Цивилизация
О скандале вокруг «Дальнего» в МВД Татарстана привыкли рассказывать как о неприятном недоразумении, которое могло случиться где угодно. «Для рядовых полицейских это было шоком. Действующие сотрудники отказывались рядом стоять с обвиняемыми, не то, что их оправдывать. Но подобные истории характерны не только для Казани», — говорит мне руководитель отдела информации и общественных связей республиканского МВД Ирина Нижельская.
Куда охотнее в полиции вспоминают времена, когда на улицах Казани орудовали банды и преступные группировки, а точнее о том, как с ними было покончено. «Интересно мы жили. В детстве я в футбол играл, ездили, разумеется, по Казани играть. Так вот приезжаешь в один их районов, и проблем с местной молодежью избежать было практически невозможно. Потом почистили, все относительно спокойно стало», — делится воспоминаниями заместитель Нижельской Максим Костромин.
О борьбе с ОПГ в Казани ходят мифы, о ней пишут книги. Одну, под романтичным названием «Закат казанского феномена», недавно выпустил бывший министр внутренних дел Татарстана Асгат Сафаров. Автор подробно описывает зверства членов легендарных «Хади Такташ» или «Тяп-ляп» по отношению к конкурентам и простым людям. Предполагалось, что произведение лишний раз утвердит имидж республиканской полиции как одной из самых эффективных в стране. Но смерть 52-летнего Сергея Назарова, скончавшегося от травм, нанесенных «твердым тупым предметом» в «Дальнем», все испортила. Скандал вышел громкий. Сафарову пришлось уйти из МВД, хотя и недалеко – сейчас он курирует силовой блок в правительстве Татарстана.
Местных история с пытками не удивила. О том, что в полицейские участки лучше не попадать, все знали и без «Дальнего». Намного важнее, что скандал обозначил переход Казани от одних хозяев к другим – от ОПГ, которые удалось побороть, к полиции, которую побороть невозможно. Средства для управления территорией и те и другие выбирали примерно одинаковые.
«За «зелеными» сотрудниками не доглядели»
Мы беседуем с Нижельской и Костроминым в большом кабинете в здании МВД в самом центре Казани. Руководитель отдела информации повторяет, что мартовские события — внештатная ситуация для республики. Экс-полицейских она называет «потерявшими страх подлецами» и «гадами», но удивляется, почему спустя почти год после событий в «Дальнем» эта тема снова заинтересовала журналистов.
Да, говорит она, сделана работа над ошибками, да, провели «ряд мероприятий» — созывалась внеочередная коллегия по дисциплине, «Дальний» расформировали, весь его штат отправили на переаттестацию. Наконец, да, ушел в отставку министр.
— Конечно, были мероприятия! Что еще я вам могу сказать?
— Ну, например, увеличилось ли количество уголовных дел по должностным преступлениям?
— Увеличилось, но не критически. На сотрудников всегда возбуждались дела, и «Дальний» тут определяющей роли не сыграл, — отвечает Нижельская.
В укрывательство сотрудников полиции в республиканском МВД не верят. Политика руководства «беспощадна» к нарушившим закон полицейским, заверяет глава пресс-службы: «Лучше возбудить дело в отношении сотрудника, нежели оставить все без должного разбирательства. Почиститься – намного лучше, проблем становится меньше. Пусть пять человек работают вместо десяти, но зато работают».
У казанских правозащитников другое мнение насчет роли «Дальнего». «Дела, конечно, возбуждались, но в основном не по пыткам, хотя пытки были всегда. А такого вала удовлетворенных заявлений по истязаниям в полиции не было очень давно. «Дальний» — один из многих полицейских отделений, где практиковались незаконные методы дознания. Такими «Дальними» вся Казань усыпана», — говорит руководитель Казанского правозащитного центра (КПЦ) Игорь Шолохов, который представляет четверых потерпевших по делу о пытках. Помимо «Дальнего», правозащитникам, открывшим в марте специальную «горячую линию», жаловались на полицейских из отделений «Танкодром», «Эсперанто» и «Промышленный». «Люди шли со всей Казани, но при этом многие не хотели афишировать то, что с ними произошло. Двое из тех, с кем сейчас работает КПЦ, согласились на сотрудничество лишь на условиях анонимности», — добавляет глава партнерской организации «Агора» Павел Чиков.
