Цивилизация
В пятницу Лефортовский райсуд Москвы удовлетворил жалобу адвоката Игоря Трунова на отказ Следственного комитета (СК) России возбудить уголовное дело в отношении должностных лиц, которые допустили нарушения при штурме Театрального центра на Дубровке. Юрист представляет интересы 83 семей потерпевших и родственников погибших, которые 23 октября 2002 года пришли на мюзикл «Норд-ост» и оказались заложниками террористов.
Трунов просил признать необоснованным отказ следователя по особо важным делам Главного следственного управления СК по Москве Андрея Супруненко возбудить уголовное дело по факту ненадлежащей организации операции по спасению заложников.
Следователь в своем отказе напомнил, что еще 31 декабря 2002 года за отсутствием состава преступления было отказано в возбуждении дела по заявлению политика Бориса Немцова, являвшегося тогда депутатом Госдумы. В то время он заявлял о халатности должностных лиц, ответственных за организацию первой помощи пострадавшим и общую координацию действий по спасению людей после штурма. «Доводы, изложенные в заявлении, аналогичны доводам, изложенным в вашем заявлении», — отметил Супруненко.
Трунов же настаивал, что его обращение и заявление Немцова абсолютно различны.
«В его жалобе указывается на халатность, и все, — сказал он «Газете.Ru». — У меня же четыре статьи Уголовного кодекса — это и халатность, и причинение смерти по неосторожности, и злоупотребление служебными полномочиями, и мародерство — грабили трупы. Поэтому это, естественно, совершенно разные заявления и абсолютно необоснованный ответ следователя».
В своей жалобе адвокат напоминает, что 4 июня 2012 года вступило в законную силу решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), который 20 декабря 2011 года признал, что российские силовики допустили нарушения в ходе штурма, и постановил выплатить потерпевшим более 1 млн евро компенсации.
Юрист усматривает в действиях российских чиновников признаки преступления по ч. 2 ст. 237 УК (сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей), ч. 3 ст. 293 УК (халатность), ч. 3 ст. 109 УК (причинение смерти по неосторожности) и ч. 2 ст. 118 УК (причинение тяжкого или среднего вреда здоровью по неосторожности). «ЕСПЧ не настаивает на расследовании террористического акта как такового. В данной части расследование представляется достаточно полным и успешным. ЕСПЧ разделяет абсолютно разные предметы расследования», — отмечается в жалобе.
ЕСПЧ признал, что оказание медицинской помощи и транспортировка пострадавших в больницы началась непозволительно поздно, а также то, что после обезвреживания террористов была скрыта информация о последствиях применявшегося газа (его концентрация и наличие антидота так и остались неизвестными), а пострадавших выносили на спине (вместо положения на боку или на животе), что привело к смерти от механической асфиксии в результате западания языка. Также не была координирована работа медиков, которые не знали, куда везти пострадавших, и прибывали в ближайшие госпитали, которые оказались переполненными. Так, в больницы вместе с выжившими доставлялись трупы, тогда как их необходимо было везти в морг. Трунов отмечает, что не были привлечены военные медики и специалисты МЧС, которые могли оказать необходимую помощь. «Если бы своевременно была оказана помощь, то людей в большей части можно было бы спасти. У 73 погибших в экспертизах указано «данных об оказании медицинской помощи нет» и отсутствуют следы оказания медицинской помощи», — говорится в жалобе. Всего при теракте погибли 130 человек.
На первое заседание в Лефортовском суде, которое должно было состояться 25 октября, не явились ни следователь, ни представитель прокуратуры. Из-за этого процесс был отложен. «На этот раз явился представитель московской прокуратуры, который говорил то же самое, что и прислал следователь, — рассказал Трунов. — ГСУ СК прислало письмо с просьбой отказать. Аргумент был достаточно странный — о том, что дело неподсудное, — и ссылался на решение 2009 года Верховного суда, которое утратило свою силу, потому что было решение Конституционного суда от 2010 года. Странно, что в СК не знают последних обязательных решений. Поэтому неудивительно, что они не исполняют решения ЕСПЧ: они и своих-то решений не знают толком».
