Цивилизация
Реформа уголовно-исполнительной системы, которая была запущена после утверждения правительством в 2010 году концепции развития УИС, неэффективна: пытки, избиения, давление на заключенных продолжаются, а условия содержания осужденных остаются на крайне низком уровне, констатировали члены Общественной палаты (ОП) и правозащитники на заседании «Реформа ФСИН: проблемы и недостатки. Пути решения», которое прошло в понедельник. Многих проблем в пенитенциарной системе можно было бы избежать, если бы ФСИН не игнорировала мнение правозащитников и ОП, отметила член комиссии палаты по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов Мария Каннабих.
«Мы высказывали много предложений по реформе УИС, но концепция реформы был принята без учета нашего мнения», — отметила она. С ней согласился ведущий заседания, член ОП Анатолий Кучерена. «Надо признать, что наши предложения были проигнорированы», — отметила она.
Концепция развития уголовно-исполнительной системы до 2020 года, которую подготовили в Минюсте, была подписана Владимиром Путиным осенью 2010 года. Основной идеей реформы считается так называемая сепарация спецконтингента, то есть отделение особо опасных преступников и рецидивистов от тех, кто попал в места заключения в первый раз. Согласно концепции, в России должны остаться два вида исправительных учреждений — тюрьмы и колонии-поселения, в которых не будет коллективного, «барачного» содержания заключенных. Ликвидация лагерной формы существования в местах заключения, по замыслу чиновников, должна лишить заключенных необходимости лавировать между требованиями администрации и основной массой осужденных.
«Но положение дел в УИС значительно не улучшается, — отмечает Каннабих. — Пример тому — жестокое обращение с заключенными».
Только за последнее время случаи избиений и пыток были зафиксированы в колониях Саратовской и Ростовской областей, напомнила Каннабих. В феврале 2012 года по факту заявления заключенного из ИК-1 Следственным управлением Следственного комитета по Ростовской области было возбуждено уголовное дело по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). Заключенный утверждал, что его били. Арестован один из сотрудников колонии, но его фамилия неизвестна. В ИК-13 в городе Энгельсе под Саратовом в апреле 2012 года от полученных травм в карцере скончался 24-летний заключенный Артем Сотников. Следственный отдел СУ СК города Энгельса возбудил два уголовных дела по факту смерти Сотникова: по части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий) и по статье 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). Арестованы двое сотрудников ИК-13 — исполняющий обязанности начальника отдела безопасности колонии Константин Серов и инспектор того же отдела Михаил Бобряшев. Мать скончавшегося Артема Сотникова Лариса и бывший заключенный энгельсской колонии Роман Толстых заявляли «Газете.Ru», что пытки и избиения в этой колонии были массовыми и осуществлялись с ведома руководителя исправительного учреждения Вадима Бочкарева, которого отстранили от должности на время служебной проверки. Толстых, который освободился из колонии 28 апреля, на следующий день после гибели Артема Сотникова, отмечает, что только на его памяти пытали как минимум 30 человек. «Причем это только те, кого я лично знал. Меня тоже пытали. Подвешивали над землей, приковывали наручниками и так оставляли. При этом могли бить. А могли отпустить, но оставить еще на некоторое время и бить уже без наручников», — признавался Толстых. Сейчас, по его словам, оказывается давление на тех, кто готов дать показания в отношении сотрудников колонии, в том числе и на тех, кто находится на свободе и пока не попал под подозрение следователей. «Их обособили от остальных заключенных, чтобы меньше говорили», — сказал бывший заключенный.
Фактически, утверждает руководитель правозащитного интернет-проекта «онк.рф» и советник президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека Владимир Осечкин, руководство колоний до сих пор для контроля за ситуацией в своих учреждениях использует зэков. Во многом поэтому фиксируется такое большое количество случаев применения насилия в отношении осужденных.