Слова правозащитников подкреплены официальной статистикой. Всего новых дел около 50, в числе фигурантов — сотрудники отделений «Восход», «Гагаринский», «Авиастроительный», «Московский», «Гвардейский», «Дербышки», «Зареченский» и «Япеево» (несколько дел против сотрудников республиканских отделений в счет не идут).
Обсуждать, зачем полицейские выбивали из граждан признательные показания, представители республиканского МВД поначалу не очень хотят. Так называемой палочной системы, заверяет Нижельская, нет: вместо раскрываемости в полиции давно смотрят на показатели уровня преступности. «Сейчас существуют специальные критерии оценки подразделений — в их разработке принимал участие нынешний глава МВД по Татарстану Артем Хохорин, когда возглавлял организационно-аналитический департамент федерального МВД. В любом случае некая оценочная шкала необходима, иначе каким образом заставлять людей работать? Смотрят не на количество преступлений (это и есть «палочность»), а на тенденции, на эффективность работы подразделений. «Палочность» подразумевает примитивный арифметический подсчет в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Сейчас же требуется аналитика, это установка руководства, — объясняет Нижельская. — Если из месяца в месяц растет количество уличных грабежей и разбоев, значит, надо усилить патрулирование улиц. Если таксисты и рыночные продавцы жалуются на растущее количество вымогательств, значит, поднимает голову ОПГ — и оперативников нужно нацелить на это. Другими словами, сейчас смотрят картину по оперативной обстановке целиком, насколько грамотно руководитель распределил нагрузку на своих сотрудников, спланировал их работу, какой получил результат. Это позволяет сравнивать эффективность подразделений абсолютно разной весовой категории».
Преобразования, уточняет глава отдела информации МВД Татарстана, совпали с полицейской переаттестацией – 2011 год. Но в расшифровках допросов бывшего начальника «Дальнего» Сергея Ефимова, который проходит по делу свидетелем, есть упоминание и про «палочную систему», и про некие рейтинги отделов, в которых «Дальний» «был середняком». «Отдел № 9 (бывшему «Дальнему» оставили в названии только номер. — «Газета.Ru») сейчас на том же уровне, никаких рейтингов у нас нет. Не знаю, что говорит Ефремов, но не исключено, что у человека осталось «палочное» сознание», — парирует Нижельская.
В какой-то момент разговора представитель МВД все-таки начинает рассуждать о причинах происшедшего в «Дальнем».
По ее словам, от столь молодых полицейских, какими являются фигуранты дела «Дальнего», никто просто не ожидал такой жестокости – и поэтому их толком не контролировали. «За «зелеными» сотрудниками не доглядели», — говорит она.
С другой стороны, продолжает Нижельская, проблема может крыться в «недокомплекте», особенно в сельской местности: «Зарплата 10 тысяч, народ работать не шел. Брали, если физическая форма хорошая, и на этом успокаивались». (Сейчас средняя зарплата полицейского в Татарстане – около 25–28 тысяч рублей, а ситуация с кадрами улучшается, считают в МВД.)
Про сельскую местность Нижельская упоминает, судя по всему, не случайно: многие из обвиняемых по делу о пытках, действительно, выросли не в больших городах. «В селе, по сути, два пути: либо в бандиты, либо в милицию. По крайней мере, раньше так точно было. Я сам из сельской местности», — подтверждает 28-летний руководитель следственной группы по делу о пытках в «Дальнем» Марсель Мустафин. Сейчас он работает во втором отделе ГСУ Следственного комитета по Татарстану по расследованию особо важных дел. На встречу с ним приходится ехать на окраину Казани – там находятся следственные отделы по Вахитовскому и Приволжскому районам (к последнему относятся как бывший «Дальний», так и упомянутые правозащитниками «Эсперанто» и «Промышленный»). Год назад отдел был один и назывался Центральным, но после скандала его решили реорганизовать. Поначалу сообщалось, что в отношении уволенного руководителя Центрального МРСО Игоря Гатауллина даже возбудили уголовное дело по статье «Халатность» — за то, что он игнорировал заявления на полицейских. Об уголовном деле публично заявлял официальный представитель Следственного комитета (СК) Владимир Маркин. События развивались, когда в Казань приехал глава СК Александр Бастрыкин. Но через несколько месяцев выяснилось, никакого дела на Гатауллина не заводилось, а Маркин «что-то напутал». Гатауллин, говорят правозащитники, благополучно работает юристом и вроде бы даже защищает бывших сотрудников правоохранительных органов. Но пообщаться со мной он отказался.
