наказаний, законодательством. Благо секты – это высшая нравственная норма, поэтому если ради блага секты необходимо нарушить какие-то законы, то сектанты, естественно, будут это делать.
- Кто подвержен влиянию сект?
- Все. Для того, чтобы человек попал в секту, необходимо, чтобы совпали два условия: первое - чтобы сектантская приманка соответствовала интересам самого человека. В секту же не приглашают. Приглашают на бесплатные курсы английского языка, к удивительному диагносту-доктору, который увидит все болезни – те, которые есть, и те, которые будут, на веселую молодежную тусовку, на курсы ведической кулинарии или восточного танца, на кружок по занятию йогой или восточными единоборствами, на интересную высокооплачиваемую работу, курсы раскрытия внутреннего потенциала, личностного роста, как стать победителем, как научиться рисовать за одно занятие, на лекторий по древнему философскому наследию. Это только несколько вариантов, на самом деле их гораздо больше. За всем этим может скрываться секта. Поэтому, если к вам подойдет человек с таким предложением, которое вас заинтересует, это уже первый шажок. А второе условие – человек должен быть внушаемым. Есть люди более внушаемые, есть менее внушаемые, но совсем не внушаемых людей нет. Когда мы переживаем стресс, внушаемость повышается. Чем сильнее стресс, тем больше внушаемость. Поэтому если в нужный момент подойдет человек с нужным предложением, вернее, в ненужный момент с ненужным предложением, то вероятность того, что любой из нас попадет в секту – весьма велика.
Среди сектоведов есть такая невеселая поговорка: «У каждого человека есть свой гуру, и ваше счастье, если вы его никогда не встретите».
— Есть мнение, что в секты чаще всего попадают неустроенные люди, у которых есть, например, проблемы в семье...
- Это и есть стресс. Но причиной стресса необязательно должно быть несчастье. Иной раз достаточно поехать в отпуск. Отпуск — это тоже стресс. Например, сидит какой-нибудь доктор наук, много работает и его отправляют в отпуск, мол, хватит сидеть за компьютером, пора отдохнуть. Он поехал, не знает, что там делать. На работе у него все было расписано, а теперь масса свободного времени, он скучает, пытается с кем-нибудь познакомиться, пообщаться. Он вырван из привычного окружения, и если к нему подойдут с нужным предложением, тем, что сможет его заинтересовать, его могут заманить в секту. Есть такая поговорка, что не бывает больных врачей. Врач, когда тяжело заболевает, часто утрачивает свои врачебные навыки, точно так же, как врач может обратиться к какой-нибудь бабке, потому что болезнь это стресс и занимает все его мысли и все его врачебные навыки отступают на второй план.
— Как понять, что ты оказался в секте?
Если ты понимаешь, что в секте, это уже здорово, значит ты уже на пути к выходу из секты. Но так бывает не слишком часто – обычно, пока человек внутри, он категорически не согласен с тем, что его организация – секта.
Поэтому, важнее всего опознать секту на стадии вербовки. Если вам обещают много всего сразу и бесплатно или очень дешево, есть повод насторожиться, потому что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Если от вас требуют принять решение сейчас, немедленно, потому что потом будет поздно, это тоже нехороший знак, потому что истина не боится сомнений и проверок. Если она есть, сколько ее ни проверяй, каждый раз будешь убеждаться, что она – истина. Если от вас требуют принять решение сейчас, значит, от вас скрывают информацию, зная, что если вы узнаете чуть побольше, вряд ли вы на это согласитесь. Если незнакомец ведет себя с вами как с лучшим другом после полутора минут знакомств, это что-то подозрительное, потому что настоящая дружба складывается годами. Видимо, вами пытаются манипулировать. Это самые базовые признаки.
И еще надо помнить, что на чужой территории мы гораздо более внушаемы, поэтому задача любого сектантского вербовщика, действует ли он на улице, через соцсети или через знакомых, – затащить вас на сектантскую территорию, где вас гораздо легче обработать. Не стоит сразу идти туда, куда приглашают. Если уж вы очень заинтересовались предложением, то лучше прийти туда самому в удобное для вас время и желательно не в одиночку – с другом или подругой. Если это секта, вас будут стараться развести в разные углы комнаты. Есть такой сектантский принцип вербовки, называется сэндвич. То есть новички никогда не должны общаться между собой. Вновь пришедший должен быть между, как минимум, двумя сектантами, которые им занимаются и отсекают попытки разговора с другими новичками. Это все выглядит естественно, но если вы приходите и как-то так получается, что вы оказались в разных углах, стоит опять подойти друг к другу, а если вы увидите, что вас несколько раз целенаправленно пытаются разлучить, это повод для того, чтобы сказать организации «до свидания».