«Выстраивается иерархия среди заключенных, когда дисциплина в колониях зависит от смотрящих и завхозов», — сказал Осечкин. При этом, по его словам, до сих пор руководители некоторых колоний не пускают в места заключения членов общественных наблюдательных комиссий за местами принудительного содержания. «Несмотря на то что члены ОНК должны лишь уведомлять администрацию колонии о своем визите и не спрашивать разрешения, их присутствие там невозможно без разрешения руководителей исправительных учреждений. Это прямое воспрепятствование гражданскому контролю, который мог бы хотя бы частично исправить ситуацию в УИС», — убежден правозащитник.
Пристрастное отношение ФСИН к институту общественного контроля выражается и в том, как был сформирован общественный совет при ФСИН, напомнил собравшимся глава движения «За права человека» Лев Пономарев. «Там нет ни одного правозащитника, а управляет советом хотя и заслуженный режиссер (Владимир Меньшов. — «Газета.Ru), но человек, совершенно оторванный от системы, который ее обслуживает », — указал Пономарев. Он констатировал, что многие колонии в России «превратились в лагеря» и с этим «срочно надо что-то делать».
По мнению Осечкина, руководителям пенитенциарной службы следует в срочном порядке начать реализацию указа Владимира Путина, который 7 мая обязал правоохранительные органы учитывать при формировании общественных советов позицию ОП и общественных организаций и наложит запрет создавать советы по своему усмотрению.
Чтобы привлечь внимание к позиции ОП и правозащитников, Кучерена предложил создать «какую-нибудь рабочую группу» по реформированию УИС.
«Да какой толк в этом, если нами все уже было написано, но они наплевали! — вдруг взорвался президент фонда «Нет алкоголизму и наркомании» Олег Зыков. — Мы написали концепцию развития УИС — и что с ней сделали?!»
По словам Зыкова, в концепции нет ни положения о пробации (когда заключенный вместо реального срока помещается под надзор специальных органов), ни программы по ресоциализации осужденных после их выхода на свободу. «У них (ФСИН. — «Газета.Ru») нет понимания, зачем они работают. Нет концепции!» — утверждает Зыков.
Прозвучали и более радикальные предложения. Так, например, член комитета Совета Европы по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания Наталья Хуторская заявила, что реализуемую концепцию латать бессмысленно. «Это очень странный документ, в котором мало что понятно. К примеру, в тексте через строчку даются отсылки к европейским стандартам содержания заключенных, но напрочь отсутствует определение этих стандартов. У руководителей ФСИН нет понимания, что же это такое. Как они проводят реформу — непонятно», — отметила Хуторская. Она убеждена, что концепцию нужно полностью менять с учетом позиции правозащитников и ученых: «Необходимо написать новый документ».
Критику в свой адрес присутствовавшие на заседании представители ФСИН восприняли на редкость спокойно.
Заместитель директора ФСИН Владимир Цатуров, торопившийся на самолет, лишь поблагодарил общественников за конструктивные предложения, пообещал их учесть и быстро удалился с заседания.
Другой заместитель директора ФСИН Александра Реймера Алексей Величко был многословнее, но к речи своего коллеги по существу не добавил практически ничего нового. «Надо понимать, что уголовно-исполнительная система долгое время не реформировалась. Не все сразу, хотя, конечно, хотелось бы», — призвал Величко. Он напомнил, что «ФСИН не может выступать с законодательными предложениями, а подменять уполномоченные ведомства не собирается». На вопрос Осечкина, как он относится к насилию в колониях, замруководителя ФСИН ответил философски.
«Свинство это, что тут сказать», — отметил он, демонстративно выдохнув.
Присутствовавшие на заседании родственники заключенных, которые столкнулись с насилием в колониях, после заседания жаловались, что «простым людям не дали слова». «Лили воду, а живые истории не выслушали», — сказала «Газете.Ru» Лариса Сотникова. Она опасается, что уголовное дело в отношении сотрудников ИК-13, где умер ее сын, будет замято. «Следователи, конечно, молодцы, но им уже звонят, давят, — утверждает Сотникова. — Буду ездить везде, чтобы все это так не оставить. Выбора нет».