«Он и в детстве куролесил»
Следствие по «Дальнему» длится девять месяцев. За это время в колонию-поселение успели отправиться двое фигурантов: по 2,5 года получили 25-летний участковый Ильшат Гарифуллин, доставлявший Назарова в отдел и передавший его в руки оперативников, и 37-летний Рамиль Нигматзянов, который помогал коллеге подделать протокол задержания. Бывших полицейских осудили за превышение должностных полномочий, по статье «Служебный подлог» они были оправданы. Ничего особенного – ни плохого, ни хорошего – про Нигматзянова и Гарифуллина Мустафин сказать не может.
Остальные обвиняемые — особенно 25-летний оперуполномоченный Алмаз Василов, который, как считает следствие, и насиловал Назарова «тупым предметом» — по словам Мустафина, выходят колоритнее. Василов родился в поселке городского типа Мамадыш в 200 км от Казани. В филиале Московского государственного университета экономики, статистики и информатики Василов проучился четыре курса и в 2009 году бросил учебу, так и не став дипломированным юристом. С Казанским юридическим институтом МВД России отношения у него тоже не сложились – будущий полицейский выдержал там всего год. До хождения по вузам он служил в армии, был пулеметчиком. На работу в милицию вышел в 2007 году.
Согласно личным данным Василова, за период службы у него было восемь поощрений, к дисциплинарной ответственности он привлекался единожды – за грубое обращение с гражданами. Непосредственно перед устройством на работу Василов проходил аттестацию у психолога. Как следует из заключения эксперта, у будущего сотрудника полиции в тот момент был «крайне неустойчивый фон настроения». В характеристике говорится, что один из главных фигурантов дела о пытках пять лет назад был склонен к волнению и беспокойству, хотя предпочитал стабильность, постоянство и предсказуемость, он избегал «повышенной личностной ответственности из-за недостаточной уверенности в своих силах», в экстремальных ситуациях был раздражителен, но потом чувствовал вину и сожаление. Учитывая все это, сотрудники психологической службы лишь «условно» рекомендовали его для службы в полиции. Но потом Василов успешно прошел стажировку, и слово «условно» из характеристики было вычеркнуто. Аттестацию новоиспеченный полицейский, у которого психолог отмечал «высокую способность к логическим операциям» при недостаточном объеме общеобразовательных знаний, прошел без проблем.
Во время службы Алмаза Василова в органах психологи говорили о его замкнутости, подверженности групповому влиянию и способности «проявить исполнительность для достижения собственных интересов». «При изучении личности получены сведения, что Василов увлекался просмотрами фильмов военной и криминальной тематики, компьютерными играми», — говорится в документе. По данным следствия, в это время на сотрудника правоохранительных органов неоднократно жаловались соседи по лестничной клетке: увлекавшийся вольной борьбой и рукопашным боем полицейский постоянно конфликтовал с ними и даже угрожал.
«Это вполне логично, что Василов стал, по сути, главным исполнителем пыток, практиковавшихся в «Дальнем», если посмотреть на его личность и прошлое. Василов проходит по 10 эпизодам», — спокойно рассуждает Мустафин.
«Он и в детстве куролесил, — продолжает следователь. — Стоял на учете в отделе по делам несовершеннолетних, спокойным характером не отличался. Практически во всех эпизодах, где фигурирует Василов, речь идет о насильственных действиях по отношению к задержанным». И коллеги, и потерпевшие отмечали, «что Василов вел себя очень активно при совершении преступлений», говорит Мустафин: «По сути, он неуравновешен, хотя в ходе следствия его признали нормальным».
