Цивилизация
Во вторник в Московском окружном военном суде начался процесс по уголовному делу против руководителя Главного военного медицинского управления (ГВМУ) Министерства обороны России генерал-майора Александра Белевитина и бывшего начальника лечебно-профилактического управления ГВМУ полковника Алексея Никитина. Хотя заседание началось позже намеченного, обстановка была спокойной, а в зале всем хватило места. Видео- и фоторепортеров выгонять из зала не стали, даже когда в зал вошел судья Евгений Зубов. Под прицелом объективов он и начал процесс.
Судья представил двух гособвинителей, трех адвокатов и представителя Минобороны, которое признано потерпевшей стороной.
Минобороны, как сообщил представитель, заявило иск о возмещении ущерба на сумму более 51 млн рублей.
Никаких отводов и ходатайств у сторон не было. Белевитин, отрастивший аккуратную седую бородку, сообщил, что родом из Архангельской области, проживает в Санкт-Петербурге, в Москве у него была служебная квартира. Военную службу он проходит с 1978 года, а на свою должность был назначен в июле 2009 года, проработав в ней вплоть до своего задержания 1 июня 2011 года. Его бывший заместитель Никитин поступил на военную службу в 1983 году и в декабре прошлого года был уволен. Проживает бывший полковник также в Санкт-Петербурге.
Далее судья предоставил слово гособвинителю, которого ему не было видно за видеокамерами и который попросил удалить всех видео- и фоторепортеров из зала «для объективности процесса». Подсудимые оставили этот вопрос на усмотрение судьи, который решил удовлетворить просьбу прокурора, так как из-за камер «не очень удобно работать».
После того как журналисты вышли, прокурор зачитал обвинительное заключение. Белевитин и Никитин обвиняются в злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК) и получении взятки группой лиц по предварительному сговору и в крупном размере (пп. «а», «г» ч. 4 ст. 290 УК). А генерал-майору помимо этого вменяется ч. 1 ст. 222 УК — незаконное хранение боеприпасов.
Согласно обвинению, в августе 2009 года Белевитин вступил в сговор с Никитиным с целью нажиться на поставках магнитно-резонансных томографов.
Генерал-майор поручил бывшему замминистру здравоохранения Алексею Вилькену подыскать коммерческую организацию, которая продаст томографы на 150 млн рублей.
Фирме гарантировалась сделка по столь выгодной цене, а взамен чиновники требовали взятку. Все переговоры Белевитин проводил в своем кабинете. Вскоре Вилькен сообщил, что директор индийской фирмы «Дина Интернешнл», поставляющей медоборудование марки Philips, согласен на эту сделку. В сентябре 2009 года Белевитин дал указание своим подчиненным главному рентгенологу ГВМУ Минобороны Геннадию Труфанову и начальнику 3-го управления ГВМУ полковнику Константину Красавину внести изменения в документацию. Труфанов внес изменения в медико-технические требования, которые соответствуют томографам, предоставляемым фирмой «Дина Интернешнл» (эти требования для него подготовил Никитин), а Красавин подготовил письмо к министру обороны с просьбой дать согласие на закупку необходимого оборудования. В итоге был открыт аукцион, а начальная цена лота объявлена в 120 млн рублей. Два томографа предназначались для окружного военного клинического госпиталя № 1586 в Подольске.
Белевитин по телефону поручил Труфанову заключить контракт с «Дина Интернешнл». Рыночная стоимость томографов при этом составляла 105 млн рублей, утверждает гособвинение. На этой сделке Министерство обороны не досчиталось более 14 млн рублей. В 20-х числах марта 2010 года директор коммерческой фирмы передал военным первые 10 тысяч евро, которые Вилькен отдал Никитину в ресторане Балчуг в конверте, завернутом в прозрачный файл. Через месяц Вилькен отдал Белевитину еще 110 тысяч евро, а Никитин — ранее полученные 10 тысяч.
Таким образом, по данным следствия, Белевитин и Никитин получили 120 тысяч евро (4,6 млн рублей) в качестве взятки.
На эти деньги генерал-майор отремонтировал дом тещи в Ленинградской области, а Никитин купил автомобиль Audi бизнес-класса. По аналогичной схеме был куплен третий томограф в тот же период времени. На этот раз сделка была заключена с руководителем представительства компании «Рослинмедикал» Леоном Зильбером на 67,9 млн рублей. В качестве вознаграждения они потребовали 5%. Томограф марки Toshiba предназначался Военно-медицинской академии имени Кирова, которую возглавлял Белевитин. Рыночная стоимость техники составляла 30,4 млн рублей, а ущерб Минобороны — 37 млн рублей.
В мае — июне 2010 года Зильбер заплатил Белевитину и Никитину 60 тысяч евро (2,8 млн рублей).
Генерал-майор отремонтировал свою квартиру, а его заместитель купил еще одну Audi и квартиру в Санкт-Петербурге.
Оперативники, производившие обыск в их квартирах, нашли у Белевитина 100 малокалиберных патронов для оружия, на которое не имел разрешения. За это ему и добавили третью статью «хранение боеприпасов».
Белевитин сообщил суду, что виновным себя не считает, тогда как его заместитель Никитин, за все заседание не обмолвившийся с ним ни словом, признал свою вину полностью.