— Как меняется поведение человека, который попал в секту?
— Человек очень резко меняется в тоталитарной секте и меняется не в лучшую сторону. Это невозможно не понять и не почувствовать. Нам как-то позвонила женщина и говорит, что ее муж начал работать в компании Amway. Я понимаю, говорит, что это не секта, но почему-то ведет он себя как сектант. И мы объяснили ей, что наблюдение верное, только выводы неправильные, потому что коммерческий культ – та же самая тоталитарная секта, только без религиозного учения. Религиозное учение в сектах не является обязательным признаком.
— Можно ли вытащить человека из секты без последствий для его психики?
— Все можно, но вообще пребывание в секте опасно для психики.
Если человек какое-то время пробыл в секте, последствия для психики никуда не денутся.
Чем раньше человек выйдет из секты, тем меньше этих последствий. Это все очень индивидуально, зависит от того, какой человек попал, насколько он внушаем, в какой секте был, от самой секты зависит и еще от многих других обстоятельств жизни. Но у одних эти последствия проходят быстро, у других остаются в течение долгого времени, у кого-то не проходят вообще никогда. Повторим, что все это – очень индивидуально.
— Вербовщиков обучают специальным техникам?
— Да, конечно. Они такие же сектанты и, как правило, среди вербовщиков очень много новичков, которые только-только попали в секту и их тут же выставляют заниматься вербовкой, например, на улице или в интернете. Потому что лучший способ убедить человека в чем-то – заставить, чтобы он убеждал в этом других. Убеждая других, он себя отождествляет с сектой и чем дальше, тем больше сам себя убеждает в ее правоте. Особенно, если он сталкивается с достаточно негативным отношением окружающих, это еще больше его убеждает в сектантской истине, в секте ему говорят, что, мол, только у нас есть настоящая любовь, мы по-настоящему хорошо относимся друг ко другу, а эти люди – растленные, продажные, извращенцы, ты ради них кладешь свою жизнь, ты им несешь самую главную истину для их спасения и как они тебя встречают, сам теперь посуди, где она истина.
- Некоторые секты существуют так давно, что их лидеры уже умерли. Каким образом секты продолжают жить дальше?
— Подавляющее большинство тоталитарных сект не переживают своего лидера. Секты, которые существуют второе поколение, в меньшинстве. Я знаю только две секты, которые существуют несколько поколений. Это мормоны и «свидетели Иеговы».
Дэвиду Мискевиджу, нынешнему главе сайентологии, удалось в борьбе, возникшей в секте после смерти Хаббарда, доказать, что он является его единственным законным преемником, душеприказчиком, продолжателем, самым верным учеником и так далее. И на этом основании секта существует сегодня. Продолжится ли она после смерти Мискевиджа, я сомневаюсь. Ему пока что около 50, так что у них еще есть лет 20.
Что касается секты мунитов, организация начала разваливаться еще при жизни Муна, его дети стали грызться за наследство. Было трое оставшихся в живых его сыновей, между которыми он разделил наследство, но сейчас всех троих отстранили и к власти в секте пришел его бывший слуга-гардеробный. Насколько он там удержится, пока непонятно. У мунитов и сейчас полный развал, но пока что жива вдова лидера. После ее смерти мне кажется, развалится все окончательно.
- Когда умирает лидер и секта разваливается, у сектантов возникает чувство отчаяния?
- Часто бывают серьезные проблемы, иногда все вообще заканчивается массовым самоубийством. Мы знаем много таких случаев. Дальше либо бывшие сектанты адаптируются к нормальной жизни и социализируются, либо на обломках секты возникают другие секты из высокопоставленных сектантов, которые начинают видоизменять секту и создают собственные организации. Многие, потоптавшись немножко и не найдя себе место в жизни, оказываются в других сектах.
- Секты между собой как-то конкурируют?
- Конечно. Каждая секта стремится к абсолютной власти, поэтому других они очень не любят. Правда, пока они чувствуют себя слабыми, они могут сотрудничать, но это только так, на внешнем уровне. Если одна секта забирает больше силы и власти и ощущает себя на другом уровне, она тут же отказывается от других и всячески их топит. Можно вспомнить историю ленинской партии большевиков: покуда она была маленькой секточкой, они сотрудничали с эсерами и меньшевиками. Когда же партия пришла к власти, то стала избавляться от «попутчиков». Также вела себе и оккультная секта «Национал-социалистическая партия Германии».
— Многие тоталитарные секты используют психотехники. Они проходят специальное обучение или обладают высокой способностью внушать?