Еще один обвиняемый по основному делу о казанских пытках — 25-летний экс-замначальника «Дальнего» Фаиль Сабирзянов в отличие от Василова образование получил: в 2009 году он закончил Казанский юридический институт МВД по специальности «юриспруденция».
На службу Сабирзянов поступил еще студентом, в 2006 году — и через пять лет стал практически вторым человеком в «Дальнем».
«У нас был вопрос — как он так быстро шел по карьерной лестнице. Если некоторым сотрудникам нужно несколько лет, чтобы получить повышение, то у него все получалось чуть ли не за пару-тройку месяцев. Сабирзянов ведь не с самого начала своей карьеры работал в «Дальнем», — рассказывает Мустафин. Ответа у следователей до сих пор нет: они прорабатывали наличие у фигуранта дела связей в правоохранительных органах, но так ничего и не нашли.
За период службы у Сабирзянова было 26 поощрений, почти все — за раскрытие преступлений. К дисциплинарной ответственности он привлекался четыре раза: за слабый контроль над подчиненными, недобросовестное исполнение служебных обязанностей и неудовлетворительную организацию работы по раскрытию преступлений. Его психологические характеристики гораздо лучше, чем у подельника. Так, в феврале 2011 года специалисты назвали Сарбизянова энергичным, отличающимся демонстративностью, легкой переключаемостью на другие виды деятельности и способностью браться за несколько дел сразу. Психологи отметили, что в выборе, чем заниматься, он придает значение тому, чтобы удовольствие приносил в первую очередь процесс. «Самооценка позитивная, несколько завышенная», — заключили они.
Как указывали психологи за год до скандала, в конфликтных ситуациях Сабирзянов мог быть жестким, вспыльчивым и упрямым, в деятельности ему не хватало жизненной и эмоциональной зрелости, он стремился к лидирующей позиции, доминированию и самоутверждению. Отмечали они и «мотивацию на достижение результатов в служебной деятельности любыми средствами». Родители Сабирзянова говорят, что в детстве он любил бегать на лыжах, рос добрым и отзывчивым и увлекался чтением детективов. Любил ли он тогда кино, неизвестно.
Но в характеристике экс-полицейского есть упоминание, что примерами для подражания он считал «героев-одиночек агрессивной направленности (типа Рэмбо)». Психологи рекомендовали руководящему составу скорректировать поведение Сабирзянова, но было ли это сделано, следователи не говорят.
Третий нынешний обвиняемый в пытках — 23-летний экс-оперуполномоченный Ильнар Ибатуллин, уроженец поселка Джалиль Сармановского района Татарстана — получил диплом о высшем образовании только в 2011 году (он учился в том же Казанском юридическом институте МВД). За время службы его поощряли три раза – за второе место в некоем спортивном празднике, за высокие спортивные результаты по боксу и за участие в охране общественного порядка в июле 2010 года. Один раз его привлекли к дисциплинарной ответственности – за нарушение процессуальных сроков рассмотрения материалов дела.
По мнению психологов, Ибатуллин честолюбив, ему важен социальный статус. Эмоциональное состояние на момент общения со специалистами у него было неустойчивым, наблюдалась повышенная мнительность и болезненная сосредоточенность на своих ощущениях. Ибатуллин был склонен к страхам, «зависим от средовых воздействий» и плохо воспринимал критику. Во время службы наблюдающий психолог обнаружил в характере сотрудника правоохранительных органов «склонность попадать под влияние доминирующего социума», «легко устанавливать межличностные контакты поверхностного характера», а также отметил «склонность к деструктивному поведению». В свободное от службы время оперуполномоченный играл в компьютерные игры и смотрел «фильмы агрессивной направленности» — боевики.
Все эти фигуранты непосредственно в «Дальнем» проработали по два-три года.
