Цивилизация
Двое членов Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) за местами принудительного содержания по Башкирии, в понедельник приехавшие с проверкой в ИК-4, несколько часов обивали пороги исправительного учреждения, расположенного в городе Салават. Их отказывались пускать под предлогом, что они зачастили с проверками, рассказала член ОНК по Башкирии Альмира Жукова.
Правозащитники действительно приехали в колонию в третий раз за последние несколько недель.
Впервые они прибыли туда 9 июля, отреагировав на заявления заключенных Ансокова, Гамзана Сулейманова, Андрея Махлакова и Тариэла Цуцкаридзе, которые пожаловались на неудовлетворительное питание, медобслуживание и побои. 20 июля правозащитникам пришлось выезжать в ИК-4 уже по сообщениям родственников заключенных, которые рассказали об избиениях в штрафных изоляторах (ШИЗО) авторов жалоб. Тогда они не знали о смерти в колонии заключенного Сергея Лазько, который попал в ШИЗО еще до 9 июля за нарушения режима. «В первый раз мы обходили камеры ШИЗО, но Лазько там не было, видимо, его прятали от нас», — вспоминает Жукова.
Позже заключенные рассказали правозащитникам, что их дважды избили после отъезда членов ОНК. «11 июля вывели из камеры якобы для проведения обыска, положили на пол и жестоко избили сотрудники ИК-4 в количестве 15 человек», — рассказал правозащитникам Затынайко, осужденный за умышленной причинение тяжкого вреда здоровью. 16 июля он был избит повторно. «Зафиксировали телесные повреждения в виде синяков от копчика и до пяток. Это было синее тело. Также была порвана в нескольких местах кожа на ягодицах», — говорится в официальном отчете членов ОНК, опубликованном на сайте Gulagu.net. То же рассказал правозащитникам осужденный по ст. 158 УК «Кража» Сулейманов — у него по всему телу были желтые синяки, свидетельствующие о давних побоях, и так же порвана кожа. «Митюшин отказался нам сообщить о применении к нему физической силы, по всей видимости, испугавшись сотрудников ИК-4», — говорится в отчете. Ансокова, осужденного за кражу и мошенничество, на момент посещения правозащитников уже 90 дней держали в ШИЗО. У него были аналогичные телесные повреждения. «Сидеть из них никто не мог», — утверждают правозащитники.
11 и 16 июля, когда, по версии членов ОНК, избивали заключенных, в колонии начинала громко играть музыка, чего обычно не бывает, рассказал руководитель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин.
В колонии правозащитники случайно узнали, что в знак протеста против избиения вышеназванных осужденных и еще одного, по фамилии Лазько, пятеро заключенных — Веревочников, Брагин, Зверев, Махлаков и Цуцкаридзе вскрыли себе вены.
Позже в ГУФСИН по Башкирии акцию назовут «актом аутоагрессии», совершенным в 01.20 20 июля осужденными «отрицательной направленности».
«Осужденным была оказана медицинская помощь. В госпитализации они не нуждаются», — сообщили в ГУФСИН.
«Все камеры у них были залиты кровью. Они просили нас найти парня по имени Сергей, который очень кричал и постоянно звал маму. Я уже знала, что Лазько умер, но говорить осужденным об этом не стала», — рассказывает Жукова. Сотрудники ИК-4 сообщили Жуковой, что Лазько скончался от сердечной недостаточности, но заключения медэксперта не показали. В тот же день, 20 июля, в колонии началась голодовка.
В понедельник правозащитники смогли попасть в колонию, но не смогли вынести никаких доказательств насилия.
«Нас пустили только в обед, но отобрали диктофон и фотоаппарат, что является нарушением закона», — говорит Жукова (в декабре 2011 года Верховный суд, вопреки мнению Минюста и Генпрокуратуры, разрешил членам ОНК проносить с собой «технические средства документирования, не спрашивая разрешения у начальства пенитенциарных учреждений»).
Во время визита в колонию правозащитники подсчитали, что в пенитенциарном заведении голодают 643 заключенных (всего там содержатся 1113 человек). «Я зашла в четыре отряда, в каждом из отрядов ходили есть только несколько человек, остальные отказывались от приема пищи», — рассказывает Жукова. В ГУФСИН считают голодающих по письменным уведомлениям о начале голодовки — и по статистике таких в ИК-4 118 человек.
Заключенных Зверева и Цуцкаридзе, которые вскрывали вены, в ИК-4 уже нет: в воскресенье их вывезли из колонии, предположительно в следственный изолятор для этапирования в другой регион, рассказал Осечкин.
Затынайко, Сулейманов и Ансоков остаются в ШИЗО и одиночных камерах. Также в ШИЗО находятся заключенные, вскрывшие вены, — Махлаков, Веревочников и Брагин. «До сих пор медицинское освидетельствование побоев не проведено», — говорит Осечкин. Заключенные требуют, чтобы расследованием обстоятельств смерти Лазько и фактов избиения занимались сотрудники спецподразделения центрального СК и ФСИН. Дело в том, что республиканские следователи опросили в воскресенье заключенных, но в присутствии сотрудников ГУФСИН, которые, как утверждают правозащитники, угрожали и давили на своих подопечных. «Следователи записывали не все, что рассказывали заключенные, а многое и вовсе искажали», — передает слова заключенных Жукова.
Тело Лазько никто не видел, как не видели и официального заключения медиков.
«Завтра в 15 часов Татьяна Шевцова, мать погибшего заключенного, вылетает с Сахалина. Она намерена потребовать провести независимую экспертизу причин смерти», — говорит Осечкин. Жукова обратилась в республиканский следственный комитет с требованием возбудить уголовное дело по факту гибели осужденного и фактам применения насилия. А в Генпрокуратуру подано обращение с просьбой о начале проверки действий сотрудников.
Сама Жукова предполагает, что в ее отношении могут быть провокации. «Мне сообщили, что сотрудники ГУФСИН хотели послать ко мне с жалобами заключенных, которые дали согласие затем отказаться от своих слов и обвинить меня в том, что я якобы заставляла их писать жалобы», — рассказывает Жукова.
В ГУФСИН действительно обвиняют Жукову в распространении ложной информации.
«В высказываниях, сделанных от ее имени (Альмиры Жуковой. — «Газета.Ru»), содержатся сведения, не соответствующие действительности», — сообщается на официальном сайте ведомства. В частности, там не отрицают, что медэксперт засвидетельствовал следы побоев. «Однако телесные повреждения, полученные при применении спецсредств, расцениваются экспертом как повреждения, не причинившие вреда здоровью. Материалы по применению спецсредств изучены прокурором по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях республики Башкортостан, и нарушений законности не выявлено. По факту смерти диагноз не установлен», — заявляют в ГУФСИН.