— Психика человека очень податлива, так что достаточно базовых приемов. Когда вербовщиков обучают разным приемам, они даже не знают, что это специальные приемы. Им просто говорят, делай так и так, и этого вполне достаточно. Нужно учитывать, что наше поведение определяет наше мышление.
Если заставить человека вести себя определенным образом, очень скоро его мышление подстраивается под это поведение. Если заставить человека вести себя как сектанта, он будет вести себя как сектант.
Главное, опять же человек более внушаем, когда он переживает стресс. Значит нужно создать такую ситуацию, когда все пребывание в секте – это постоянный стресс. Стресс – это когда некогда остановиться, некогда задуматься, круговерть давления, комплекс внушаемой вины, неумеренные похвалы или чрезвычайно жестокие наказания, групповое давление, определенная диета, сокращенное количество сна и т. д.. Это все достаточно простые вещи, но если они применяются в комплексе в системе, то это дает достаточно серьезные результаты.
— В некоторых сектах есть обряды, когда люди входят в транс, катаются по полу. За счет чего это происходит?
— Это эриксоновский гипноз, которому тоже достаточно легко обучить. И человек со средними способностями вполне может овладеть этим нехитрым мастерством. Достижению нужного состояния помогает определённая музыка с определенными частотами, чтобы человека разогреть, бесконечное хождение по сцене в белой рубашке – эффект маятника, мягкий вкрадчивый тон голоса проповедника, который сменяется резким выкриком, это множественные повторения одних и тех же слов, работа с залом, когда люди должны по команде вставать, обниматься, раскачиваться еще что-то. Это быстро дает результат. Но нельзя манипулировать сознанием человека, если человек не позволяет им манипулировать. Все люди, которые приходят на эти собрания, знают, что катания по полу и падание на пол – это высшее проявление религиозной жизни, тогда на них нисходит Святой Дух. Они к этому стремятся. Они этого хотят. Если к этому стремиться и хотеть, эти приемы быстро подействуют. Я ходил на много разных неопятидесятнических собраний, и на меня это не действовало, потому что я знаю, что происходит.
— Государство пытается пресечь деятельность сект?
- Может и пытается, но мало что может сделать без общественной поддержки. В любой европейской стране, где как-то налажено противодействие сектам, все начиналось именно с того, что люди создавали свои комитеты, требовали у местных властей, чтобы они что-то сделали, как-то решили их проблему. Местные власти понимали, что у них нет законодательной базы, начинали дергать центральную власть, центральная власть понимала, что от проблемы никуда не деться, создавали парламентскую комиссию по расследованию, она уже вырабатывала законодательство и так далее. То есть может быть только работа снизу вверх. Без этого даже самые благорасположенные государственные чиновники ничего не сделают. У них нет ни законодательной базы, ни подборки фактов, для того, чтобы применить закон к той или иной секте. Не будет жалоб людей, не будет этих фактов.
— А в России есть законодательная база?
— Нет, в большинстве случаев законодательной базы нет.
И даже в тех случаях, когда можно было бы провести какой-то процесс против секты, часто нет фактов, которые доказывают нарушение устава со стороны той или иной организации, потому что люди не считают нужным жаловаться, считают, что это ни к чему не приведет, что это лишнее, что им никогда не ответят.
Пока это не изменится, другой ситуации не будет.
— В Москве у некоторых сект есть свои помещения под целые церкви. То есть получить помещение под организацию, даже если она считается сектой, несложно?
— У кришнаитов, например, есть с этим проблема. У них нет постоянного помещения, они сначала получили у Лужкова бесплатный гектар земли на Ленинградском проспекте, но тут поднялась общественность, которая стала протестовать. Доказали, что там были определенные нарушения и у них эту землю отобрали. Правда, они там до сих пор сидят, но сидят нелегально, там стоит какая-то времянка. Им дали другую землю – 2 гектара за МКАДом, причем бесплатно. Но они ничего не начали строить и эту землю тоже, насколько я знаю, отбирают, как то и предписано законом.
Как сайентологи умудрились приобрести целое здание на Таганке и полностью его перестроить — загадка.
Сайентологическая церковь находится в сложном положении с юридической точки зрения: она не прошла перерегистрацию по закону 1997 года о свободе совести и религиозных организациях. Правда, им удалось дойти до Верховного суда и доказать, что их не могут ликвидировать на основании того, что они не прошли перерегистрацию. Так что они до сих пор существуют в зазоре законодательств, но тем не менее на новое роскошное помещение деньги у них нашлись и они активно вовлекают людей. Хотя, должен сказать имидж в общественном сознании у них ниже плинтуса. Мне почти не встречались люди, не знающие, что сайентология – это зло (разумеется, кроме самих сайентологов).