«Сейчас начальник будет тебя «е***ь»
Несмотря на неустойчивую психику, «склонность к деструктивному поведению» и любовь к Рэмбо, молодые полицейские могли не сидеть сейчас в СИЗО, если бы не их непосредственные руководители — бывший начальник уголовного розыска «Дальнего» 31-летний Айнур Рахматуллин и экс-начальник отдела 45-летний Ильгиз Ахметзянов, считают следователи. По словам Мустафина, именно Рахматуллину принадлежит авторство пытки бутылкой из-под шампанского. Глава отдела Ахметзянов также поддерживал подобные методы «работы с задержанными», подтверждают и в МВД, и в СУ СК.
«Первый год своей работы Рахматуллин характеризовался положительно, но потом на него начали поступать жалобы. Он неоднократно приходил на работу в состоянии алкогольного опьянения, был груб с коллегами. Это объяснялось разводом с супругой, происшедшим незадолго до событий в «Дальнем», — говорит следователь. — Начальник угрозыска когда-то служил в Чечне – и в подробностях рассказывал задержанным, как пытают боевики. 22-летний программист Оскар Крылов, попавший в «Дальний» 27 ноября прошлого года по подозрению в краже 2 тысяч рублей, утверждает, что, выбивая у него явку с повинной, Рахматуллин описывал, как на живот человеку ставят ведро, внутрь пускают крысу — и нагревают емкость, пока животное не начнет вгрызаться в плоть. После «страшилки» неуступчивому Крылову, который в итоге все-таки подписал все, что хотели полицейские, сказали: если уж ты такой принципиальный, значит начальник «будет тебя «е***ь». «Рахматуллин приказал оперативникам, чтобы меня держали, они повиновались. Мне заломили руки, прижали лицом к столу, он крикнул: «Снимайте с него штаны», — в который раз с момента этих событий, и уже совсем спокойно, рассказывает программист. — Когда они сняли штаны, поначалу взяли карандаш и засунули его в задний проход. Я кричал, пытался отбиться, но все это было бесполезно. К тому моменту я был готов дать показания и подписать все, что им было нужно. Там уже было некогда думать о последствиях – главное, чтобы прекратили пытать». (Бутылка тогда тоже была, но, говорит Крылов, ее держал в руках не сам Рахматуллин, а оперативник Амир Шарафуллин – позже его арестовали вместе с бывшим начальником угрозыска.)
Ильгиз Ахметзянов, по мнению следователей, был идейным вдохновителем издевательств над задержанными. Правда, когда грянул скандал, он уже был уволен. Руководитель отдела оказался единственным, кто не прошел аттестацию, из всех обвиняемых по делу «Дальнего» — из-за плохой характеристики прослуживший более 20 лет в милиции Ахметзянов был не допущен до службы. Арестовали Ахметзянова за пытки над 20-летним студентом Казанского федерального университета, которого побили и грозились изнасиловать бутылкой из-под шампанского. «Ахметзянов брал на работу практически всех, кто находится в СИЗО или уже осужден по делу «Дальнего». Его можно назвать их учителем. Но не в том смысле, что он пытал вместе с ними, а в том, что почти все они выросли под его руководством. А от начальника зависит очень многое», — поясняет Мустафин. Сейчас Ахметзянов сидит дома, в изоляторе он провел всего два месяца, адвокат добился, чтобы фигуранта с больным сердцем отпустили под подписку о невыезде. Дело его выделено в отдельное производство. Разговаривать с журналистами он не хочет.
К Сергею Ефремову, который был начальником отдела в момент, когда о «Дальнем» узнала вся страна, у следствия претензий нет. Он был назначен на эту должность в июле 2011 года, сразу после увольнения недотянувшего до звания сотрудника полиции Ахметзянова – но не проработал начальником и года. На допросах Ефремов заявлял следователям, что ни о каких пытках ничего не знал, о случившемся 11 марта с задержанным Назаровым ему рассказал дежурный. В неформальных беседах полицейские Казани говорят, что Ефремов руководил «Дальним» лишь на бумаге: на деле работу отдела якобы контролировали Сабирзянов и Рахматуллин. Официальная позиция МВД: «Руководитель не имеет права не знать, кто его подчиненные и как они работают. Он несет ответственность за весь отдел».
