Цивилизация
Бывший первый заместитель прокурора Подмосковья и один из основных фигурантов дела о крышевании нелегального игорного бизнеса Александр Игнатенко покинул следственный изолятор «Лефортово» поздно ночью в понедельник. Накануне его адвокат Александр Аснис заявил, что предельный срок содержания под стражей истекал 1 июля в 23.00. Весь день толпа журналистов дежурила у входа в СИЗО, чтобы запечатлеть экс-прокурора, выходящего на волю.
Игнатенко появился перед репортерами в 23.58 мск.
Как передает РИА «Новости», у ворот фигуранта скандального дела встретили его сыновья. Он обнял их при выходе, но от общения с журналистами отказался. Как рассказал «Газете.Ru» адвокат Аснис, другая мера пресечения (например, подписка о невыезде) в отношении Игнатенко пока не избиралась. По его словам, предельных сроков расследования у «игорного дела» нет. «Так как никто не находится под стражей, предельных сроков расследования не существует», — сказал он.
В «Лефортово» Игнатенко оказался в феврале этого года, куда его экстрадировали из Польши. В общей сложности в местах лишения свободы он пробыл полтора года — максимальный срок содержания под стражей до начала судебного производства по российскому законодательству. Игнатенко был объявлен в международный розыск в ноябре 2011 года, а 1 января 2012 года его задержали на польском горнолыжном курорте Закопане. Больше года он пробыл в польской тюрьме, пока не решился вопрос его экстрадиции. Польская сторона поставила условие: с Игнатенко должны снять обвинение в мошенничестве, оставив лишь обвинение во взяточничестве. Россия выполнила условие, и Игнатенко вернулся на родину.
Материалы «игорного дела» следствие передало в Генпрокуратуру для утверждения обвинительного заключения и передачи его в суд, но ведомство вернуло их обратно «для устранения нарушений».
«Игорный скандал» разразился в феврале 2011 года, после того как по подозрению в организации подпольного игорного бизнеса были задержаны предприниматель Иван Назаров, его помощница Алла Гусева и компаньон Марат Мамыев.
По данным следствия, Назаров основал нелегальные казино в 15 городах Московской области, которые приносили доход до $10 млн ежемесячно.
Бизнес, как отмечали правоохранители, крышевали высокопоставленные сотрудники областной прокуратуры. В ФСБ сообщили, что Назаров пользовался покровительством на тот момент первого зампрокурора Московской области Александра Игнатенко и его подчиненных. Прокурор Подмосковья Александр Мохов был отстранен от своей должности, около десятка подмосковных прокуроров различного уровня попали за решетку. Под стражей оказались и несколько сотрудников МВД. На судебных заседаниях по мере пресечения обвиняемых представители Генпрокуратуры вошли в открытую конфронтацию со следователями Следственного комитета России, требуя освободить фигурантов дела. Судьи, тем не менее, вставали на сторону следствия. Разразился межведомственный скандал. Представители Генпрокуратуры называли заявления СКР о причастности прокуроров к «игорному делу» «глумлением над Конституцией». СКР в ответ обвинил Генпрокуратуру в том, что она препятствует расследованию.
В публичную перепалку между ведомствами пришлось вмешаться президенту страны, тогда эту должность занимал Дмитрий Медведев. На расширенной коллегии глав силовых ведомств, посвященной борьбе с коррупцией, президент говорил, что «закон должен быть един для всех» и что «давить на следствие, привлекая СМИ, недопустимо».
Впоследствии все фигуранты резонансного дела освободились из-под стражи, и сейчас находятся на свободе. На днях материалы «игорного дела» были возвращены в Следственный комитет на доследование. Формально расследование по-прежнему продолжается, но перспективы судебного разбирательства в такой ситуации уже весьма туманны.
«Газета.Ru» опросила ряд известных юристов и экспертов, знакомых с «игорным делом», попросив оценить последние события и его возможный финал.
Можно ли говорить, что «игорное дело» развалилось, и, если это так, то почему?
Александр Аснис, адвокат Александра Игнатенко:
- Я не могу сказать, что «игорное дело» развалилось или не развалилось. Я могу сказать только одно: что доказательств в отношении Игнатенко, необходимых для того, чтобы направить дело в суд, в настоящее время в деле не имеется. А вот развалилось ли все дело, об этом я судить не могу.