По словам Трунова, Лефортовский суд признал, что его заявление кардинально отличается от заявления Немцова и по сути, и по форме. «Я ссылаюсь на решение Европейского суда, которое состоялось по моей жалобе, а не Немцова», — отметил адвокат.
Однако в случае возбуждения уголовного дела свою роль сыграет истечение сроков давности: виновных не смогут посадить, но зато их можно будет призвать к материальной ответственности.
«Срок давности, конечно, играет роль, — согласился юрист. — Если человека признали виновным, то в связи со сроком давности наказание не наступает, но материальная ответственность остается». По его словам, потерпевшие будут настаивать на судебном разбирательстве, так как это имеет отношение в том числе к возмещению вреда. «Признание виновным кого-то из чиновников несет за собой материальную ответственность России перед всеми пострадавшими: это более тысячи человек, — сказал адвокат. — За вину должностных лиц ответственность несет казна, а потом государство взыскивает с правонарушителей. Поэтому иск подается к Министерству финансов, и оно выплачивает компенсации пострадавшим». Он напомнил, что потерпевшие заявляли иски еще в 2002 году, но суд не признал за ними права на возмещение морального вреда.
СК пока не дал никаких комментариев по этому делу.
Источник «Газеты.Ru». в ГСУ СК по Москве отметил, что решение суда будет выполнено в обязательном порядке, но это еще не означает, что дело будет возбуждено.
«Конечно, судебное решение будет исполнено, — сказал собеседник. — Но это не означает, что дело будет возбуждено, так как еще никто не видел самого решения. Нужно посмотреть, какие именно нарушения суд постановил устранить, поэтому в любом случае дополнительные следственные действия будут проведены».
Кто именно в итоге может стать фигурантом уголовного дела, пока непонятно. «Виновных должно найти следствие: пока эти лица не установлены, — отметил Трунов. — Естественно, у меня есть определенные факты, но следствие должно это перепроверить и привлечь к ответственности». В первую очередь речь может идти о людях, входивших в оперативный штаб: это заместитель директора ФСБ Владимир Проничев, руководивший силовым оперативным штабом, и бывший мэр Москвы Юрий Лужков, отвечавший за «гражданский сектор».
Очевидец тех событий, экс-депутат Госдумы, российский политик Геннадий Гудков удивился, узнав о решении Лефортовского суда. «Видимо, сработал принцип: камень вода точит, — сказал он «Газете.Ru». — Лично у меня до сих пор много вопросов «почему», несмотря на то что я был очевидцем тех событий, потом много общался с теми, кто был в штабе, кто участвовал в штурме». К самому штурму у политика претензий нет, хотя он считает, что нужно было попытаться взять террористов живьем. «Что касается событий сразу после штурма, вопросов не меньше, — отметил он. — Например, я хорошо помню гигантское количество машин «скорой помощи», просто огромное: ими были уставлены все переулки, подъезды рядом со зданием Театра на Дубровке. Почему их не пустили к самому театру? Почему не оказалось достаточно врачей? Почему в итоге заложников в больницы везли на обычных автобусах? Почему не провели медицинский инструктаж и было непонятно, что делать? Почему не предупредили врачей?
На эти вопросы получить ответ необходимо, чтобы хотя бы в будущем подобная трагедия не повторилась».
Теракт на Дубровке произошел в октябре 2002 года. Во время представления мюзикла «Норд-ост» в здание ворвалась вооруженная группа из 40 человек. В заложниках оказались 912 человек, в том числе женщины и дети. Террористы в течение трех дней удерживали их в помещении театра, пока 26 октября 2002 года не начался штурм. В результате ни одного террориста не осталось в живых.