Сам Ефремов, несмотря на лояльные оценки коллег, общаться с прессой категорически отказывается. «Нет у меня веры в наши СМИ. Искажают позицию, не вижу смысла комментировать историю с «Дальним», — заявляет он в ответ на мое предложение встретиться. — Смотрю на днях, кажется, «Человек и закон»: там рассказывают про полицейских, которые создали организованную группу, на их счету, если я ничего не путаю, около двадцати убийств. Наверное, это серьезнее, чем было в Казани? Не понимаю, о чем можно говорить».
«Бутылка – это такой мем»
Я спрашиваю Нижельскую, как так вышло, что подавляющее большинство сотрудников «Дальнего», учитывая их характеристики, было допущено к полицейской переаттестации. «У Управления службы безопасности (УСБ) были вопросы по двум сотрудникам. По одному были подозрения, что он не чист на руку, по другому – что у него есть связи с криминалом. Но все это не подтвердилось», — отвечает она и добавляет, что вообще проблема заключается в рекомендательном характере заключений УСБ и психологической службы. «Конечно, если те же психологи напишут «категорически не рекомендован», человек на службу принят не будет, — объясняет она. – Но если они скажут «условно рекомендован», начальник волен принимать решение сам». Обсуждать реформу полиции и переаттестацию Нижельская категорически отказывается, но в какой-то момент не выдерживает: «Татарстану дали всего месяц на проведение переаттестации – за это время качественно оценить профессиональные возможности всего штата было проблематично. Я знаю, что многие сдавали экзамены, к примеру, по физподготовке заранее. Комиссия в ОВД могла вызвать к себе человека, если к нему были какие-то вопросы, а могла просто так, заочно принять решение». Она открыто сожалеет о существенном сокращении ведомственных психологов. Раньше работало целое управление, сейчас на всю республику осталось около 60 человек: «И этого, конечно, очень мало».
В разговоре я произношу слово «бутылка» — и тут Нижельская неожиданно взрывается.
— Бутылка – это мем, — заявляет она. — Вы общались со Следственным комитетом? У меня нет допуска к уголовному делу, но есть информация, что бутылка не подтверждается. Они (полицейские. – «Газета.Ru»), конечно, его замучили до смерти, это даже не обсуждается, но не факт, что именно бутылкой.
— Оскар Крылов рассказывает, что в его случае тоже была бутылка…
— О бутылке он говорит сейчас. В первоначальном заявлении у него был карандаш. Бутылка – это такой мем, понимаете? Бутылку хотел использовать даже Данилевский (обвиняемый в убийстве двух жительниц Казани и оставивший на месте преступления надпись «FreePussyRiot». – «Газета.Ru»). Ему показалось, что его отвезли в «Дальний», и он тут же вспомнил, что ему якобы угрожали. И что угрожали именно бутылкой.
«Пытки просто так не вытравишь. Нужно время и политическая воля»
«Если бы не случился «Дальний», уголовных дел по должностным преступлениям в Татарстане практически не возбуждали бы. Звучит цинично, но это так. Сейчас одно дело в неделю все-таки появляется, хотя и не всегда по пыткам. А до «Дальнего» их практически не было. У Следственного комитета и МВД были договоренности: не выносить сор из избы», — считает пресс-секретарь КПЦ Булат Мухамеджанов. Активность следователей спустя какое-то время после скандала сошла на нет – но сейчас интерес следствия к происходящему в отделах полиции вновь усилился. При этом в республиканском МВД, которое несколько месяцев после «Дальнего» почти не пыталось защищаться, изменили свою позицию. «Если внимательно посмотреть, сразу станет понятно, что практически каждое сообщение Следственного комитета сопровождается сообщением МВД, — поясняет правозащитник. — Как правило, в них либо говорится о том, что полицейский не согласен с подозрениями, либо о том, что он будет судиться». При этом издевательства над задержанными не прекратились, убежден он: в нерасформированных отделениях работают все те же сотрудники, а к правозащитникам приходят все новые пострадавшие: «Пытки просто так не вытравишь. Нужно время и политическая воля. Василовы, ибатуллины и сабирзяновы никуда не делись – их же невозможно отменить».