Александр Шестун, глава Серпуховского района Подмосковья и потерпевший по делу:
- Генпрокуратура не подписала обвинительное заключение в отношении Игнатенко, отправила дело на очередное доследование, и вышел предельный срок содержания под стражей. И так они могут делать до бесконечности, к сожалению. Здесь правовой тупик, вакуум. В данное время Генеральная прокуратура ведет себя не как обвинитель, а как защитник. При всем том, что для простого гражданина хватило бы одной сотой доказательной базы, которая есть. Вот они считают, что нет доказательств. И, разумеется, Следственный комитет в данной ситуации ничего не может сделать: он будет опять расследовать дальше и в последствии опять пересылать в прокуратуру, которая будет опять отказывать в обвинительном заключении. Все. Правовой тупик.
Александр Хинштейн, зампредседателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции:
- Да, можно говорить, что «игорное дело» развалилось. Развалилось оно, потому что в основе его изначально не было доказательств. И все те вещи, которые сегодня признаются как данность, они были видны и понятны изначально.
Два года назад я говорил ровно то же, что происходит сегодня. Я с самого начала говорил, что в отсутствуют доказательства прямой причастности прокурорских работников к получению взяток.
Все материалы дела строились на показаниях задержанных лиц, в том числе на косвенных показаниях. Основные свидетели по делу — секретные свидетели, которые опять же строили свои показания, исходя из того, что они где-то слышали, то есть не являлись прямыми участниками событий. Если я завтра дам показания под псевдонимом о том, что передавал лично $3 млн Александру Бастрыкину на подкуп братьев-мусульман в Египте, будет это основанием для того, чтобы брать его под стражу? Наверно, нет. Тогда в чем разница между мной и взятым под стражу за мошенничество коммерсантом Назаровым, которому впоследствии Следственный комитет изменил меру пресечения, отказавшись от статьи «незаконное предпринимательства».
Поэтому изначально в деле было больше эмоций, политики, нежели конкретики. Собрать за два года доказательств, которые хоть как-то объективно подтверждали бы вину фигурантов, следствие не смогло. И таков закономерный итог.
Владимир Осечкин, осужденный предприниматель, создатель соцсети Gulagu.net:
- «Игорное дело» — знаковое для меня, потому что на протяжении 2007-2011 гг я сам находился под стражей по заказному уголовному делу, которое инициировал и поддерживал Александр Игнатенко. Когда я был предпринимателем и владел крупным бизнесом в Красногорском районе, Игнатенко занимал должность красногорского городского прокурора. Именно с его подачи и при его попустительстве, как я считаю, местные силовики неоднократно посещали мой автосалон с различными обысками, волокитили мои заявления о хищении у меня денежных средств и автомобилей и предлагали мне взять крышу, платить взятки и так далее. Игнатенко я знаю лично и знаю еще более десяти предпринимателей, которые пострадали от его действий.
Я лично давал показания по делу о подмосковных прокурорах, на протяжении продолжительного времени писал в ФСБ России. Когда ФСБ объявила о пресечении незаконной деятельности подмосковных прокуроров, многие областные предприниматели восприняли это с воодушевлением. Многие люди, которые уехали за границу от этих оборотней в погонах, говорили, что вернутся и начнут строить бизнес заново. Но то, что произошло потом, когда все арестованные один за одним начали выходить на свободу, просто перечеркнуло все надежды предпринимателей на защиту от произвола.
Дело развалилось прежде всего из за того, что СК зациклился лишь на крышевании игорного бизнеса Назарова, а не начал проверять заявления о коррупции всех предпринимателей, которые писали жалобы на этих же подмосковных прокуроров. Если бы следователи взяли всех нас, предпринимателей, взяли уголовные дела и привлекли по ним этих прокуроров, эффект был бы другой.
Надо было заручиться поддержкой бизнеса, который с воодушевлением бы их поддержал: ведь прокуроры в области крышевали не только казино: они занимались рейдами, покрывали бандитов и способствовали посадке многих невиновных лиц по заказу. Если поднять дела всех безвинно осужденных предпринимателей, у которых отобрали имущество, то можно давать пожизненные сроки этим прокурорам. Не надо сбрасывать со счетов то, что через полтора месяца после возбуждения дела о подмосковных прокурорах, убили водителя, который возил деньги и мог дать самые главные показания. Тут тоже надо прорабатывать причастность обвиняемых.
Нужно понимать, что за всей этой схемой стояли руководители генпрокуратуры, которые и назначили Игнатенко первым замом прокурора, поэтому здесь есть и коррупционная составляющая. Коррупция ведь не всегда взятка, это прежде всего системное нарушение законов должностными лицами. Развал дела — диагноз не следователю, а Генпрокуратуре.