— Я не признаю себя виновным по всем трем направлениям, — заявил генерал-майор.
— Преступлениям, — поправил судья.
— Да, преступлениям, — согласился подсудимый.
— Мы полагаем, что собранные доказательства совершенно не говорят о его виновности, — произнесла его адвокат Надежда Дуванская. — Он не получал взятки от Вилькена, и сто патронов, которые обнаружены в его квартире, не принадлежат ему. Он оговорен мошенником, действующим на территории России долгие годы.
После этого генерал-майор заявил, что хочет дать показания, которые зачитывал по бумаге. Периодически он прерывался, чтобы использовать ингалятор (главный военный медик страдает астмой, как и Никитин). В середине речи утомленный судья сделал 15-минутный перерыв, и конвой решил увести из зала подсудимых, которые стали возмущаться: конвойное отделение в суде только что покрасили, и астматиками трудно там дышать. «Это на заметку корреспондентам», — отметил Белевитин, а его защитница рассказала, что на одном из судов по продлению срока содержания под стражей Никитина уже увозили на «скорой помощи».
В своей речи Белевитин подчеркнул, что до него за превышение цен были сняты с должности другие генералы и он это прекрасно знал и не желал допустить подобное.
«Я в присутствии своих подчиненных собрал около 20 представителей компаний-поставщиков и сказал им, что не служба будет работать на них, а они на службу, — сказал он. — Я считаю, что мои порой жесткие требования со стороны определенных структур имели искаженное трактование».
Генерал-майор напомнил, что в 2009 году страна была в условиях экономического кризиса, поэтому финансирование всех ведомств сокращалось. «В начале сентября 2009 года, а не в августе я впервые ознакомился с новой заявкой на покупку медицинского оборудования», — сказал он, отметив, что заявка вызвала у него ряд вопросов по качеству и цене. Оценкой стоимости оборудования, по его словам, должны были заниматься специалисты Минобороны, которые затягивали работу и старались переложить свою ответственность на других. «При закупке двух томографов я обратил внимание, что при наличии потребности отсутствует обоснование цен и технических характеристик», — сказал Белевитин. «Привлечение экспертов затянуло бы поставку оборудования на два года, — отметил он. — Это привело бы к устареванию оборудования. В середине 2009 года только по округам и флотам было не введено оборудовании на 1,3 млрд рублей». Тогда генерал-майор обратился к своему главному специалисту Труфанову, который также не обладал достоверной информацией. Он изучил рынок и предложил два томографа. Далее Труфанов должен был вести переговоры и сбивать цену до минимальной. Так, со 150 млн рублей ее удалось снизить до 120 млн рублей. «О том, что Труфанов больше не продолжал заниматься снижением цен, мне стало известно только в мае 2010 года», — сказал генерал-майор. Обоснование цены Труфанов так и не предоставил. Тогда Белевитин предложил ему уволиться, снять с себя ответственность и заняться преподавательской деятельностью.
При этом, по его словам, на рынке было всего лишь три свободных томографа, из которых он выбрал два лучших.
При этом, уверял Белевитин, ему на своей службе удалось сэкономить 40% финансовых средств. Отдавать деньги на другие проекты он считал нецелесообразным, поэтому решил купить еще один томограф Toshiba. С Вилькеном он познакомился в сентябре 2009 года: один его знакомый позвонил и сказал, что бывший замминистра здравоохранения хочет с ним познакомиться. Экс-чиновник предложил ему свои информационные услуги, он хорошо знал рынок медоборудования. Взамен он хотел получать своевременную медицинскую помощь. «Я не желал и не занимался противоправными действиями, я открыто встречался с ним в своем кабине, несмотря на его приглашения встретиться в неформальной обстановке», — заявил Белевитин. По его словам, в этих разговорах не было даже намека на взятки.
Вилькен выполнял требования, предлагая вышеназванные компании, поставляющие томографы, и попросил о лечении его матери. Однажды Никитин протянул ему конверт от Вилькена, в котором были деньги за лекарственное обеспечение для его мамы. Второй конверт с 50 тысячами рублями Никитин передал ему, потому что Белевитин попросил у него в долг. Из этих денег генерал-майор взял только половину.
Белевитин заявил, что, несмотря на свои показания, Никитин не виновен в инкриминируемых ему преступлениях.
«Никитин познакомился с Вилькеном в Новый год, оказывал медицинскую помощь его матери, — рассказал генерал-майор. — Никитин вообще ничего не знал о закупке томографов и отборе оборудования. Его показания ложны, с осени 2009 года он находился в Москве всего три раза — в общей сложности 19 дней — и не мог играть указанную роль».
Компания «Дина Интернешнл», по его словам, в течение многих лет поставляла оборудование в клиники и для Министерства здравоохранения, в частности в Институт хирургии имени Вишневского. Настоящим мошенником Белевитин считает Вилькена. По поводу патронов он сообщил, что не знал, как они попали в его сейф. «У меня достаточно охотничьего оружия, на которое я имею разрешение, — сказал он. — У меня около 800 боеприпасов к шести единицам гладкоствольного оружия. Патроны мелкого калибра я никогда не имел и не хранил».
Никитин заявил, что даст показания после допроса всех свидетелей. Речь своего начальника он слушал, отвернувшись от него.
