Цивилизация
В четверг сторона защиты начала допрос своих свидетелей по второму делу о беспорядках на Манежной площади в декабре 2010 года. Процесс проходит в Тверском суде Москвы. На скамье подсудимых четверо футбольных фанатов: Владимир Кирпичников, Николай Двойняков, Виталий Васин и Григорий Бильченко. Начало заседания как всегда задерживалось — опаздывали прокурор и защитница Двойнякова. После 13.00 в зал влетел запыхавшийся гособвинитель Алексей Смирнов. Через минут десять ввели двух подсудимых — Кирпичникова и Двойнякова — в сопровождении конвойного, судебного пристава и трех омоновцев с автоматами и собакой. Впрочем, животное начало нервничать, и его не стали оставлять в зале.
Выяснилось, что у Смирнова остался последний свидетель, который явился на допрос, поэтому его пригласили первым.
Замначальника Центра специального назначения ГУ МВД России по Москве Сергей Евтиков опознал среди подсудимых Васина.
«Я не знаю, Васин он или нет, но я помогал его задерживать», — сказал он. По его словам, он провожал молодого человека в автобус вместе со своим подчиненным Москвиным, после того как его задержали. При этом никакого пистолета при нем уже не было. По его мнению, при задержании Васин оказывал сопротивление — когда в группе из 100 человек пытался прорвать оцепление.
После этого, наконец, наступила очередь защиты. Сначала выступили свидетели Кирпичникова.
Его знакомый Виталий Зверлов рассказал, что был другом убитого в 2010 году на Кронштадтском бульваре футбольного фаната Егора Свиридова.
По его словам, накануне беспорядков — 10 декабря — проходили похороны, после чего друзья Свиридова устроили поминки и пили всю ночь до утра. В их числе был и Зверлов. На следующий день он и трое его приятелей отправились на Кронштадтский бульвар возложить цветы на место убийства — об этой акции ему сказали знакомые. Поехать на Манежную площадь предложил именно он — в день похорон он случайно увидел в интернете объявление о сборе на этой площади в память Свиридова. По словам свидетеля, он думал, что будет какой-то митинг, и ему стало любопытно. На выходе со станции метро «Охотный Ряд» Зверлов и его компания встретились с Кирпичниковым. С этих пор, по его словам, он постоянно был с нынешним подсудимым. Кирпичников также был знаком со Свиридовым с 2004 года. К моменту приезда товарищей Манежная площадь была полна людьми. «Кавказцы толпой покидали площадь, матерясь в нашу сторону: «русская мразь», — рассказал он. — И тогда мы подхватили клич «А ну-ка, давай-ка, покидай Москву». Вова одного из них толкнул». Через какое-то время приятели — пьяные и трезвые — поняли, что нужно уходить.
«Кирпичников постоянно говорил, что нужно покидать площадь, а я был пьян», — признался Зверлов.
По его словам, подсудимый никого из полицейских не бил, но пытался проскользнуть сквозь редкое оцепление: в результате наткнулся на омоновца, упал и ушел обратно.
— А как вы тогда покинули площадь? — поинтересовалась адвокат Мария Малаховская.
— Меня приняли.
— То есть? Поясните суду, — заулыбалась защитница.
— Меня задержали сотрудники ОМОНа — схватили со спины и повели.
— Вас привлекали к ответственности?
— Да, к административной.
— А уголовное дело по статье 282 («возбуждение межнациональной ненависти либо вражды». — «Газета.Ru») не возбуждалось?
— Нет.
Далее судья выяснила степень алкогольного опьянения свидетеля в момент задержания. «Меня не брало, я не пьянел, настолько был ошарашен происходящим», — сказал Зверлов.
Следующим выступил свидетель Сергей Кузьмин. По его словам, он знает Кирпичникова три года и вместе с ним был сначала на Кронштадтском бульваре, а затем на Манежной площади. Кузьмин отметил, что не был пьян, так как в тот день не употреблял алкоголя. На площади он делал «то же, что и другие»: жег файеры, выкрикивал лозунги. Когда толпа разрослась, приятели захотели уйти, но ОМОН «как-то незаметно» оцепил все вокруг и не дал им покинуть площадь, а потом полицейские стали теснить толпу. Кузьмин отметил, что покинул площадь, когда приехал тогдашний начальник ГУВД Владимир Колокольцев, — после его прибытия омоновцы сняли оцепление со стороны метро, и все начали расходиться.
После этого судья попросила Зверлова встать и поинтересовалась, знает ли его второй свидетель. Кузьмин ответил, что знаком с первым свидетелем с детства. Тогда она заметила, что оба они были рядом с Кирпичниковым, но о присутствии друг друга почему-то не упомянули. «Ну мы не всегда были вместе, расходились и терялись», — оправдывались свидетели.
На этом товарищи обвиняемого встали и вышли из зала, отправившись по своим делам. В зал пригласили Ларису Бильченко — мать подсудимого. Своего сына она описала как «обыкновенного ребенка, хорошо закончившего колледж». Она рассказала, что присутствовала при следственных действиях с ее сыном: на момент задержания Бильченко еще не исполнилось 18 лет, и присутствие родителей в этом случае обязательно.
По ее словам, на опознание сына в качестве статистов, с которыми его сравнивали потерпевшие, следователи привели «двух узбеков» в робах дворников.
«Я возмущалась: они были взрослые, лет 25, маленького роста». Однако замечания в протокол она не вписала, так как понадеялась на адвоката по назначению (та тоже была глубоко возмущена), а документы подписала не глядя. «Что же вы, мама, подписываете документы, не читая, — ругала ее судья. — Вашего сына задержали, а вы подписывает все, что дают. Вдруг его в убийстве обвиняют?» Далее Бильченко пояснила, что знала о том, что сын собирается на Кронштадтский бульвар, и даже дала ему денег на цветы, но ни о каких беспорядках он тогда не упоминал.
На этом допрос закончился. Прокурор еще некоторое время зачитывал характеристики подсудимых, а потом участники процесса договорились, что 10 июля допросят еще двух свидетелей, посмотрят небольшое видео, после чего давать показания начнут сами подсудимые.
